что это звучит глупо.
посреди океана Рейд разговаривал с механиком Стоктоном - боже милостивый!
Воспоминание об этом обрушилось на него как удар. Он содрогнулся. Все
вокруг поплыло.
пока не прошло головокружение.
Дункан...
Лук его был наготове, выражение лица зловещее.
улыбку и протянутые в знак мира ладони. - Мы ничего не замышляем против
тебя.
Прежде чем спросить у женщины (а только сейчас он заметил, как она
прекрасна), она опередила его и бросила как вызов:
но нет - у него черная голоса, скорее похоже на тарпана из Центральной
Азии. Неопределенного цвета, лохматый, в хвост и гриву вплетены голубые
ленты. Жеребец, несомненно, резвый, но не парадный, неподкованный, упряжь
примитивная, седло с высокими луками, короткие стремена. С седла свисали
снаряженный колчан, аркан, грязный мешок и кожаная фляга.
Грубые дерюжные штаны были подвязаны на щиколотках - невероятно грязные,
от войлочной юбки за десять футов нестерпимо воняло, кожаная рубаха была
перепоясана ремнем, на голове меховая шапка.
кривоногий и волосатый - только на голове, как впоследствии узнал Рейд,
бритой, были оставлены кисточки волос на макушке и за ушами. В кисточки
вплетались золотые кольца. Лицо чудовищно изуродованное, с реденькой
бородкой. Шрамы, должно быть, нанесены сознательно - они складывались в
определенный узор. Черты лица резкие - крупный крючковатый нос с
раздувающимися ноздрями, толстые губы, широкие скулы, покатый лоб,
маленькие раскосые глазки. Кожа продубленная, оливковая - а в целом скорее
армянский или тюркский тип, чем монгольский.
вспомнил прочитанное: стрела из такого лука может пробить любые латы.
показав на сверкающий цилиндр, постарался выразить недоумение.
Потом снова указал на себя, не убирая лука, и разразился потоком гортанных
звуков.
Дункан?
Что-то вроде этого.
свой она спрятала (Рейд узнал бронзу). А наконечник стрелы железный, из
настоящего кричного железа, а доспехи Олега то ли тоже железные, то ли из
низкоуглеродистой стали, а если приглядеться поближе, то увидишь, что
каждое звено в кольчуге выковано отдельно...
колоколом ударило в уши Рейда:
вспомнить, но для Ульдина и Эриссы это имя ни о чем не говорило.
существенным, чем национальность. Гунн, для которого имя Аттилы ничего не
значит. Кефту, кто бы она ни была, чей беспокойный обожающий взгляд
останавливается на... американце, перенесенном с Тихого океана на берег,
где никто не слыхал об Америке... У Рейда начал напрашиваться вывод...
Рейд почувствовал, что она дрожит.
средиземноморской расе, а если так, то должна выделяться ростом среди
своих соплеменников. Худощава, но грудь и бедра устроили бы любого
мужчину, руки и ноги длинные, лебединая шея. Голова удлиненной формы,
широкий лоб, классически прямой нос, губы полные - только рот, пожалуй,
великоват для эталона красоты. Глаза под изогнутыми бровями в обрамлении
черных ресниц большие и яркие, цвет их меняется от зеленого к серому. Кожа
чистая и свежая, если не принимать во внимание загар, веснушки и несколько
морщин. Скорее всего - ровесница Рейда.
походка Даниловой, Фонтена или леопарда.
русскому, потом предложил то же самое гунну, который малость подумал и
согласился.
голоса был кстати в этой пустыне. - Мы все попали в эту невероятную
переделку и все хотим домой. Значит, будем держаться вместе. Верно?
собой. Эрисса сделала это первой. Олег пробормотал что-то вроде проклятья
и последовал за Эриссой. Бедняга утопал в собственном поту. Ульдин тоже
двинулся следом, но поодаль. Рейд подумал, что гунн, как профессиональный
воин, предпочитает не лезть героически вперед всех, а иметь удобную
позицию для наблюдения и стрельбы. Олег же вооружен лишь для рукопашной.
его и, опасаясь солнечного удара, повязал вокруг головы на манер
бедуинского бурнуса. За медным цилиндром расстилалось открытое
пространство до самой точки схода неба с землей. Цилиндр был по-прежнему
окутан перламутровым блеском.
единственный среди всех сын века машин. Значит, и справиться с ней смогу
только я".
сотрудничество. Сиэтл, залив, острова, поросшие лесом, за ними - горы.
Ванкувер; добрая старая Виктория; мост Золотые ворота; взлетающие ввысь
стены в роттердамском порту, собор в Солсбери, великолепные островерхие
деревянные крыши в Рейкьявике и тростниковая крыша на гравюре Хокусая;
наконец, дома, которые ты сам собирался воздвигнуть. Почему человек
придает так мало значения тому, что его окружает, и вспоминает об этом
лишь перед лицом смерти?
даже доказал это в реферате по философии.
этой пустыне возле машины, которой не может быть. Со мной русский из
средних веков и гунн, живший еще до Аттилы, и женщина, ни о стране, ни о
эпохе которой я не слыхал и не читал. И все это вместо того, чтобы
отдыхать в обществе Памелы.
сфокусировалось в определенном месте сверкающего корпуса. Эта область
словно бы выпятилась и открылась, будто круглая дверь. За дверью
обнаружилось перламутровое пространство, пронизанное искрами света, а
оттуда вышел человек.
сбитый, с кожей цвета слоновой кости и тонкими чертами лица под черной
бархатной шапкой волос. Одежда белая, обувь прозрачная. В каждой руке он
держал по полушарию диаметром фута два из сверкающего металла. На
полушариях располагались некие кнопки, пластинки и рычажки.
быстро впитывала ее. А вход в машину закрылся.