отблесками, то вновь погружая во тьму, так что были видны лишь светящиеся,
немигающие желтые глаза. С двух сторон его поддерживали жена и сын.
Стимуляторы, клеточное замораживание и искусственная плазма сделали свое
дело, и он, хоть и слабым голосом, с запинками, но все же мог говорить.
Повязка на обрубке крыла ослепляла своей белизной.
листьями. Он рос в лощине на дальнем конце острова, куда на
импровизированных носилках доставили Инхерриана. Температура воздуха снова
поднялась до субтропической, и при такой жаре листья кустарника
распространяли довольно-таки противный запах, а кривые прутья постоянно
цеплялись за ноги. Но это было единственное подобие укрытия, которое
удалось обнаружить Питу, опасавшемуся оставлять раненого на открытом
берегу: что, если налетит ураган?
прижавшись друг к другу. Он заговорил еле слышно - звуки его голоса
смешивались с шорохом прибоя:
Это правда?
гнетущая тишина, не нарушаемая даже шелестом листьев. Наконец Ольга
набралась мужества:
разгадку генетического кода, и семь потов сойдет с ученого, прежде чем он
заставит молекулы наследственности повторить то, что делают в утробе. У
науки просто не хватило времени для двух рас".
жив, тоже не сумеют сделать, но мне осталось недолго: всего несколько лет.
Итри, который не может летать, вскоре начинает болеть. Антигравитоны... -
Презрение в круглых глазах итри было подобно пощечине. - Мертвый металл, -
что он тому, у кого были крылья?
бескрылые рабы никогда не восставали - они жили лишь наполовину, словно их
подвергли кастрации. Конечно, Инхерриан мог махать оставшимся крылом и
обрубком, чтобы наполнить кровь кислородом, но что бы он стал делать с
добавочной энергией? Устремившись внутрь, она начала бы разъедать если не
его тело, то разум.
работать. И так потеряно уже слишком много времени.
ней наедине.
звук далеко разносится в раздражающе гулкой темноте. - Наркотики помогли
ему перенести шок, но добавочных доз он не выдержит и очень ослабнет.
- За ним будет ухаживать Ольга. Она не способна передвигаться так же
быстро, как Руза или я, и не обладает твоей физической силой. Кроме того,
она сможет готовить для нас пищу.
ваша новая вера... не может ли Инхерриан покончить с собой?
взглянула на него.
его искреннюю заботу, она успокоилась и даже издала какой-то звук,
призванный обозначать усмешку.
вырезать гигантский крест в мшистом покрове острова. Поджечь мох не
удалось: валежник, который они насобирали, только дымил; да и для
сигнальных костров его было явно недостаточно.
нелегко. Пит, Уэлл и Руза по возвращении в лагерь буквально валились с ног
от усталости и мгновенно засыпали, чтобы на следующее утро наспех
проглотить завтрак и снова тащиться на работу. Пит похудел, оброс бородой.
Он чувствовал какое-то странное отупение и боль в каждой клеточке
изнуренного, грязного тела. Поэтому он не замечал, как таяла Ольга.
Инхерриан благодаря ее заботам постепенно поправлялся. Она занималась
своими делами, сравнительно легкими, и ей было бы стыдно пожаловаться на
головные боли, головокружение, понос, тошноту. Без сомнения, она считала,
что все эти недомогания - просто реакция организма на случившееся
несчастье, нерегулярное и плохое питание, жару и невыносимое солнце.
Словом, она должна была справиться.
ужас при мысли о том, что он увидит пролетающий мимо и исчезающий за
горизонтом флайер, прежде чем они смогут подать ему знак. Правда, они еще
могли послать за помощью Рузу. Но это был бы долгий, опасный полет; кроме
того, базу вскоре после их отъезда собирались перенести в другое место.
делать, если бы навсегда остались на Грэе. Правда, у него хватало ума
гнать от себя мысли, что его фантазии не так уж далеки от истины. Им не
выжить. Взять хотя бы тот простой факт, что естественная пища может
оказаться лишенной некоторых необходимых человеку витаминов...
Пита разбудил голос Ольги, повторявшей его имя. Он с трудом очнулся от
забытья. Она лежала возле него. Луна Грэя, почти полная, ярким сиянием
затмевавшая звезды, серебрила стелющийся кустарник. С безжалостной
четкостью она осветила впалые щеки и закатившиеся глаза Ольги, дрожавшей в
объятиях мужа. Он слышал, как стучали ее зубы.
духоту субтропической ночи. Ее стошнило, начался бред.
лекарства. На рассвете (это было неистовство розового, золотого и
серебристо-голубого, расчерченное ликующими крыльями водяных птиц) он
понял, что Ольга умирает.
объяснял чрезмерными физическими нагрузками, - желудочные расстройства,
озноб, правда, не такой сильный, как у Ольги. А итри были здоровы. Значит,
местный микроб нападал лишь на людей, а прочими брезговал?
разгадку. Коричневый кустарник, заполонивший лощину, встречался везде на
планете. Люди из других отрядов, отметив у себя странные симптомы, стали
работать в защитных скафандрах и исследовали источаемые кустарником пары.
Оказалось, что на человека они воздействуют как постепенно накапливающийся
в организме яд. Итри же не боялись этой отравы. Аналитики окрестили
растение "чертовым кустом".
лагерь. И в то время как Пит каждый день уходил в поле, Ольга постоянно
находилась в лощине, насыщенной миазмами.
последовать за ними. Ему хотелось остаться одному и кричать в небеса:
"Зачем Ты это сделал, зачем?"
жизнь больше была ему не нужна. Но Пит решил положить конец ее бреду,
судорогам, корежившим ее тело и исторгавшим звуки, похожие на скрежет
пилы. Он сделал инъекцию. Контрольная аппаратура показывала неизбежность
смерти, и Пит хотел избавить жену от лишних мук.
лениво плескалось и сверкало тысячью оттенков лазурного и зеленого вокруг
изумрудного острова под кроткими небесами. Он опустился на колени и задал
все тот же вопрос.
"На все твоя воля", - и вернуться в лагерь.
и саму ее невозможно было узнать в этом скелете, обтянутом желтой влажной
кожей, с прилипшими к черепу редкими волосами. Страшное зловоние исходило
от нее, а вцепившиеся в Пита ногти сдирали кожу.
ей? Наконец она успокоилась, изо всех сил прижалась к нему и стала ждать
конца своих мук. По словам Пита, она угасла, как свеча.
груди руки. Затем, почти механически, побрел к небольшому шалашу,
построенному для Инхерриана. Калека молча ждал его.
Она не должна была просыпаться. Наркотик должен был подарить ей покой...