Чтение 5–й страницы книги ~Те, кто против нас~

- Ну, рассказывай, Саша! - потребовал водитель, не поворачивая головы.

- Они уже хотели заехать во двор, я не знал, когда вы приедете, и тогда решил попробовать, - смущенно сказал сидевший рядом с Нестеровым юноша. - И у меня получилось.

- Что у тебя получилось? - спросил тот, что сидел рядом с водителем. - Труп на дороге? Ты должен был нас дожидаться и молчать в тряпочку.

- Я не знал, когда вы приедете, а ситуация промедления не терпела, - защищался Саша. - Когда я понял, что один из них человек, то решил с ним поработать.

- А кто тебе разрешил? - рявкнул сосед водителя. - Ты что, правил не вызубрил? Какое право ты имеешь трогать людей?

- Никакой суггестии не было, - возмутился Саша. - Наоборот. Я только снял с него блок, раскрыл ему глаза. Он действовал абсолютно самостоятельно!

- И в результате получил нож в брюхо, - угрюмо констатировал водитель. - Ладно, Гонта, не мигай экраном, мы это, конечно, еще будем обсуждать, только, на мой взгляд, и сейчас понятно, что Саша поступил совершенно правильно. Про особые полномочия ты сам мне сообщил, никто тебя за язык не тянул. Интересно было бы посмотреть, что бы ты на его месте сделал.

- С детства не любил сослагательного наклонения, - буркнул Гонта.

- Вот и я о том же. Давай лучше думать, что дальше делать.

Гонта повернулся и впервые внимательно посмотрел на Нестерова.

- Нестеров? - спросил он. - А как имя-отчество?

- Олег Сергеевич, - сказал Нестеров. Он понимал, чувствовал, что этих людей опасаться не нужно.

- Правильно, - словно бы удивился Гонта. - Чего же ты на вокзал поперся? На что надеялся?

- Вообще, у меня паспорт есть... не мой, просто так случайно получилось... Я взял билет и собирался уехать.

- Случайно получилось, - повторил Гонта. - А ты случайно из-за этого паспорта никого не... обидел?

- Нет, что вы! - воскликнул Нестеров. - Мне просто повезло... да, можно и так сказать, я вам все объясню...

- Потом, - прервал его водитель. - Сейчас речь о другом. Самолетом и поездом вам отсюда уже не выбраться, это ясно, надеюсь? Если, конечно, играть по правилам...

К последнему слову он добавил в качестве упаковки целую тонну непонятной Нестерову иронии.

- Впрочем, у тебя особые полномочия, так что решай сам, - продолжал водитель. - Хотя я так понимаю, что в данном случае ты ими пользоваться не станешь... Вообще, ситуация уже накалилась до предела. Сейчас найдут труп (кстати, не сомневаюсь, что его тут же повесят на нашего протеже) и вообще объявят план-перехват по всем дорогам. Потому мое предложение такое: мы с Сашей сейчас довезем тебя до трассы и вылезем. А вы дуйте в Москву на моем скакуне самостоятельно. Доверенность я тебе сейчас нарисую. Потом как-нибудь я за ним заеду, если не возражаешь. Или ты к нам в гости, а?

- А он нас довезет, твой скакун? - недоверчиво фыркнул Гонта.

- Обижаешь! - Одиссей и в самом деле искренне оскорбился. -Да он до Нью-Йорка довезет! Я в движке и ходовой части своими пальцами каждый винтик огладил. Могу тебе гарантийное письмо выдать.

- Ладно, поверим на слово, - сказал Гонта. - Обойдемся без гарантии. А не жалко отдавать иномарку?

Одиссей лишь махнул рукой:

- Если честно, ей сто лет в обед. Если узнаешь, за сколько я ее взял - смеяться будешь. Но бегает очень прилично, не сомневайся. Да и вид еще ничего...

Они ненадолго остановились у маленького магазинчика. Пока Гонта покупал съестное в дорогу, Одиссей писал доверенность. Почерк у него оказался настолько корявым, что Гонта забеспокоился: сумеют ли гаишники разобрать, о чем речь.

- У тебя в школе, брат, чистописание, вижу, не проходили, - предположил Гонта.

- Я же за компьютером десять лет сижу, - оправдывался Одиссей. - Ручку в руки беру, только когда в ведомости за зарплату расписываюсь. Как ты сам, полагаю, понимаешь, навыки письма оказались в значительной мере утраченными. Да ты не беспокойся, гаишники прочитают. А если что, вот я номера телефонов написал - и домашнего, и рабочего, и сотового. Если засомневаются, пусть звонят.

- Они позвонят, - неопределенно пробормотал Гонта. - Бензина надолго хватит?

- Полный бак. Четыреста километров пролетишь, не кашляя... Вот, кстати, мы и приехали.

Одиссей затормозил и начал выбираться из машины, освобождая водительское место.

- Дальше вы уж сами, гости дорогие. Вон туда: направо и под горку. Как раз на трассу выскочите. Через два километра пост ГАИ, учти, Гонта, не гони сильно.

- Тогда давай прощаться, Одиссей, - Гонта тоже вышел из машины. - И тебе, Саша, тоже, как говорится, мое прощальное "до свидания". Ты извини, что я на тебя рявкнул. Должен сказать, Одиссей, толковые туту вас ученики водятся...

Они поочередно пожали друг другу руки.

- А ты бы лучше пересел на переднее сиденье, - посоветовал Гонта Нестерову, - тут ремни безопасности покрепче и подушки какие-то должны быть. Дорога длинная у нас предстоит и черт ее знает какая...

* * *

Ярость Перлова оказалась столь велика, что он не сумел сдержаться и принялся наказывать Тугрика сам, чего не позволял себе последние два-три года. Он сбил Тугрика на пол, а потом с наслаждением месил его ногами, пока Рогов, бдительно следивший за тем, чтобы в офисе не образовался незапланированный труп, мягко, но решительно не оттащил шефа в сторону. Они оба понемногу приходили в себя - запыхавшийся Перлов и харкающий зубами и кровью Тугрик. - Ну, а теперь рассказывай, как ты облажался. Только очень подробно, - голос Перлова звучал почти Дружелюбно.

- Все было продумано, - торопливо заговорил Тугрик, шамкая и присвистывая изуродованным ртом. - Все нормально шло. Вертухая купили без проблем, обо всем договорились. Он клиента должен был напугать, пальнуть по нему, а когда тот в лес ломанулся, мы бы его тут же подобрали. Ждали его на обговоренном месте, он бы никуда не ушел, а за спасение своей шкуры до смерти бы ноги лизал. Но эта тварь, вертухай, снайпером себя, наверное, почувствовал. Он хотел клиента еще больше пугануть, шарахнул из "калаша" вслед, а попал Ермолаю в брюхо. Ермолай, конечно, начал орать. Клиент услышал и в сторону ушел. Короче, мы его не поймали. А Ермолая мы до больницы так и не довезли. Откинулся он по дороге.

- Если бы не откинулся, мы бы сейчас тут все исправили, - ласково сказал Перлов. - Дальше рассказывай!

Кровь заполнила рот Тугрика. Не осмелившись сплюнуть на пол, он харкнул в кулак и обтер ладонь полой пиджака.

- Потом, конечно, бросили всю братву на улицы. Вокзал перекрыли, аэропорт. Ну все, короче. И на вокзале Кузя с Дремой его накололи. А потом - честно, я не понял, чего у них там было. Кузя говорит, что Дрема ни с того ни с сего в дурь попер. Ментов хотел вызвать. Тогда Кузя его перышком приласкал. Тут народ набежал, базар начался по полной программе, Кузе только и оставалось ноги делать. А клиент исчез.

Тугрик с ужасом посмотрел на Перлова и торопливо продолжил:

- Кузя за это ответит, не сомневайся, шеф. Он вместе с тем вертухаем раков пойдет кормить уже к понедельнику. Я отвечаю!..

Перлов его не слушал. Ярость прошла, остались удивление и досада. План и на самом деле казался неплохим. Охранник пытается убить заключенного, тот бежит - а что ему еще остается делать? На счастье беглеца, ему помогают случайно оказавшиеся здесь добрые люди, которым беглец становится обязанным по гроб жизни. Но не только за спасение от пули. Избавить беглеца от тюрьмы, снабдить новыми документами, деньгами, билетом в теплые страны, откуда беглых осужденных в Россию не выдают, могли лишь те самые добрые люди. Но все это беглецу следовало еще заслужить честным и упорным трудом на благо бескорыстного спасителя. "А куда бы он делся, баран!" - раздраженно сказал про себя Перлов. Таким красивым и продуманным вплоть до последней мелочи выглядел замысел всего лишь неделю назад. Дурацкий случай внес в него свои поправки. Волна гнева вновь охватила Перлова. Тугрик заметил и болезненно съежился в ожидании продолжения экзекуции, но Перлов уже взял себя в руки.

- С вертухаем разобраться как можно скорее, - приказал он. - Пусть знают, твари продажные, что, если свое лавэ получил, отрабатывать надо хоть ж... Слушай, Тугрик, искать у тебя больше нечего. Он в Москве рано или поздно обязательно объявится. Давай, иди отдыхать, только сначала позвони домой и вызови сюда всю свою команду. Чтобы клиента найти, нам тут люди понадобятся... Скажи, билеты, командировочные и баб мы им оплатим. Если зарываться не будут и не забудут, зачем сюда приехали. Но клиента найти надо, ты слышишь, Тугрик? Если не найдем - всем плохо придется. А вашей вшивой команде - в первую очередь!

* * *

Трасса из города Синегорска в центр российской цивилизации была исполнена из бетонных плит, на стыках которых "Тойота" Одиссея звонко вздрагивала всеми сочленениями. Гонта машину сильно не гнал, держал стрелку спидометра возле отметки "90", прислушиваясь к работе двигателя. Ничего порочащего заверения хозяина "Тойоты" насчет ее готовности совершить дальний пробег он не обнаружил, но прибавлять скорость все равно не стал: за каждым кустом могли таиться голодные гаишники, вооруженные радарами, лишняя встреча с которыми сейчас была совершенно ни к чему.

Нестеров порывался поговорить, ступор его сменился чрезвычайным возбуждением, однако Гонта добродушно перекрывал бурлящий поток его вопросов обещанием побеседовать чуть позже ("ну, дай же отъехать подальше, елки-палки!").

Пост ГАИ они проскочили без задержки, стоявший на обочине гаишник проводил "Тойоту" равнодушным взглядом. Всякие признаки человеческого жилья исчезли, поднимаясь на горки, Гонта видел впереди до самого горизонта лишь темно-зеленые краски леса. Движение на трассе было небольшим. Изредка они обгоняли тяжело груженные фуры, да пару раз их самих обошли быстрые, как пули, новенькие иномарки. Гонта погони не ожидал, но, завидев в зеркале заднего вида мчащуюся машину, дежурно напрягся. Впрочем, водителям иномарок до них не было никакого дела.

- Ты водить умеешь? - спросил Гонта.

- Перед армией курсы заканчивал. Но за баранкой ни разу не сидел. Только на бэтээре, и то недолго... Но если очень надо, я попробую вспомнить.

- Нет уж, не стоит. Вспоминать на учебной площадке нужно. Жаль, - огорчился Гонта. - В таком случае придется останавливаться на ночь для отдыха. Это значит, что добираться будем не меньше двух суток. - Так долго? - искренне удивился Нестеров и тут же смущенно закашлялся, поняв наивность вопроса. - Нуда, конечно...

Он посидел еще немного и внезапно уснул. Это было очень хорошо, решил Гонта. Поспит и успокоится, беседовать после этого будет намного проще. Нестеров проспал два часа кряду, не раскрывая глаз, и проснулся, лишь когда Гонта аккуратно съехал с трассы на неприметную лесную просеку, завел машину в кустарник и заглушил мотор.

- Что?! Что?! - вскинулся Нестеров, но тут же все вспомнил и расслабился. - Где мы?

- Черт его знает, - сказал Гонта. - Но из области, полагаю, мы уже выбрались. Пять процентов проблем позади.

- Почему всего пять?

- Потому что. Нет, даже два процента. Наши с тобой проблемы только начинаются. Ну, вот теперь можно и поговорить. Только давай одновременно перекусим. Я с утра ничего не ел. Ты как?

- Я - со вчерашнего дня, - признался Нестеров, непроизвольно сглотнув голодную слюну.

На кусок чистого полиэтилена, найденного в багажнике хозяйственного Одиссея, Гонта выложил хлеб, колбасу, сыр, овощи и пузатые баллоны с минералкой. Выбранное место бивака было сухим и травянистым. Кабы не комары - получился бы настоящий пикник. Но в этот час комары еще летали одиночками, отбиться от них труда не составляло.

- Ножа-то нет, - огорчился он. - Придется ломать.

Нестерова это ничуть не смутило. Он набросился на еду с жадностью человека, отвыкшего от цивилизованного стола. Впрочем, по части аппетита Гонта ему уступал мало.

- Так чего же ты сбежал? - проглотив очередной кусок, спросил Гонта. - Я же знаю, что твое дело на пересмотр пошло.

- Охранник хотел меня убить, когда вел в промзону, - сказал Нестеров. - Я не знаю, почему и за что. Он в меня стрелял в лесу... Мне просто чудом удалось скрыться. Я вообще не понимаю, что происходит... Кто вы? Почему вы меня спасаете?

- Мы просто люди, - пожал плечами Гонта. - Нормальные люди. Но, вообще, отвечать на твой вопрос нужно очень долго. Лучше поговорим о твоей несчастной судьбе. Расскажи, что же с тобой все-таки случилось?

- Если бы я знал! - воскликнул Нестеров. - Я сам над этим непрерывно ломаю голову, и без малейшего толка.

- Тогда давай разбираться вместе. Предлагаю начать с самого начала. С того момента, как тебе пришло в голову опубликовать статью в "Вестнике историографии".

- При чем здесь эта статья?

- Полагаю, что очень даже при чем, - сказал Гонта. - Уж поверь мне на слово. Итак?..

- Ну, хорошо... - Нестеров потер пальцами виски. - В запасниках нашего музея я обнаружил странную книгу, которая меня очень заинтересовала. Неизвестный автор построил оригинальную теорию о том, что человечество на самом деле не единый вид, а четыре различных...

- Это можно опустить, с теорией я хорошо знаком, - сказал Гонта.

- Откуда? - удивился Нестеров. - Ах да, вы ж читали мою статью.

- Можно и так сказать - согласился Гонта.

- Вы понимаете, я, конечно, представлял себе, что эта теория просто игрушка, не более, но она показалась мне настолько изящной, что я...

- Не задерживайся на этом, продолжай, пожалуйста.

- А потом ко мне в музей пришел один посетитель... Он рассказывал минут двадцать, Гонта внимательно слушал, лишь изредка задавая короткие уточняющие вопросы.

- ...в общем, сотрудники милиции обнаружили у меня дома две очень ценные книги из нашего архива. Вот, собственно, и все, - закончил Нестеров. - Дальше уже неинтересно.

- Ты сказал еще о какой-то рукописи? - вспомнил Гонта. - А это что за труд?

- Какой-то алхимик из Бремена, - махнул рукой Нестеров. - Некий Корнелиус Барка.

Такой реакции собеседника он не ожидал. Гонта вскочил на ноги, отшвырнув недоеденный бутерброд. Лицо его мгновенно покрылось капельками испарины, которые Нестеров мог отлично разглядеть, потому что Гонта схватил его за шиворот и подтянул к себе почти вплотную:

- Где эта рукопись?

- На полке в архиве, наверное, - ошарашенно сказал Нестеров. - А в чем дело, собственно. Какое она имеет отношение к происходящему?

- Огромное, - тихо сказал Гонта. - Ты даже не представляешь, насколько. Ладно, извини.

Он отпустил Нестерова и глубоко задумался. А Нестеров, постепенно приходя в себя, недоверчиво улыбнулся.

- Трактат средневекового алхимика, мистика? Но вы же не думаете всерьез, что этот философский камень на самом деле существует?

- В сущности, это не совсем камень и не вполне философский. Да и не в нем дело. Но рукопись мы должны найти обязательно. Твоя судьба зависит от этого напрямую. И не только твоя, кстати.

- Не понимаю, как.

- Ты поймешь, - пообещал Гонта. - Не сразу, постепенно. Но обязательно поймешь.

Нестеров начал сердиться:

- Слушайте, меня подставили, я получил шесть лет ни за что ни про что - шесть лет! - а вы даете понять, что все это из-за какой-то рукописи средневекового сказочника? И все время говорите загадками! Не слишком вежливо с вашей стороны, вы не находите? Я даже не знаю, как вас зовут!

- Извини, - Гонта поднял обе ладони. - Называй меня Гонта.

- Как?

- Гонта. Это такое имя. Я предупреждал, что объяснять все придется очень долго. Сейчас у нас просто нет на это времени. Вначале нужно добраться до Москвы. Ты готов? Тогда поехали!..

Солнце приближалось к горизонту. Гонта намеревался ехать до полной темноты и вновь тронуться в путь с рассветом. Шести часов на отдых было вполне достаточно. Зато утром, когда бдительные сторожа российских магистралей в основном спят, он намеревался выжать из "Тойоты" все, что возможно. Они остановились только раз на заправке, чтобы долить бензин до горловины бензобака. Горючим Гонта любил запасаться впрок.

"Жигули" с синей полосой на боку они заметили издалека. Странно, что тут оказался милицейский пикет: на десяток километров вперед и назад не было никакого жилья. Машина стояла на обочине возле неприметного съезда на грунтовую дорогу. Человек в форме шагнул навстречу "Тойоте" и небрежно взмахнул жезлом. Нестеров замер на своем сиденье, превращаясь в статую. Лицо его побелело. Искоса взглянув на него, Гонта послушно затормозил, остановившись в нескольких метрах от гаишника.

- Какие проблемы, командир? - весело спросил он, высовываясь из окна.

- Документы! - потребовал гаишник.

Гонта сунул ему перетянутую медицинской резинкой пачку, и тот принялся внимательно их изучать.

- Вы что, по доверенности? - спросил гаишник в сержантских погонах.

- Да, - спокойно отвечал Гонта. - Товарищ машину одолжил.

- Сами-то откуда?.. Из Москвы, значит... А кто с вами в машине?

- Тоже товарищ.

- Так... - сказал гаишник. - А почему доверенность не оформлена, как положено?

- В каком смысле? - не понял Гонта.

- Почему не заверена в конторе... нотариальной?

- Да ты что, командир? - удивился Гонта. - Уж десять лет как разрешается простая письменная форма. Не верите - позвоните хозяину, там телефоны имеются.

- Откуда я здесь буду звонить? - нахмурился гаишник. - Из берлоги?

- Ну, так по рации со своими свяжитесь, попросите, чтоб проверили.

- Разберемся, - буркнул гаишник. - Выходите из машины!

- Ладно! - Гонта вышел и потянулся, разминая затекшие члены.

- И вы тоже выходите, - неожиданно приказал гаишник Нестерову.

- Зачем? - не сумев скрыть волнения, спросил тот, и Гонта тоже спросил с удивлением: - Действительно, зачем?

- Выходите, - повторил гаишник. - В нашей машине разбираться будем.

Гонта подходил к "Жигулям", отмечая некоторые странности. Полоса-то была, а вот номера отчего-то обычные, не синие, а белые. В салоне сидело еще двое, выбравшихся им навстречу. Эти двое, одетые в штатское, доверия у Гонты не вызвали, вряд ли имели какое-то отношение к милиции. Нестеров понял то же самое спустя секунду и не сдержался:

- Это не милиция! - крикнул он, но было уже поздно. Сержант, вернее, человек в форме сержанта, держал их под прицелом пистолета:

- Вперед, если жить хотите!

Оружие появилось и в руках его напарников, но совсем не похожее на милицейское: из-под курток они выхватили винтовочные обрезы.

- Быстро! - заорал сержант. Он сильно нервничал, ствол в его руке ходил из стороны в сторону.

"Не пальнул бы по глупости", - озабоченно подумал Гонта.

К Нестерову в который раз за последние сутки пришло тоскливое понимание, что это конец. Чудес не бывает, шансов не было с самого начала.

- Ребята, да вы что? Ребята... - бормотал он, переставляя непослушные ноги, еще надеясь на что-то, на что надеяться уже не следовало.

Но то, что произошло в следующую минуту, повергло Нестерова в еще больший шок. Гонта медленно развернулся, встав вполоборота и к мнимому сержанту, и его дружкам, чуть приподняв согнутые в локтях руки. Лицо его совершенно закаменело, глаза были закрыты, губы стиснуты. На роже сержанта всплыла презрительная гримаса, кажется, он собирался что-то сказать, но вместо этого наклонился и осторожно положил пистолет на землю. То же самое спустя мгновение сделали и два других бандита. А потом они дружно повернулись к лесу и шеренгой, все ускоряя шаг, двинулись вперед. У первых кустов они уже бежали изо всех сил. Прошелестела листва, хрустнули ветки - и они исчезли. Гонта достал платок и тщательно отер лицо.

- Ну что, поехали дальше? - хрипловато сказал он, подмигнув Нестерову. - Садись в машину. Нет, погоди! Надо стволы эти забрать к чертовой матери, выкинем где-нибудь в речку по дороге...

- Как вы это сделали? - спросил Нестеров, когда они отъехали от места происшествия на несколько километров. - Кто вы?

- Мы па-адводники, мы - сила-ачи! -дурашливо пропел Гонта и снова подмигнул.

Нестеров повернулся на сиденье и рассматривал профиль ухмыляющегося Гонты не меньше минуты.

- Я понял, - сказал Нестеров. - Я знаю. Неужели это правда? Прекратите, наконец, эти ухмылки! Это были хищники? Суперанималы? Если вы мне немедленно не ответите, я выйду из машины!

- Да нет, до настоящих суперанималов им далеко, - ответил Гонта. - Это суггесторы в вашем переводе. Мы их называем "пособниками". Вообще, строго говоря, синонимов для них в народе придумано множество: "шестерки", "шакалы"... ну и так далее.

- Значит, сверхлюди тоже существуют? - Нестеров запнулся и продолжил тоном ниже: - Вы - сверхчеловек? Вы - "новый"?

- Да что вы в самом деле! - возмутился Гонта. - "Новый" - "старый", "сверхлюди" - "недолюди". Что за постоянные попытки самоуничижения? Если вам так угодно, мы предпочитаем называть себя селектами. Просто результат селекции природы. Так она с нами поступила. Точно так же поступите вашими детьми или внуками. Я искренне надеюсь, что ни на нее, матушку, ни на меня вы за это не в обиде?

- А я? Кто я? - внезапно спросил Нестеров с такой надеждой, что Гонта не сумел скрыть смущения.

- Вы - человек. Настоящий человек, без малейшей примеси звериного начала.

- Понимаю, - грустно сказал Нестеров. - Я - обыкновенный диффузник.

- Вы - человек, - с нажимом повторил Гонта. - Глубокое разочарование в вашем голосе я склонен отнести на счет недостаточного изучения предмета, которым вы так неожиданно для всех занялись. Селекты не умнее и не талантливее вас... Между прочим, если вам интересно, лично я - вечный троечник что в школе, что в институте... Селекты - просто немножечко другие, и наших личных заслуг в том нет абсолютно никаких. И вообще, на этом давайте пока остановимся.

- Что вы с ними сделали?

- Ничего особенного. Я убедил их, что с обеих сторон по шоссе с сиренами мчатся милицейские машины с ОМОНом. Вот они и убежали в лес.

- Они из тех, кто меня преследует?

- Нет, - помотал головой Гонта, - просто дорожные грабители. Им приглянулась наша "Тойота". Ни хрена в машинах не разбираются.

- Они могли нас убить?

- Легко, - согласился Гонта. - А что еще с нами делать?

- Почему же вы их отпустили... вот так?!

- А мне что с ними делать? До ближайшего отделения милиции сто верст киселя хлебать. Да и как их туда прикажешь тащить? Таких-то бугаев в багажник не запихнешь, не уместятся.

- Вы не должны были их отпускать, - твердо сказал Нестеров. - Это убийцы. Возможно, мы не первые, кого они хотели...

- Возможно, - согласился Гонта. -Даже наверняка.

- Зачем же тогда вы?..

- А как я должен был поступить? - обозлился Гонта. Руль в его руках дернулся, и машина выписала на дороге кривую. - Заставить их перестрелять друг друга? А чем бы я тогда отличался от этих ублюдков? Вы об этом подумали? Вы ведь так внимательно изучали Зеваэса, вы ведь первый официальный специалист по его теории, между прочим.

- Кого?

- Неважно кого. Вечная беда с вами...

Наступила пауза. После долгого молчания Нестеров грустно произнес:

- Я понимаю. Я желал им смерти, значит, я такой же, как они.

- Не такой же, - устало сказал Гонта. - Я тоже, если честно, желал. Но желать и делать - две большие разницы, как говорят в Одессе. Этим мы с вами от них и отличаемся... Как, кстати, вам жилось в колонии?

- Почему вы спрашиваете? - удивился Нестеров.