Чтение 5–й страницы книги ~Тая~

- Док, построй мне команду. Всех, кто может держать весла.

- Ты рехнулся. Ты сошел с ума.

- Как ты разговариваешь с капитаном?

- Кэп, послушай меня....

- Что послушай, что ты мямлишь?

- Кэп....

- Что Кэп? Приведи мне сучку. Быстро я сказал!

- Ладно. Я сейчас.

Вероника почувствовала, как ее голова повисла в воздухе, и, несколько раз качнувшись, упала на землю.

- Лежи тихо, - шепотом сказал Доктор, - в темноте он тебя не найдет.

Вероника ничего не ответила. Ее сознание кружилось калейдоскопом боли, и она подумала, что хуже уже не будет.

- Доктор Педалис! - раздалось в темноте. - Не вздумайте играть со мной в игры!

- Иду, Иду! - ответил голос очень далеко.

- Ну, где ты?

- Здесь.

- А-а.... Давай-ка ее сюда.... Вот сучара. Я же тебя предупреждал.

- Кэп....

- Приятного вечера, господа.

Вероника даже вздрогнула. Последняя фраза принадлежала Оле, и неожиданное пожелание прозвучало как щелчок снимаемого с предохранителя пистолета.

- Ну, друзья мои, - растянул Кэп. - Где вы ходите? Мы с Доком уже начали беспокоиться.

- Ты набрался, что ли? - спросил Паша.

- Только воды, - заверил Кэп.

- А где Москвичка?

- Да пошел ты. - Кэп понизил голос до тюси-пуси и продолжал. - Иди сюда, девочка моя. Я так соскучился.

Если бы Вероника могла увидеть происходившее возле костра, то она непременно удивилась бы, когда Оля подошла к Кэпу и лицом к нему забралась на колени.

- Не понял, - сказал Паша.

Но, похоже, его никто не слушал, во всяком случае, Олю ничего не смутило, и она позволила себе несколько любовных вольностей.

- Да, да, детка!

- Прекрати, Кэп.

- Я? Я ничего не делаю.

- Ольга!

Вероника слышала, как потрескивают сучья, и расползающееся пламя стало пробивать спальник.

"Так они меня найдут", - подумала девушка. Она старалась дышать тише и каждую секунду готовилась услышать грубый окрик: "Москвичка!?"

Но минуты шли, окрика не следовало, и возле костра не было звуков, кроме огня.

- Шли бы вы в палатку, - сказал Доктор.

- Нам и здесь хорошо, - ответила Оля.

Снова несколько минут тишины, затем звук упавшего на камни предмета, треск сучьев, чей-то хрип и жалобный писк.

- Держи, держи его, Док!

- Кэп...!

- Я сказал, держи!

- Не буду.

- Доктор Педалис! Я тебя буду резать на кусочки и плакать не давать.

- Мне все равно.

- А так?

Вероника очень хотела услышать, что происходит, но шум реки смешивался со словами и уносился водой. Разговор перешел в шепот, и девушка не слышала ничего, кроме возни и кряхтения.

Она почувствовала, как к ногам подбирается холод, и, осторожно подтянув коленки, свернулась калачиком. Так она пролежала больше часа, ничего не слыша, кроме собственного страха. Теперь холод проникал через руки и плечи. Ее тело стало подрагивать, а зубы приглашали друг друга на танцы. Все же она терпела, терпела столько, сколько смогла, пока холод не пересилил страх, и Вероника выглянула наружу. Лицо моментально онемело. Температура в спальнике была градусов на семь выше, и вылезать из него совершенно не хотелось. Зато всего в нескольких метрах теплилась красная полоска подрагивающих углей, а между двух бревен даже пробивался алый лучик огня.

Вероника стала внимательно всматриваться в темноту. Ее глаза не были избалованы светом, и она сразу определила, что по близости никого нет. Головой к огню лежало неподвижное тело Лари, вокруг были разбросаны многочисленные предметы экипировки и личные вещи, однако никаких следов Кэпа, Оли, Доктора и Паши.

Осторожно, сделав первый шаг, Вероника попробовала на вкус свои ощущения. Тело затекло, ломило от боли и холода, однако слушалось и казалось живым.

"Фатальных ран нет", - подумала Вероника. Она сделала второй шаг, снова остановилась. В голове шумела то ли вода, то ли кровь. Идти вперед казалось очень глупым, идти назад - невозможным. Она сделала еще несколько усилий и, ее ладони коснулись теплого воздуха, идущего от углей.

Дрова в костер никто не рубил, и то, что осталось от кострища представляло собой два сложенных рядом ствола. Сучья прогорели, а сами деревья дымно тлели. Вероника попыталась передвинуть стволы, но они оказались очень длинными. Девушка довольствовалась тем, что бросила несколько никем не замеченных сучьев. Огонь быстро подхватил их, затрещал, и красный свет разогнал темноту на несколько метров вокруг.

Вероника заметила возле Лари банку. Ее правильная цилиндрическая форма казалась чем-то нереальным, словно это был сложный электронный прибор или слиток драгоценного металла. Она тут же почувствовала, как хочет есть. Еще секунду, и голод рвал ее изнутри, а каждая клеточка кричала, вопила, визжала и требовала пищи.

Трясущиеся руки схватили банку. Что там? Тушенка? Каша? Хорошо бы съесть ее сразу, не грея и не жуя. Откусить банку и высосать ее содержимое, потому что нет времени и сил открыть, да и нечем.

Вероника поняла, что не успеет найти нож. Она умрет от голода, потому что пока будет искать, вернется Кэп и все отнимет. Такая мысль казалась логичной даже после того, как он насильно кормил Веронику.

Девушка положила банку в огонь и пошла вокруг костра, осторожно всматриваясь под ноги. Она почти сразу нашла стропорез, но толку от Л-образного ножа, залитого пластиком не было абсолютно. Стропорез одним движением перерезал альпинистское снаряжение, однако совершенно не подходил, чтобы открыть банку. Секунду поколебавшись, Вероника сунула его в карман. Она решила собрать все, что может пригодиться в дальнейшем. Очень скоро она обнаружила Олину куртку, два пакета "Роллтона", стальную кружку, зажигалку и пачку сигарет. Убирая в карман зажигалку, Вероника наткнулась на несколько купюр. Они уже не хрустели как раньше и от влажности стали мягкими и тяжелыми, но все еще оставались деньгами, такими странными и такими бесполезными.

Вероника вспомнила, что у нее было много таких купюр. Разных. Зеленых и пахнущих бензином, с Президентами Соединенных Штатов. Широких и жестких, похожих на почетные грамоты, с набором голограмм и большой буквой Эпсилон. Целые коллекции отечественных городов. А еще цветные пластиковые карточки. Банковские, телефонные, в метро, для домофона. Она почти никогда ими не пользовалась, но носила с собой. Так на всякий случай. Случаи ведь всякие бывают, а любую проблему можно решить с помощью денег. И не важно, чьи они, а важно, в чьих руках находятся.

Но сейчас ей нужен ключ, нож или отвертка - все то, чем можно открыть банку, и нет поблизости человека, который откроет ее даже за очень большие деньги.

В огне что-то хлопнуло, рой красных мух взвился к небу. От страшной догадки девушка присела. Она кинулась к костру, наступила на что-то мягкое и чуть не влетела в угли. Злополучная банка лежала меж камней, а из разорванной полости еще шел дымок.

Вероника полезла в развороченное отверстие пальцем, обожглась и, кажется, порезалась о рваные края. Она почувствовала во рту металлический привкус, но уже не могла определить, откуда он исходит.

"Вот сволочи, - подумала девушка, - соли пожалели".

Каша была безвкусной, грубой и холодной. Все-таки ее организм радовался неожиданной возможности переварить несколько калорий. Пальцы шарили в банке, выискивая крупинки то ли гречки, то ли перловки - она так и не поняла. Скоро на дне, а точнее в дальнем углу банки, ничего не осталась. Вероника заглянула в чернеющую пустоту и со вздохом сказала:

- Еще.

- Ты же лопнешь, деточка.

Голос Кэпа прозвучал так неожиданно, что Вероника вскрикнула.

- Кого мы боимся? Не нас случаем?

- Нет, - как можно спокойнее попыталась ответить Вероника, но голос зазвенел, сорвался фальцетом, предав ее и ее страх.

- Нет...? - с издевкой повторила Оля. Она возникла из темноты словно тень - мягкая гибкая, черная. - Дай сюда.

Из рук Вероники исчез пакет "Роллтона", который она только что собиралась открыть.

- Бичпакеты11, Кэп.

Вероника только теперь заметила, что одежды на Оле явно недостает. Туристические шнуровки и камуфлированные брюки смотрелись совершенно нормально, однако на торсе девушки не было ничего, кроме мужской майки, а сквозь легкую ткань просвечивали набухшие от холода соски.

- Хорошо, - похвалил Кэп. - Зайка, собери продукты, чтобы народ их не подъедал.

- Бу... сде.., - отрапортовала Оля.

- И еще! Найди свет. Почему в лагере темно? Почему команда валяется? - Кэп с ожесточением пнул Лари.

- Кэп! - крикнула Вероника. - У меня есть деньги. У меня много денег.

- Да ну?

- Я заплачу тебе. Заплачу столько, сколько ты захочешь.

- Заплач'у или запл'ачу?

- Заплач'у. Только не бей никого.

- Ты забыла сказать, пожалуйста.

- Пожалуйста, Кэп.

- А зачем мне твои деньги? - Кэп поискал глазами Олю, но она уже растаяла в темноте. - Или ты хочешь меня купить?

- Нет, - жалобно пропищала Вероника.

- Тогда зачем предлагаешь...? А знаю.... Ты, как тот сраный парашютист, который заплатил за прыжок, поднялся на тысячу метров и шмыг в форточку. Ему кайф, он с парашютом, у него стропорез и запасной, а что будет с самолетом ему все равно, потому что он уже за это не платит. Так, Москвичка? Так?

- Нет, нет, Кэп.

- Кэ-эп..., Кэ-эп..., ты спрыгнуть решила. Удрать с тонущего корабля как крыса, а команды для тебя нет. И правил для тебя нет, ни традиций, ни чести, ни совести. А почему? Потому что все ты могла купить. Да только не все продается и не все покупается.

Он приблизил лицо к Веронике так близко, что она почувствовала чужое дыхание.

- Хочешь, я тебя убью? - холодно спросил Кэп.

- Да, - спокойно ответила она. - Я хочу умереть, потому, что ты меня забодал. Долбаный капитан, на раздолбанной лодке, с раздолбанной командой.

- Ха, - одобрительно хмыкнул Кэп. - А у нас есть зубки? Док! Док, иди сюда!

Вместо Доктора из темноты снова возникла Ольга:

- Он прячется.

- Так найди его!

- Зачем он тебе?

- Хочу Москвичке зубы выбить.

- Все? - почему-то спросила Оля.

- Нет, только передние.

- Так давай - я.

- Занимайся своими делами и не лезь в чужие.

Ольга послушно исчезла.

- Видишь? - Кэп показал в сторону, где секунду назад была Ольга. - Все здесь мое. Все играет по моим правилам. А ты меня хотела купить. Меня! Мою душу!

- Нет у тебя души, - тихо сказала Вероника. - Одна грязь.

- Не думай, дорогуша, что я долго буду тебя терпеть.

Кэп схватил Веронику за шею, но на этот раз спереди, и стал медленно сжимать пальцы. Девушке показалось, что она попала в механические ножницы и через несколько мгновений позвонки хрустнут, как сломанная спичка. Из Вероникиного горла полетели хриплые звуки, язык вывалился, и, теряя сознание, она взмахнула коленом. Если бы у Вероники осталась секунда на раздумье, она непременно прицелилась точней и уж, наверняка, не стала бить ногой. Но секунды не было, и раздумывать она не могла, а сделала то, что в следующее мгновение ослепило вспышкой боли.

- Шалишь, деточка! - закричал в лицо Кэп. - Шейка тонкая, а жить-то хочется!

Он прильнул к ее губам, шаря во рту Вероники горячим языком. Это было больно, мерзко и страшно, но что поразило девушку - она совершенно не чувствовала запаха. Запаха спирта, алкоголя или чего-то еще. До ее оглушенного обоняния долетал слабый привкус детской присыпки, и это казалось неправильным.

- Хватит целоваться, - сказала невидимая Оля.

Вероника уловила секундную растерянность и сильно укусила Кэпа. Она тут же полетела на спину, подскочила, подпрыгнула и понеслась прочь.

- Я же говорил! - кричал Кэп. - Надо было ей зубы выбить! Ну, чего стоишь? Догнать!

Веронике казалось, что она летит как ветер, виртуозно прыгает на камнях, уклоняется от веток, и никто и ничто не сможет ее настигнуть. Но нога не нашла очередной опоры и магниевая вспышка встала перед глазами. Вероника еще видела лиловые разводы, но огонь быстро угас, и происходящее перестало ее интересовать.

* * *

В спальнике было тепло. Тепло, уютно и спокойно. Вероника слышала чье-то осторожное дыхание. Ее волосы шевелились от легкого прикосновения, словно теплый морской бриз заигрывал с непослушным локоном.

"Мне хорошо, - подумала Вероника, и вместе с болью в ее сознание ворвались воспоминания. Жуткий кошмар казался далеким и почти забытым. - Это был сон, - пронеслось в голове, - страшный сон, а колено болит, потому что я ударилась на сплаве".

Голова уперлась в клапан спальника, и девушка закричала.

- Че кричишь? - Голос Кэпа, был хриплым и тихим. - Дай, поспать.

Вероника только теперь поняла, что она лежит в одном, нет в двух, соединенных друг с другом спальниках, а рядом с ней Кэп и на нем.... На нем почти ничего нет.

- Э-э, Москвичка, а потом скажешь, что я обязан на тебе жениться. Ну-ка, ручонки убери.

- Как ты сюда попал?

- Через дверь, - устало ответил Кэп и повернулся спиной.

- А я?

- Москвичка, у тебя что, возраст почемучки?

- Дайте поспать, - пробасил Доктор.

- Доктор, Доктор, - откидывая клапан, позвала Вероника. - У меня зубы все?

- Я не дантист.

- Миленький, скажи, пожалуйста, - Вероника увидела опухшее лицо Доктора.

Оно было в ссадинах, и под глазом красовался большой синяк, но выглядел он гораздо лучше. Лучше, чем это могло быть в кошмарном сне.

- Зубья почисть, - посоветовал Доктор.

- А они все?

- Я не считал, но тебе хватит.

Вероника уронила голову и с интересом уставилась в желтый свод палатки. Ее сердце радостно билось. "Боже мой, - думала она, - неужели я видела кошмар? Неужели все это мне приснилось?"

Она лежала, боясь пошевелиться и снова оказаться во сне. Так продолжалось недолго. Вероника больше не могла отгонять ворох любопытных мыслей, и вопросы посыпались один за другим.

"Я сплю с Кэпом. Я с ним спала. Я этого не помню, но ведь он-то голый или нет, почти голый, что в принципе равносильно, потому что то, что на нем - сексу не помеха. А на мне?"

Вероника в ужасе пошарила рукой.

- Хватит возиться, - прошипел Кэп.

- Кэп, я до вчерашнего вечера была девушкой, если папа узнает, он тебя из-под земли убьет.

- Ты о чем?

- Я не знаю.

- И я не знаю, а потом девственности через штаны не лишают.

- Ладно, - с удовлетворением сказала Вероника.

- И вообще, греть тебя больше не буду. Пусть вон Доктор Педалис тебя разок, другой прижмет. Поскрипишь, поскрипишь и согреешься.

- А что случилось вчера?

- Ничего, - устало сказал Кэп, - утонули мы.

- Я не помню.

- Москвичка, - сказал Доктор, - вот не повезет твоему мужу.