и купцов Строгановых? Однако, взяв свое, земли эти они навеки к.государству
российскому прибили. Разве не корысть заставила Гришку Потемкина Крым под руку
русскую взять и твердо в нем укрепиться? Однако по сей день поставленные им
Севастополь, Николаев и Херсон символом русской славы остаются, и флот
Черноморский по сей день южные моря бороздит. И не смог Росин рассмеяться в
глаза царскому опричнику, а только зубами скрипнул:
полсотни приведу.
перегнулся через стол Андрей Толбузин и понизил голос. - А сказывал Семен
Прокофьевич, что во время набега на епископство Дерптское вы там сотоварищей
своих повстречали, кои один из замков ордынских захватили и успешно его в руках
держат, не смотря на вражду соседскую.
фестивалях он особо не выделялся, но здесь, когда весь фестиваль на Неве полным
составом гикнулся в шестнадцатый век, ситуация из-. менилась. Поначалу клуб
"Ливонский крест" прибился к "Шатунам", но после захвата Кронштадта они решили
идти в Ливонию, к тем, кого считали своими. Увы, понимания у крестоносцев они
не встретили. Больше того - их едва не продали в рабство, но тут душа бывшего
старшины взыграла, он схватился за меч и... И вот уже третий год ребята успешно
держат в своих руках Сапиместскую фогтию, и не просто держат, а ухитряются
постоянно устраивать свары с соседями, то стрясая с них откуп, то оттяпывая
кусочки чужих земель. Прежний их Великий Магистр, так преклонявшийся перед
рыцарями, куда-то свалил, решив мужественно сдаться "цивилизованным" немцам,
зато Витя оказался здесь куда как на своем месте, постоянно готовый влезть в
драку по поводу и без оного, задирающий всех известных ему дворян и мечтающий
добиться для себя настоящей королевской короны, пока Европа пребывает в дикости
и раздрае. В общем, настоящий рыцарь, печать ставить некуда. Что касается
прочих "крестоносцев" - то после первых успехов Кузнецова они доверились ему
безоговорочно, и пока еще новый предводитель своих ребят не подводил.
Руси у них отношение зело дружелюбное, помощь они вам в беде оказали с охотою и
даже государю нашему на верность желали присягнуть...
медленно посасывать вино, словно забыл обо всем на свете, кроме этого напитка.
В тереме повисла тишина - стали слышны даже далекое мычание с невидимых за
холмами коров и деловитое кудахтанье куриц в птичнике. Спустя несколько минут
уже Костя, мучимый любопытством, не выдержал и поинтересовался:
голову к хозяину опричник.
Витю Кузнецова, с которым пару раз пришлось порубиться на топорах в далеком
Двадцатом веке, да выпить пива у одного костра на общих игрищах? Только то, что
он такой же как все: питерский, русский. Любит выпить и не прочь побуянить без
особого ущерба для окружающих. Для того ведь они и собираются на свои
фестивали, чтобы удаль на поединках выплеснуть, а не переворачивание чужих
машин на городских улицах. Ну да, золото он растряс с соседних фогтий и
комтурий без зазрения совести - а кто от денег откажется, коли сами в руки
просятся? Новым магистром в своем клубе стал. Вот, пожалуй, и все. Обычный
молодой парень, такой же как все. Хотя... Хотя, может, это и есть самое
главное? Обычный парень, такой же как все. То есть, может и есть какая дурь в
голове, но русский он, русский. А значит - Родину свою никому не продаст. И
Костя решительно тряхнул головой: - Уверен!
хотим предложить твоему товарищу зело опасно, и важно необычайно для общего
нашего предприятия.
боярин? Ты уж скажи, не томи. А я, глядишь, и отвечу сразу. Потому, как с
ребятами этими знаком, привычки их мне известны.
Как мы с боярами мыслили, сил Ливония супротив наших втрое больше выставить
может. Немногим менее половины из них - силы епископские, из четырех частей
сборные. Другая половина - войско орденское. Из епископств Лиф" ляндских после
Дерптского самым сильным и богатым Эзельское будет. Да еще оно и островное
вдобавок, вести оттуда медленнее доходят, помощь прислать труднее. И вот кабы
Ливонский орден вдруг на остров сей напал и войну начал, сильно сие нам бы на
руку получилось. Во смуте внутренней, ни Орден, ни Эзель-ский епископ помощи
Дерпту не пришлют. Да и Рижские с Курляндским епископства границы свои оголять
поостерегутся. Тогда ратям нашим не девять тысяч, а менее тысячи воинов
противостоять будут. Силы свои мы без опасения надвое разделим, одновременно
Дерпт осадив, и мимо Нарвы вдоль берега отряды вглубь земель вражеских послав.
А пока не опомнились немцы, сотоварища твои от Эзеля навстречу нам ударят, и
Лифляндию мы сразу надвое разрежем, половину под свою руку приняв. Поежели с
Эзелем други твои не справятся, то и все одно на равных мы с оставшимися
ворогами окажемся. А коли справятся - так и вовсе противиться нам некому
окажется.
ношу, потянулся к кубку, заглянул внутрь. Росин торопливо налил ему вина, потом
плеснул немного себе. Кивнул:
заставить Орден напасть на своего вековечного союзника?
владеют, плащи и вымпе-лы орденские носят, так и кто же они, если не часть
Ордена? - это вопрос Андрей Толбузин с друзьями явно обсуждали уже не раз и в
подробностях. - И коли нападут они под своими знаменами, то именно Орден, стало
быть, войну с Эзельским епископством и открыл.
десятка человек, плюс десяток дворни, да пара женщин? Я имею в виду, знакомых
мне женщин, что при нужде за меч взяться не побоятся? А с двумя десятками людей
против целого епископства войну начинать... - Росин покачал головой:
двадцать против целой страны, пусть даже такой крохотной...
недостатка не станет. - Опричник, явно выдерживая паузу, отпил еще вина, потом
взял расстегай с вязигой, неспешно прожевал.
на войну собранных, готовы мы золота четыре тысячи талеров им передать для
набора в немецких городах наемников для ведения войны. Поскольку сотоварищи
твои по вымпелу и землям своим есть крестоносцы ливонские, труда особого это
для них не составит.
услышанное, а потом внезапно вскочил, звонко ударив себя кулаком в ладонь и
забегал между пушками, описывая замысловатые траектории: - Да, да, да!
или казаков с Дона звать, если можно немцев на месте нанять, чтобы они сами
себя завоевали? У них это ведь в порядке вещей: кто золото платит,-тот и
"родина". А все, кто за пределами своего города живет - иноземцы. Рижские
ландскнехты против Эзеля воевать пойдут, и глазом не моргнут.
пришло?
хитер, завсегда нежданное что придумает. Так что, Константин Алексеевич,
возьмешься с сотоварищами своими поговорить?
бойницу. Конечно, привык он уже здесь за три года-то. К жизни спокойной
размеренной, к ежедневным выходам в цеха своих мануфактур, где простенькие,
даже наивные на взгляд человека двадцатого века механизмы все равно то и дело
подбрасывали неожиданные головоломки. Привык подолгу торговаться к купцами,
после чего гордо засыпать в сундуки честно заработанное серебро. Привык
проводить вечера с покорной женой, которую заставлял носить в спальне и двух
светелках рядом с ней коротенькое кружавчатое шелковое белье. После глухих
платьев, платков, убрусов и подубрусников, в которых ходили днем все приличные
женщины и длиннющих бесформенных сарафанов простых девок - белье выглядело
особенно возбуждающим. Привык к тому, что все, на кого падал его взгляд
немедленно кланялись, и даже богатые купцы проявляли всемерное уважение.
Однако, он прекрасно понимал две вещи: ни с кем другим, кроме него, Витька
разговаривать не станет. Росин всегда был мастером, и ребята всех клубов на
фестивалях запоминали именно его. А кроме того, четыре тысячи талеров - это
огромная сумма, которую просто так никому не доверят. Ему, богатому боярину,
унаследовавшему имущество царского любимца Салтыкова и немало приумножившему
оное, доверят. Он воровать не будет - смысла нет. Ради мешочка золотых
позориться не станет. Как там Толбузин говорил? "Нет тебе в этом деле корысти.
Но ты - русский боярин."
раскаленного солнца, облака сбежали куда-то на далекий север, и на всем
небосклоне не имелось ни единого пятнышка, которое посмело бы испачкать
идеальную голубизну. Даже птицы, боясь испепелиться на лету, днем прятались
куда-то в кроны, не желая рисковать жизнью ряди нескольких мошек, и вместе с
Березин Федор
Суворов Виктор
Зыков Виталий
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Акунин Борис