Чтение 5–й страницы книги ~Зубы дракона~

Тень в соседнем дворе! Мужчина. Пожилой. Один. Выгуливает собаку...

Ноги мчат тело вперед.

Мужчина входит в пятно света под фонарем и превращается из тени в обычного пенсионера: мятые брюки, драповое пальто, очки в пластмассовой оправе. Огромными прыжками бросается навстречу ротвейлер.

- Фу-у! Ко мне! - доносится крик собачника.

Прыжок!!! Не ротвейлера - пес в считанных шагах внезапно затормозил, неестественно отгребая сильными лапали по мокрому асфальту. Прыгнуло мое тело. Совсем рядом с ухом лязгнули клыки, раздался скулящий вой. Я ощутил, как хрустнули под сомкнувшимися челюстями шейные позвонки и привычным инстинктивным движением дернул головой в сторону, ломая добыче позвоночник. Рот наполнился свежей, парной кровью, блаженная истома прокатилась по телу, смывая боль, усталость, сводя все мышцы непередаваемым наслаждением...

Господи, хорошо-то как!!!

Разве можно сравнить с чем-либо такое наслаждение?.. Наркотики, вино, женщины - ничто...

Пошатываясь от удовольствия, я отшвырнул в сторону высосанную собаку, потряс головой. Собачник, желтый от электрического света, застыл на месте с отвисшей челюстью и громко икал, вытаращив глаза.

- Почему собака без намордника? - заявил я тоном разгневанного ветерана, развернулся и побрел домой.

* * *

Приснится же такое! Я сладко зевнул, потянулся под одеялом изо всех сил, до хруста в суставах, и приоткрыл глаз. Опять проснулся на пять минут раньше времени. И опять отлично отдохнул! Мяукнув от полноты чувств, я откинул одеяло в сторону и опустил ноги на пол... И прямо перед носом ясно увидел скушенный край стола...

Только растерянностью можно объяснить то, что я присел рядом со столешницей и примерился зубами к следам укуса. Совпало четко...

Бред ведь, правда?

Я лег на пол и вытащил из-под кровати одну из дощечек, оставшихся со времен ремонта шкафчика в туалете. Примерился, в душе сознавая полный идиотизм своего поступка, и вцепился в нее зубами... Кусок деревяшки, без ощутимого сопротивления, отделился и остался у меня во рту... Вынув его, я пару минут рассматривал следы своих зубов, пытаясь понять смысл происходящего, а потом снова впился в дощечку клыками. Зубы щелкнули, кусок дерева остался во рту.

Бред!

Взгляд упал на торчащий из доски шуруп... Клац - и он скушен у самого основания.

Бред.

Такого не бывает!!!

Не знаю, чем кончились бы размышления, но звон таймера погнал меня на работу... Завтракать не стал. Есть совершенно не хотелось.

На работе, переодевшись, я подкрался к верстаку, осторожно огляделся, затем взял болт-шестерку с сорванной резьбой, и осторожно сжал зубами... Разжевать его в мелкий порошок удалось без труда. Я сплюнул и пошел искать Терентий Палыча. По пятницам мы ездим на ЦФБ за лекарствами.

Вечером, ползая под передней подвеской со смазочным шприцом, я почувствовал, как качнулась машина под тяжестью забравшегося в салон человека, и услышал бодрый, знакомый голос:

- Вылезай, рулилка, рабочий день давно кончился!

- Ты где шлялся, бездельник? - крикнул я Грише, загоняя нигрол в масленку левого кулака. - Почему тебя три дня не было?

- В городе бушует эпидемия, злостно скрываемая руководством мэрии! Я едва не пал жертвой борьбы микробов за существование. Схватка была долгой и кровопролитной. В том смысле, что в поликлинике дважды кровь на анализ брали. Когда предприняли третью попытку, пришлось сдаваться и признавать себя здоровым. Теперь, как честный ленинец, несу болезнь в массы. Вылазь, рабочий день кончился. Ты нарушаешь кодекс законов о труде.

- Сейчас. - Я ткнул шприцем в последнюю масленку, вылез из-под микроавтобуса и пошел переодеваться.

- Давай, Игорек, помянем светлую память Капитон Тихоныча, который не перенес очередного посещения нашего сортира. Чего ты хихикаешь? Туалет, между прочим, для сердечников самое что ни на есть смертельно опасное место. Мрут они на горшках как мухи. Совершенно серьезно говорю. Пойдет инфарктник, не к столу будет сказано, посрать, поднатужится... а сердечко-то слабенькое... Брык, и можно забирать.

Он с хрустом свернул пробку на бутылке и плеснул водку в стакан.

- Хороший был мужик. Не зануда. Пусть ему земля - пухом. - Капелевич проглотил водку, обиженно крякнул, поморщился. Потом снова налил стакан и протянул мне. - Давай, Игорек.

Я взял в шкафу пустую бутылку, набрал в нее воды из-под крана. Взял приготовленный мне стакан, залпом выпил, запил водой...

Камень приятно холодил спину, но влажный жаркий воздух, медленно текущий из окна, грозил быстро нагреть камеру до температуры духовки. Золотая палица оттягивала руку. Ноги онемели..

О-о, дьявол... Что это? Опять?!

Я встал, подошел к окну. Шум водопада, шелест листвы. Видимо, недалеко от тюрьмы растет дерево. Стена, выходящая на улицу, была заметно теплее всех прочих.

Опять горная долина... Правда, со времени последнего визита я успел немного успокоиться.

Скелет продолжал лежать на своем месте. Хотя, конечно, ему никуда идти не нужно. Я присел, осмотрел его нижнюю челюсть, практически оторванную невероятно разросшимися зубами. Провел языком по своим. Похоже, мне подобная участь не грозила. Мои резцы не выросли ни на миллиметр с тех пор как я загрыз... Не стоит обманывать самого себя - это был не сон. Я действительно загрыз эту псину! Нехорошо? Пусть в меня бросит камень тот, кто ни разу в жизни не съел ни одной котлеты! А я всего лишь сам сделал ту грязную работу, которую большинство предпочитает передоверять мясокомбинатам. Человек - это хищник, и против природы не попрешь...

- Отсутствие мяса в пище приводит к умственной и физической деградации, как утверждают американские ученые, - решительно подтвердил Гриша Капелевич, выпил и продолжил: - Именно поэтому вегетарианство так активно проповедуют почти все религиозные секты.

Он снова наполнил стакан и протянул мне.

- Давай, за покойников три раза пить положено.

Я даже не успел удивиться тому, что снова нахожусь в гараже. Просто выпил, - и снова уставился на сверкающий белизной скелет. Занимательный эффект от обычной русской водки! Хотя, конечно, какой интерес оказываться каждый раз за решеткой? Вот если бы меня куда-нибудь в эмирский гарем закинуло... Перед глазами мелькнул след зубов на стене. Я присел, пригляделся. Потом осторожно скребнул резцами рядом. Кусать прямую стену оказалось весьма неудобно, но зацепиться удалось. Рот наполнился мелкой каменной крошкой, на стене остался четкий след. Неплохо. Есть смысл продолжить эксперименты. На палице след укуса впечатался глубоко и ясно. Но золото - металл мягкий. А вот как на счет двери?

С дверью фокус не удался: ее вогнутость не позволяла даже зацепиться зубами за поверхность. Тюрьма действительно строилась именно для таких умных, как я. Интересно, сколько нужно времени, чтобы прогрызть в стене лаз, достаточный для бегства? Лет десять, наверно...

- Что-то ты погрустнел, Игорек.

- А-а? - я вздрогнул, огляделся. Ну да, естественно. Каретное помещение дома престарелых... Гриша Капелевич принимает очередной стакан. Помнится, я что-то от него хотел?

- Слушай, Гриша, ты не посмотришь мои зубы?

- Какие вопросы?! Приходи в понедельник в кабинет...

- Нет, ты просто посмотри, вдруг что интересное скажешь?..

- Интересное? Ладно, разевай хайло. Я повернул голову к свету и открыл рот. Гриша с минуту рассматривал его содержимое, потом сел на место, налил стакан и немедленно выпил.

- Ну, ты можешь сказать, что все это значит?

Вместо ответа Капелевич заглотил еще стакан.

- Гриша, очнись!

- Jesus Christ... Игорь, послушай моего совета... Никогда и никому не показывай своих зубов.

- Почему?

- Goddamn! Если их кто-нибудь увидит, все оставшуюся жизнь ты будешь работать экспонатом в исследовательской клинике!

- Но ты можешь объяснить, откуда они взялись такие?!

- Этот вопрос будут задавать тебе. С утра до вечера. Возможно, с помощью дыбы и электротока.

- Постой. - Я поднял с пола оброненный крепежный болт, откусил половину, старательно разжевал и сплюнул опилки на пол. - А такое с кем-нибудь бывало?

- Это фокус, да? - неуверено спросил Капелевич, забрал у меня уцелевшую шляпку болта и внимательно осмотрел. Вместо ответа я забрал у него остатки болтика, закинул в рот и разжевал.

- Все понятно, - совершенно спокойно сказал Гриша. - Просто я слишком рано вышел с больничного.

Он прямо из горла допил остатки водки, закинул бутылку в мусорный бачок и, покачиваясь, пошел к дверям.

Глава 7

Встреча

Не люблю выходные. Не умею ими пользоваться. Раньше, когда мы с одноклассниками еще держались вместе, всегда находилось развлечение. Устроить праздник в честь дня рождения, красного дня календаря, а то и православной даты, или пойти на дискотеку. Иногда ездили толпой за город, иногда устраивали танцы у Мишки Корнеева под окнами. Магнитофон у него мощный - колонки на подоконник поставим и внизу, на асфальтированной площадке, пляшем. Полквартала собиралось.

Но почти сразу после армии компания стала редеть, как под пулеметным огнем. Ребята женились и оседали по своим "пещерам". Их удавалось вытащить только в редких случаях, а тех, у кого рождались дети, оставалось смело вычеркивать из списка раз и навсегда. Кто-то переехал, кто-то уехал.

В конце концов я остался один. Жениться за компанию, только потому, что все остальные уже "осели", я не испытываю ни малейшего желания, и потому являюсь желанным гостем на всех праздниках. Каждый раз меня пытаются познакомить с новой "хорошей девушкой". Но это - по праздникам. А по обычным выходным приходится куковать одному.

Маманя аж с пятницы на все выходные убегает на теннис. Интересно, что там делать двое с половиной суток? Впрочем, это ее личное дело. Поднимала она. меня одна, и если теперь, выйдя на пенсию, мама желает развлекаться игрой в мячик, то не собираюсь этому мешать. И уж тем более - навязывать свое общество.

Выходные.

В субботу навел порядок в своей комнате. Подмел пол, вытер пыль. Разложил по своим местам разбросанные за неделю вещи. Нашел в шкафу залитые кровью пододеяльник и простыню. После недолгой борьбы со своей природной жадностью решил выбросить - отстирать все равно невозможно. Долго смотрел телевизор. Потом два часа отмокал в ванне и, наконец, лег в постель.

В воскресение, как назло, проснулся на час раньше обычного. Выпил кофе. Принял душ. Посмотрел телевизор.

А ведь действительно, в семейной жизни есть свои преимущества: скандал бы сейчас жене устроил, она бы посуду побила. Потом бы полдня мирились и следы боев уничтожали. Тихое семейное счастье. Рука невольно потянулась к записной книжке. С кем там меня пытались случить в последний раз?

Джю-юди... Тьфю, одно имечко чего стоит... Была бы в этом мире Тхеу...

Некоторое время я пытался справиться со внезапным соблазном, но в конце концов сдался, набросил на плечи куртку, добежал до ближайшего ларька, купил бутылку лимонада и банку водки, благо теперь это не проблема, вернулся домой, налил себе полный стакан, выпил в несколько глотков, и даже успел плеснуть в рот немного лимонада...

В камере было душно. Узкое окно, ни единого дуновения воздуха. Яркий ромб солнечного света сиял на полу рядом с грудой "сокровищ". Золотая палица с четкими следами зубов продолжала оттягивать руку.. Но между ею и черепами ублюдков, захвативших Тхеу, не меньше полутора метров каменной стены.

Но не может быть, чтобы не нашлось выхода!

Итак, что мы имеем? Камера, построенная явно с расчетом на таких "зубастиков", как я. Вогнутая дверь, которая наверняка открывается вовнутрь. Изнутри ее не выбить. Слишком узкое для человека окно. И к тому же затянутое сеткой. Если ее порвать, ночью комары зажрут. "Сокровищница" и "сторожевой дракон". Теперь я понимаю, что это значит.

О минусах хватит. Теперь о плюсах. Плюс один - крепкие зубы.

Вывод - найти слабую точку узилища, к которой можно приложить эти самые зубы.

Стены отпадают - слишком толстые. Через окно не выбраться, все равно в камне ход выгрызать надо.

Дверь... За нее даже не зацепиться... Но у каждой двери есть свое слабое место - замок. Он конечно, с той стороны, но...

Я присел на пороге, внимательно осмотрел стену рядом с ней. Любую дверь время от времени пытаются закрыть с выдвинутым язычком замка... Вот они, царапины на стене от засова. Царапины не длинные, значит засов выдвигается от силы на десять сантиметров. А это уже отнюдь не полтора метра.

Я опустился на колени, зачем-то понюхал стену, а потом вгрызся в царапину зубами. Рот наполнился слюной и каменной крошкой, душа загорелась торжеством... Скоро я выйду отсюда... Выйду.

Через пару часов кропотливого труда стало ясно, что запор не так податлив, как хотелось бы. Выжрав лунку глубиной всего в два сантиметра, я уже не мог работать дальше - зубы у меня, увы, не выдвигаются. Пришлось обгрызать камень вокруг, но выигрывался при этом от силы сантиметр. Сам собой получался эффект вогнутости - такой же, как у двери. Часов за пять удалось углубился примерно на четыре сантиметра. Причем в глубину стены, а не в сторону затвора. Я просто выгрыз лунку рядом с дверью... Сдаваться я не собирался, просто сильно устал. Будь на моем месте крыса - уже сточила бы резцы до основания.

С улицы доносились голоса. На миг показалось, что я узнаю плач Тхеу. Щемяще заныла душа... может, мерещится? Что они с ней делают, подонки! Тоска пропала и вместо нее душе билась злоба бессилия - уж лучше бы меня тогда убили! Я доберусь до них, все равно доберусь!

Постель. Чистая мягкая постель. На таймере - 14.00. Отлежавшись пару часов я вышел на кухню, сварил большую чашку кофе. А потом допил водку.

* * *

Голоса явственно приближались. Подняв палицу - теперь ни один, самый искушенный искусствовед, не различил бы на этом искусанном, мятом куске золота следы изящного рисунка - я пристроился рядом с дверью и затаил дыхание. Сейчас кто-то схлопочет по черепушке... Увы, в камеру так никто и не вошел. После почти часового ожидания пришлось смириться с мыслью, что про меня забыли. Но ничего. Теперь у меня было чем заняться.

На этот раз я работал более целенаправленно и толково, стараясь расширять выемку по вертикали и по направлению к двери. Скоро нос и левая щека оказались в кровь разодраны о камень, но самая глубокая часть выемки сдвинулась в нужную сторону сантиметров на десять. Никогда не думал, что работа челюстями может так утомлять: решив пару минут отдохнуть, я провалился в глубокий сон без сновидений... который грубо разорвал визг таймера и грохот кулака.

- Эй, - стучала мамочка в стену, - ты собираешься выключать этот чертов будильник или нет?

Значит, настал понедельник.

Дошлепав до ванной, я открыл холодную воду, ополоснул лицо и взглянул на себя в зеркало: никаких ссадин на лице не имелось. Отражение скривило губы в презрительной усмешке: "Игорек, ты слишком серьезно относишься к ночным кошмарам. Не стоит путать явь и видения!" Рука привычным, доведенным до автоматизма движением выдавила из тюбика немного зубной пасты и стала елозить щеткой во рту. Хорошие зубы. Здоровые. Крепкие.

Я резко сжал челюсти - пластмасса хрустнула - и выплюнул обломки зубной щетки в раковину. И это уже было не видением... А Долина охотников? Тхеу? Ее голубые глаза с карими лучиками? Сон? Явь? А ее слезы? Невольно сжались кулаки... Чтобы это ни было, галлюцинация, иное измерение, пьяный бред, дурное кино - но я выберусь в нем из тюрьмы! И отправлю на тот свет хоть одного ублюдка!

У реальности нашего мира есть один характерный признак: как бы ты ни желал совершать подвиги или зажигать звезды, но звучит звонок - и хочешь, не хочешь, а надо идти на работу.

Если кто-то думает, что может безнаказанно почти целый день грызть каменную стену - даже во сне - то он глубоко ошибается. Лично у меня примерно к полудню в зубах безжалостно запульсировала огненная боль. Да с такой силой, что на Галину Павловну по дороге из Комитета я откровенно зарычал.

В пять вечера обжигающий пульс уже стучал по .всему телу, жидким пламенем разливаясь по жилам, скручивая мышцы и выжигая рассудок. Совершенно обезумев, я бросился в Гришкин кабинет, выкинул из кресла какую-то бабку, плюхнулся на ее место, открыл рот.

Гриша только изумленно приподнял брови. Потом взял в руки зеркальце и щуп, и углубился изучение моей пасти. Минут через пять пожал плечами:

- Ни одной дырки. Ни одной подозрительной пломбы. И вообще ни одной пломбы. Все в порядке.

- Болит... - выдавил я.

- Не может такого быть! - категорически заявил Капелевич, и запнулся, увидев как от боли из моих глаз покатились слезы. - Хочешь еще посмотрю?

- Дай... болеутоляющего... - каждое слово давалось с трудом. С каждой секундой рвались последние ниточки, которые позволяли рассудку управлять телом.

- Поверь специалисту... - Гриша Капелевич отошел к своему столу, достал из ящика литровую бутылку водки. - Снимает боль, нервное напряжение, обладает снотворным действием. И никаких побочных эффектов!

Не дожидаясь конца очередной Гришиной лекции, я вырвал у него из рук бутылку, открыл, и стал пить прямо из горла, не ощущая вкуса.

* * *

В камере, вдобавок ко всему, было еще и жарко. Это оказалось последней каплей. Тяжелый поток боли порвал последние нити, отшвырнул сознание прочь и овладел телом. Я катался по полу, орал, хрипел, рычал, кидался на стены, глотая крошку, бился головой о дверь. Перед глазами качалась кровавая завеса, нетерпимый голод выворачивал душу наизнанку, рвался на волю.

А потом открылась дверь.

Кто-то с криком упал на пол, дверь мгновенно захлопнулась. Словно кнут, ударил по оголенным нервам запах плоти, мяса, крови. Еды.

Это не я! Тело...

Зубы взорвались злобной силой, метнулись вперед, рванув за собой тело. Она вскрикнула, шарахнулась назад, закрывая лицо ладонью.

Зубы впились в горло.

Сладостный, освежающий, благотворный поток крови хлынул в рот, омывая от бешенства утомленное тело. Я даже застонал от неимоверного наслаждения, завыл, вскинув к потолку окровавленное лицо... И только потом понял, кто эта женщина.

Она уже не могла слышать моих слов, видеть моих слез. Да, плакать позорно для мужчины, но я не мог сдержаться. Я вообще ничего больше не мог. Только сидеть, держа на коленях ее голову, гладить густые черные кудри и пускать слезу. И слушать, как заливаются за окном бурным смехом те, кто это все подстроил. Даже ненависти не было. Только пустота. Ни времени, ни боли. Пустота...

- Что, так болит?

- А? - в первый момент Гришу я даже не узнал. - Нет, не болит.

- Ну-ка, открой рот! Gesus Damn... - он отобрал бутылку, сделал несколько огромных глотков, положил ее мне на колени, прикрыл халатом и, покачиваясь, вышел вон из кабинета.

Не знаю, сколько еще я просидел в кресле, тупо таращась в стену. Но в конце концов встал - бутылка упала на пол и закатилась под стол - сполоснул лицо под краном в углу. Посмотрел на себя в зеркало. Открыл рот.

Вместо зубов торчали короткие гнилые пеньки.

Глава 8

Чегой из Небесного Города

Вернуться в Долину охотников не представляло ни малейшей трудности. Достаточно было достать из-под стола бутылку. Водка резко обожгла корни исчезнувших зубов, и я снова оказался в тюрьме. Голова Тхеу по-прежнему лежала у меня на коленях, из окна доносилось дебильное ржание. Но слезы уже пересохли. Я взял ее тело на руки, отнес к скальной стене, прикрыл тканями из кучи, затем засыпал золотым хламом, выбирая вещи полегче. Хотя ей, конечно, уже все равно.

Шум за окном стих. Похоже, для охотников мое поведение стало неинтересным. Тем лучше. Зубов теперь у меня не было, зато стремления вырваться прибавилось... Хотя нет. Зубы были.

Я бросился к скелету, схватил нижнюю челюсть, рванул к себе. С сухим шелестом опали ребра, откатился череп. А челюсть оказалась в руках. Осталось только упереть резцы в стену у двери и ударить сверху палицей. На пол посыпалось серое крошево. Как я сразу не догадался! Теперь ни нос, ни подбородок, ни щеки работе не мешали. Камень поддавался миллиметр за миллиметром. До темноты удалось пробиться почти на полпальца...

Пустую бутылку я сунул обратно в ящик стола, умылся, изведя почти все Капелевичевское мыло, вытерся его халатом и вышел, аккуратно прикрыв за собою дверь. По дороге домой купил три банки водки и бутылку лимонада.

Нетрудно было заметить: сколько бы времени я ни проводил там, здесь проходят считанные мгновения. Моего времени пребывания в долине охотников здесь ничто не ограничивает. И я не вернусь, пока не отомщу бандитам за все!

За ночь камень стен и пола здорово остыл. Влажный и холодный воздух лип к коже и оседал на стенах мелкими капельками, Комары, каждый размером с полспички, трудолюбиво гудя, настойчиво пытались пробиться сквозь оконную сетку и оставили свои попытки только с первыми утренними лучами. Явный признак принадлежности комариного племени к сонму нечистой силы. В белом ярком квадрате света капли воды на стене мгновенно обратились в пар. Я подошел, закрыл квадрат руками. Такое ощущение, словно макнул их в горячую ванну. Тепло от рук медленно потянулось по озябшему телу, уняло дрожь, сгладило легкий зубной зуд.

Согревшись, я снова взялся за палицу и челюсть. Благодаря хорошему вчерашнему заделу, теперь можно было приступать к выдалбливанию отверстия в глубину, за дверь, к язычку щеколды.

Спокойно, без нервов и излишней торопливости. Терпение - важнейшая человеческая добродетель, хотя и главный грех русского народа. Стучать под углом оказалось чертовски неудобно, но дело постепенно двигалось.

Камера тем временем заполнялась теплом. Квадрат света, постепенно вытягиваясь в ромб, переполз со стены на пол. Из десен проклюнулись и бодро ринулись в рост новые зубки. Надо признаться, что чего-то подобного я и ожидал.

С улицы донеслось жизнерадостное ржание, крики, голоса. Постепенно они становились громче, явственно приближаясь. За окном замелькали тени.

Уровень пола моей темницы был заметно ниже уровня земли - заглянет кто-нибудь, сразу на попытке побега застукают - поэтому я быстро сунул челюсть в груду сокровищ и присел у стены, поближе к двери, с унылым видом. Палицу спрятал за спину. Авось кто-нибудь сунется ко мне... Сразу по черепу получит! Будь их хоть тысяча! Однако в душу медленно закрался непрошеный холодок страха - забьют ведь, как мамонта. Но я твердо решил угробить из этих мерзавцев хоть одного. А если повезет, если опешат от неожиданного нападения - то и двоих.

Тело, то ли от страха, то ли от предвкушения схватки, покрылось ледяными мурашками, зубы - даром, что только проклюнулись - забились огненно-горячим пульсом. Но сидеть нужно было вяло и уныло, голову повесив, виски в отчаянии обхватив руками. Смотрите, сдался пленник! Заходите смело!

Щелкнул засов. Правая рука скользнула - за спину, обхватила рукоять палицы... В сокровищницу кубарем влетел и рухнул в угол голый мальчишка, а дверь за ним мгновенно захлопнулась. Я даже дернуться не успел.

Паренек мгновенно забился в угол, скрючившись до размеров дворняги, а в окне над ним замелькали краснорожие физиономии охотников:

- Давай, дракон! Завтрак подан! Королевская жратва! Ну, не спи! Возьми его! - некоторые даже попытались кидаться мелкими камушками, но сетка не позволила им такой роскоши. Голоса стали разочарованными. - Зубы еще не отросли. Ладно, зато с голоду не сдохнет. Потом еще кого подкинем.

Понуро свесив голову, я продолжал сидеть у стены, исподтишка разглядывая гостя. Такой же кудрявый, как и все здешние обитатели, но, как ни странно, коротко стриженный. Смуглый, но от запястий и до середины локтей кожа на руках светлая - почти как моя. Довольно щуплый, но и дохлятиком не назовешь. Скорее, просто недоросток.

Патлатые головы охотников исчезли. Не дождались зрелища, ублюдки. Несколько минут я прислушивался, потом негромко спросил:

- Как тебя зовут?

Парень втянул голову в плечи и промолчал.

- Понятно.

Я встал, положил палицу на плечо, сделал пару шагов к нему. Мальчишка съежился еще сильнее. Если бы камень был пористый - наверняка просочился бы сквозь щели. Откуда он взялся? На вечернем сборище поселка его не было...

- Тебе нравится сидеть голышом? Нет? - ответа, естественно, не последовало. - Иди, выбери чего-нибудь в этой куче барахла.

Парень последовал совету, осторожно прокравшись мимо меня вдоль стены. Совсем зашугали пацана охотники.

Я приподнялся на цыпочки и стал делать вид, что рассматриваю вид за окном. Сквозь узкую бойницу виднелась только изумрудная горная вершина и маленькое-маленькое облачко рядом с ним. Странно, раньше я думал, что горные вершины белы от снега, а эта переливается зеленью, словно подсвеченная лампочкой бутылка. Мальчишка тихо шуршал за спиной, выбирая одежду. Тхеу он потревожить не должен, она надежно укрыта золотыми побрякушками.

Как бы хотелось снова увидеть ее глаза, услышать голос... И как же я мог так глупо ее подставить?..

- Послушай, гость незванный, - повернулся я к мальчишке, - а почему у тебя запястья белые?