Чтение 5–й страницы книги ~Люди огня~

Мы купили перекусить в маленькой горной деревушке, и я спросил, далеко ли до резиденции Святого Бессмертного Игнатия Лойолы.

- Отсюда еще километров пятнадцать. Третья развилка Только вас не пустят, - хозяин магазинчика усмехнулся в черные усы. - Там стоит кордон братьев-иезуитов и всех заворачивает. Старик Иньиго вообще никого не принимает. А уж туристов, - он выразительно посмотрел на нас, - терпеть не может.

- Нас примет, - весомо возразил Марк.

Черноусый пожал плечами.

Иезуитский кордон представлял собой двух молодых людей в серых пиджачках поверх беленьких рубашечек и при галстуках.

- Как они не задыхаются в такую жару! - изумился я.

Мы вышли из машины и направились к иезуитам.

- Проезд закрыт! - объявил один из них. - Это не туристский объект.

- Мы не туристы, - успокоил я. - У нас дело к Святому Бессмертному Игнатию Лойоле. Мы прибыли с дипломатической миссией от Эммануила, Первого Консула Российской республики.

На меня посмотрели с явным недоверием. Тогда я достал дипломатический паспорт и помахал им перед носом серопиджачников. Марк последовал моему примеру. Паспорта были пойманы и тщательно изучены. Охранники переглянулись, в их глазах мелькнул интерес. Один из серых вынул мобильник и удалился в кусты. Мы терпеливо ждали,

- Проезжайте, - произнес он, когда вернулся. - Святой Игнатий примет вас.

Мы с облегчением вздохнули и сели в машину.

Жилище Лойолы представляло собой внушительных размеров двухэтажный дом с арочной галереей по второму этажу, башенками и черепичной крышей. Над крышей торчала белая тарелка спутниковой антенны, а возле "хижины отшельника" находилась часовня.

Нас впустили и отвели в гостиную. Здесь бывший генерал ордена промурыжил нас около часа. И когда Марк отмерял по комнате, от восточного окна к западному, по крайней мере пятый километр, хозяин наконец соизволил появиться в дверях.

Он был среднего роста, лыс, имел маленькую клинообразную бородку, впалые щеки, нездоровый желчный цвет лица и к тому же слегка прихрамывал. Я вспомнил, что эта хромота - следствие раны, полученной Лойолой еще в молодости, когда он служил офицером в армии Карла V и защищал цитадель в Памплоне.

Я шагнул к нему навстречу и преклонил колено, чтобы поцеловать руку, но почувствовал на себе его цепкий взгляд и поднял голову. Лойола побледнел, отошел на шаг и впился глазами в мои руки, а потом в руки Марка.

- Вы служили вместе? - без предисловий резко спросил он.

- Нет, - удивился я. - Я никогда не служил, падре.

Лойола задумался. Казалось, он был в нерешительности. Он не дал мне поцеловать руку и не позволил встать. Я так и стоял, преклонив колено, в отличие от прямого Марка, не испорченного иезуитским образованием.

- Эммануил что-то передавал для меня?

- Господь! - поправил Марк, но поймал на себе горящий взгляд глубоко посаженных глаз Лойолы и сразу замолчал.

Я протянул святому Игнатию письмо, но он даже не раскрыл его.

- Что у вас за татуировка, молодой человек?

- Какая татуировка?

- На правой руке. У вас и вашего друга,

Я тупо уставился на свою руку. Там ничего не было. Марк тоже увлекся аналогичным исследованием и, судя по его реакции, с тем же результатом.

- Но у меня нет никакой татуировки! - воскликнул я.

Лойола задумался еще больше.

- Встаньте, молодой человек, - наконец сказал он мне. - Вам с вашим другом отведут комнату на втором этаже. Я обдумаю ответ.

- Совсем старик из ума выжил, - тихо сказал Марк, когда мы поднимались по лестнице. - У него уже галлюцинации. Хотя, говорят, он и раньше был помешанным. И дался он Господу!

И несмотря на вбитый в голову в колледже пиетет перед святым Игнатием, я подумал, что на этот раз Марк, пожалуй, прав.

Когда мы вошли в нашу комнату, первым делом я бросился к окну и широко распахнул его. Марк понял мой замысел и оставил дверь открытой. Но прохлады это не прибавило. Воздух на улице был раскален больше, чем в доме. К тому же становилось жарче.

- Слушай, по-моему, там где-то внизу журчит вода, - сказал я Марку. - Может, пойдем погуляем?

- Ты выдаешь желаемое за действительное. На улице еще хуже. Жарко - залезь в душ.

- А где здесь душ?

Марк лениво поднялся с кровати.

- Пойдем спросим.

Выходя из комнаты, мы обнаружили, что дверь не запирается. Это несколько насторожило Марка.

- Брось! Воровать здесь некому, - сказал я.

Но Марка это не особенно успокоило. Между тем дом как вымер, и мы все-таки вышли в сад. Он был огорожен витиеватой железной решеткой, и воды в нем не имелось. Тогда мы направились к воротам, охранявшимся кордоном иезуитов.

- Вы куда, господа? - окликнули нас. - Вернитесь!

- Почему?

- Приказ святого Игнатия Лойолы.

Марк помрачнел еще больше.

- Ну что ж, пошли обратно, - вздохнул я.

На пороге нас встретил сам основатель Общества Иисуса. Он был явно не в духе.

- Как вы смели открыть окно? - прогремел он. - Вы мне весь дом изжарите!

- Но, падре, очень душно, - попытался оправдаться я.

- У вас что, кондиционера нет?

Тьфу! Блин! Дикие мы люди. Так, значит, здесь кондиционер! Впрочем, а почему дикие? Просто у нас куда холоднее. Зачем в нашем климате кондиционеры?

- Мы не знали.

- А ну идите сюда! - крикнул Лойола тоном учителя, собирающегося немедленно выпороть нерадивого ученика. Я с опаской подошел. Марк подтянулся следом.

Тогда святой Игнатий взял со стола лист бумаги и ручку и нарисовал на нем странный символ, напоминающий правозакрученную свастику, но трехлучевую и с закругленными, а не ломаными концами и кругом в центре.

- Что это за знак? - резко спросил Лойола.

Мы переглянулись и дружно пожали плечами. Святой так и буравил нас глазами Но, верно, буровые работы не дали ожидаемых результатов, и он зло швырнул бумагу на стол.

- Идите и включите кондиционер. Окон не открывайте. В пять часов я жду вас на мессе.

- Старый брюзга, - шепнул я Марку уже возле двери нашей комнаты. - Не понимаю, как мог до этого докатиться человек, объявлявший себя рыцарем Пресвятой Девы и один ходивший проповедовать в Палестину?

- Как до этого мог докатиться бывший офицер? - вздохнул Марк.

Мы честно закрыли окно и повернули на холод регулятор кондиционера. Сразу стало легче. Марк перевел дух и вдруг застыл посреди комнаты.

- Петр, здесь был обыск.

- С чего ты взял?

- Сумка моя чуть-чуть не на месте, и твоя тоже. Стул стоял не совсем так, его повернули к столу. Аккуратные, сволочи, но они недооценили, с кем имеют дело.

- Марк, у тебя фобия.

- Проверь лучше свои вещи.

Я проверил. Все было на месте. Марк тоже не обнаружил пропажи, но мрачно заключил:

- Не нравится мне это!

Я развел руками. Мне это тоже не особенно нравилось. В обыск я не верил, но нас отсюда не выпускали, и это было реально, а Лойола вел себя более чем странно. Тем временем в комнате стало холодно, даже слишком. Как в холодильнике. Я застучал зубами и передвинул регулятор кондиционера на "Жарко". Проклятый прибор мигом среагировал, и через полчаса мы снова задыхались. Мы просражались с дурацкой машиной до самого времени мессы, плюнули и пошли в часовню.

- Сегодня службы не будет, - объявил нам в дверях молодой иезуит. - Падре стало плохо! - и посмотрел на нас так, словно это мы - первопричина всех несчастий

Лойолу мы увидели только поздно вечером. Нас пригласили в его комнату и позволили подойти к кровати. Святой лежал на высоких белоснежных подушках, тяжело дышал и страдальчески смотрел на нас.

- Совсем довели старика, - пожаловался он. - Топаете, стучите, с кондиционером творите непонятно что!

- Извините, - пролепетал я.

- Что вы хотите от бедного отшельника? - тем же гоном продолжил Лойола. - Я больше ничего не решаю в Обществе Иисуса. Вам нужно говорить с генералом ордена Педро Аррупе. Он был во Франции и сейчас возвращается домой. Если вы завтра утром выедете ему навстречу, то найдете его в Фуа. Я поставил его в известность. Он будет ждать вас.

- А может быть, мы подождем его здесь? - осторожно предположил Марк, но иезуиты посмотрели на него так, словно он задумал убийство: "Приехали, побеспокоили святого отшельника, довели до инфаркта своими безобразиями и хотят чего-то еще!" Марк понял и замолчал.

- Спасибо, падре, мы завтра выезжаем, - подытожил я.

Наступило утро.

- Неужели ты веришь этому интригану? - спросил Марк, когда мы садились в машину. - Попомни мое слово: он что-то задумал.

- Ты слишком подозрителен.

- Господь сказал, что Лойола руководит орденом, а теперь он от этого отрекается. Ты кому больше веришь, Господу или этому иезуиту?

Я пожал плечами:

- Все могут ошибаться.

- И что такое Фуа? Что ему там делать? Почему Фуа?

- Не знаю.

Марк вздохнул.

- Мы должны связаться с Господом и немедленно. Мы же обещали отчитаться!

- Телефоны в сумке, - устало сказал я.

Марк выпотрошил мою дорожную сумку и наконец извлек откуда-то со дна телефон. Затем выдвинул антенну и попытался набрать номер. Но телефон не реагировал.

- Может быть, от жары, - предположил я. - Кстати, здесь тоже, наверное, есть кондиционер...

- Ха! "От жары!" От иезуитов. Недаром они обыскивали нашу комнату.

- Попробуй мой. Может, он в порядке.

Марк попробовал, но с тем же результатом.

- Все! - заключил он. - Мы никуда не едем, пока не свяжемся с Господом.

- Как? - невинно поинтересовался я. - Из автомата позвонить? Куда? В администрацию Первого Консула?

Марк задумался.

- Пожалуй, не стоит.

Да, автомат не "вертушка". Пропускать информацию через десяток лишних ушей не хотелось.

- Слушай, - наконец сказал он. - Ты вроде программист?

- Да.

- Вот, мне тут Филипп написал что-то такое. Я в этом все равно ничего не понимаю, - и он протянул мне изрядно помятый клочок бумаги. На нем был написан самый натуральный электронный адрес, причем московский.

- Да, e-epis. Это Филиппа?

- Его! - обрадовался Марк. - Значит, мы напишем Филиппу, а он передаст Господу. Это можно будет сделать?

- Да можно-то можно? Думаю, здесь нет недостатка в компьютерах с модемами. Только писать что-то в электронном письме - это все равно что кричать об этом на площади. Интеррет - это же проходной двор!

- И что, никакой защиты информации? - расстроился мой спутник.

- Практически.

- Ничего, я напишу так, что будет понятно только Господу.

- Только недолго. Я все же считаю, что мы должны поехать в Фуа.

Марк посмотрел на меня, как на идиота.

Путешествие оказалось более приятным, чем к Лойоле, поскольку я нашел кондиционер и закрыл окна.

Компьютер с выходом в сеть мы обнаружили в ближайшем кемпинге; и арендовали его за бешеные деньги - пять солидов в час. Но ничего не поделаешь. Марк был упрям как бык. Куда скаредность делась! Письмо он послал странное (то есть послал его я, а он только придумал). Оно содержало единственное слово "Фуа" и знак вопроса. Я усмехнулся.

- И это отчет?

- Да, отчет, - уверенно сказал мой напарник. - Господь все поймет.

Я пожал плечами.

- А теперь поедем в Фуа.

- Никуда мы не поедем. Надо дождаться ответа.

- Ты что, с ума сошел? Ответ будет самое раннее вечером, а скорее всего завтра утром. Генерал ордена не будет ждать нас столько времени.

- Ну и черт с ним!

- Ладно, сиди здесь как приклеенный! А я поеду, - и я направился к выходу.

- Подожди. Научи меня сначала обращаться с этой штукой, - Марк указал на компьютер. - А потом убирайся на все четыре стороны

Я вздохнул и сел рядом. Марк отличался редким компьютерным дебилизмом, и я по полчаса объяснял ему, на какую клавишу надо нажать, чтобы принять почту, послать почту, создать письмо, уничтожить письмо... Наконец он меня достал. Я выразительно посмотрел на часы. Было далеко за полдень.

- Ну извини, Марк. Дальше сам разберешься. Я еду.

- А ну сядь на место. Никуда ты не поедешь, я сказал!

- Я не солдат. А ты не прапорщик на плацу! - я подхватил свою сумку и вышел из комнаты. Этот солдафон, верно, смирился с нашей разлукой и не стал меня преследовать. Я сел в машину, ничуть не раскаиваясь в том, что оставляю этого идиота без средства передвижения.

ГЛАВА 5

Я чуть коснулся руля, и "Фольксваген" послушно вписался в очередной поворот. У обочины стоял парень, по виду студент, и голосовал. Бывало, мне тоже приходилось выходить на трассу. Однажды попался "летающий" "КамАЗ". Дождь жуткий, трасса мокрая, а деревья за окном так и мелькают. Смотрю на спидометр: "ноль". "А что со спидометром-то", - спрашиваю у водилы. "Да сломан давно". Оборачивается он ко мне, и до меня доходит: баба Я усмехнулся, вспоминая автостопскую юность, подрулил к краю дороги и остановился.

Парень был высок и худ, волосы имел черные и слегка вьющиеся, а черты лица тонкие и благородные. Я подумал, что, наверное, так выглядел д'Артаньян, если добавить усы и бородку. Когда он устраивался на сиденье справа от меня, мне почудилось в его облике что-то неуловимо знакомое, как забытое слово, которое крутится где-то на периферии сознания, а вы все никак не можете вспомнить.

- Quo vadis? - спросил я. Это было одно из немногих выражений, которые я помнил на латыни, кроме компьютерных терминов, так что не очень надеялся, что пойму ответ.

- Здесь недалеко, в горах, - ответил пассажир по-французски и мило улыбнулся. И снова, как молния, которая на мгновение осветила какое-то скрытое знание и вновь погасла. Эта улыбка! А главное - я понял, что он сказал, и понял с легкостью, труднообъяснимой полузабытыми уроками пятнадцатилетней давности. Испанский, теперь французский... Интересно, это общее правило?..

- Вы студент? - я с удовольствием отметил, что говорить по-французски тоже получалось.

- Да-да, сейчас каникулы. Путешествую автостопом.

Он зачем-то внимательно изучал мои руки, спокойно лежащие на руле. Да нет ничего примечательного в моих руках!

- Сорбонны? - с уважением поинтересовался я.

- Да, - рассеянно ответил он - Сейчас будет развилка Вы не могли бы повернуть налево, на верхнюю дорогу? Здесь недалеко. Это не займет много времени.

Я пожал плечами и повернул налево. В общем-то, я не торопился. Верхняя дорога, оказалось, уже вилась в тени буков и акаций, действительно круто забирая вверх. Слева возвышались желто-черные отвесные скалы с гротами в зарослях плюща, а справа, далеко внизу, лежала долина. Желтые поля подсолнухов и светло-лиловые - кукурузы, аккуратно разгороженные проволокой на низких колышках и узкими полосками кустарника на лоскуты частных владений. Луга с белыми французскими коровами, А дальше, по отрогам гор, - темная зелень елового леса. И "chateau", "chateau", "chateau" (то бишь замки), торчащие почти на каждой горе.

Мы повернули, и скалы сменились пологим зеленым склоном. Вдруг двигатель заглох, и машина остановилась как вкопанная. Я выругался, вылез из автомобиля и открыл капот. Насколько я любил водить машину, настолько ненавидел копаться в ее внутренностях. Компьютер - другое дело. У компьютера кишки чистенькие, приятные. А здесь все в каком-то масле и бензином воняет. Моих скромных знаний в области автомобилестроения не хватило на то, чтобы найти поломку, и я с досадой захлопнул капот и вернулся в машину, Попытался завести. Тщетно.

Студент, усмехаясь, посмотрел на меня.

- Встаньте и выйдите из машины! - тихо, но властно сказал он.

- Так вот оно что! - взбеленился я. - Это твои проделки! Что, ограбление? Не выйдет!

В бардачке у меня хранился пистолет, которым я, правда, не особенно умел пользоваться. Но все же я молниеносно сунул руку в бардачок. Тот оказался пуст. Зато в бок мне упиралось что-то твердое.

- Это то, что вы искали, - спокойно заметил автостопщик. - Встаньте и выйдите из машины. Пистолет заряжен, сами знаете. Это не ограбление.

- А что же? - возмущенно спросил я, вылезая из "Фольксвагена".

- Гораздо хуже. Вверх по склону. И не заставляйте меня ждать!

- Что хуже? - попытался выяснить я, но парень требовательно смотрел на меня, а еще требовательней на меня смотрело дуло пистолета. И я поплелся вверх по осыпающимся камням и сухим колючкам.

Наверху поддельного студента ждали два амбала, одетые, как ни странно, в цивильное, и на меня уставились еще два ствола.

- Камиль! - бросил "студент" одному из амбалов. - Надень на него наручники.

- Да, монсеньор.

- Жак, держи его на прицеле.

Этот самый Камиль не слишком вежливо заломил мне руки за спину, я дернулся и уперся локтем во что-то твердое. Это оказался живот амбала. Очевидно, дополнительный объем бандитам придавали надетые под пиджаки бронежилеты.

Перед моим носом появился чистенький белый платочек и мелькнули тонкие пальцы "монсеньора". Он завязывал мне глаза.

- Пошли!