командованием, экипажи один за другим выносили ему вотумы недоверия. Это
его не удивляло, он знал, на что шел, когда запирал в каютах людей.
Космогации, призванное урегулировать ненормальное положение, в котором
из-за своего беспрецедентного и малопонятного поступка оказался
великолепный специалист. Дать Совету официальное объяснение своих действий
Андрей отказался, когда ему предоставили слово, он сказал лишь: "Я считаю,
что поступил честно, следовательно, должным образом. Одна проблема, давно
требовавшая решения, наконец решена; то, что на ее месте возникла другая,
вполне естественно. Я выполнил свой долг так, как его понимал, и теперь с
благодарностью приму любое решение высокого Совета". Его потом долго
обвиняли в высокомерии - и в глаза, и за глаза.
участвовавшим в ней показалось, что зашла - в тупик. Тогда Совет призвал
пилотов ко всеобщему референдуму, в результате которого Андрей довольно
значительным большинством голосов был отстранен не только от командования,
но и от пилотирования в составе экипажей навечно.
переходной камере, встревоженный выравниванием давлений, а он шагнул
вперед, потому что там, по ту сторону распахивающегося панциря, уже видел
глаза Соцеро.
плыло перед глазами.
расхождение с этим дурным космоскафом...
пережитый страх.
виду гораздо большее.
тому же я, может, еще и нетранспортабелен, - добавил он с вызовом.
Соцеро. И повис на нем. Так и не успев расплакаться, Соцеро подхватил
Андрея на руки и поволок прочь из залитого ослепительным светом ребристого
ангара.
им вслед; один вдруг бросился вперед и раскрыл перед Соцеро тяжелую дверь.
глаза. - Это же сказка... поэма... Если бы ты видел, как я летел.
сказал он двум шедшим навстречу людям, которые, пропуская их, прижались к
стене коридора.
и умиротворенно. Умеешь?
Потом уставился Андрею в глаза, губы у него опять задрожали.
режима секретности... Но это же ты... ты... - он недоговорил, помотал
головой. - Если не успеем, - его лицо помрачнело, - ты и так обо всем бы
скоро узнал. А если успеем - я бы к первому к тебе. Знаешь, даже снилось
сколько раз - все уже хорошо, хочу рассказать, порадоваться, но ни слова
выдавить не могу, - он надорванно засмеялся, продолжая ищуще заглядывать
Андрею в глаза.
детства не бывало. - Посиди.
путей, соединяющих поля восходящих и нисходящих инкарнаций...
давай-ка излагай, что у вас стряслось.