Чтение 5–й страницы книги ~Стиль предательства~

связаться. Они подвергнут меня допросу, и конечно же, я скажу им. Я их
тоже знаю; промолчать не удастся, а я предпочитаю избавить себя от
ненужных мук.

- Конечно - ни в коем случае не следует идти на риск допроса, скажи
им, что хочешь продать и меня вместе с секретом. Это покажется им
логичным, и я думаю, у них должны быть законы, запрещающие допрашивать
члена Гильдии, который делает предложение продать; в большинстве Гильдий
Предателей такое правило есть.

- Это так, но они будут соблюдать закон только пока верят мне; это
тоже обычное правило.

Саймон пожал плечами. - Тогда старайся быть убедительным, - сказал
он. - Я уже говорил, что предприятие будет опасным; я полагаю, ты стал
предателем не для того, чтобы наслаждаться безопасностью.

- Нет, но и не для самоубийства. Но я не сверну с курса. Где
документы?

- Проведи меня к топоскопу-скрайберу твоего Принца, и я их изготовлю.
Но сначала - двадцать риалов, пожалуйста.

- Минус два риала за пользование собственностью Принца. Сам
понимаешь, взятки.

- Твоя сестра ошибалась. У тебя есть стиль, хотя и несколько
близорукий. Хорошо, восемнадцать риалов - и давай приступим к делу. Мое
время мне не принадлежит - ни один век.

- Но как мне потом с тобой связаться?

- Эта информация, - ласково произнес Саймон, - обойдется тебе в те
два риала, и это еще дешево.

Лаборатория мозговой диктовки Руд-Принца далеко не соответствовала
стандартам Гильдии, не говоря уже о стандартах Великой Земли, но Саймон
был удовлетворен, считая, что созданные им документы выдержат любое
испытание. Они были абсолютно подлинными, а у каждого опытного предателя
есть чутье на это качество, независимо от таких технических дефектов, как
нечеткое изображение или неуместные эмоциональные обертоны.

Покончив с этим, он честно приступил к делу, за которое взялся, а
именно, составлению каталога библиотеки Руд-Принца. Уклонись он от этого,
он скомпрометировал бы Да-Уда и привлек к себе ненужное внимание. К
счастью, работа оказалась достаточно приятной. Помимо обычной порнографии,
Принц владел рядом книг, которые Саймон давно мечтал увидеть, в том числе
полный текст "Яблок Айдена" Вилара и все двести кантов поэмы Мордехая
Дровера "Тамбурмажор и Маска", с изумительными гравюрами Брока,
раскрашенными вручную. Там находились статуи работы Лабьюерра и
Халворсена; а среди музыки, последняя соната Эндрю Карра... и все это, как
водится, среди огромного количества хлама; впрочем, это характерно для
любой библиотеки, большой или малой. Был ли у Руд-Принца вкус или нет, но
деньги у него явно водились, и часть из них, при ком-то из прошлых
библиотекарей, была потрачена с толком.

Занимаясь всем этим, Саймон одновременно обдумывал, как встретиться с
Да-Удом, когда игра войдет в соответствующую стадию. Договоренность с
Да-Удом, естественно, была обманом, более того, двойным обманом; но сами
несовершенства этого плана придавали ему достоверность - то есть, он
выглядел так, будто может сработать, и он действительно должен работать до
определенного момента, иначе ничего не выйдет. А затем придется устранить
намеренно заложенные в этом плане ошибки. Итак...

Однако, Саймон начал замечать, что ему трудно думать. Преобразующая
сыворотка постепенно оказывала свое действие, и в его черепе крутились
предательства, не имеющие никакого отношения к Да-Уду, Руд-Принцу,
Друидсфоллу, Бодейсии, Зеленому Экзарху и Великой Земле. Хуже того: они не
имели никакого отношения и к Саймону де Кюлю, речь шла о дурацких мелких
провинциальных интригах, абсолютно его не интересовавших - но вызывавших
раздражение, злость и даже болезненное состояние, будто муки ревности к
какому-то предшественнику, с которыми разум не может справиться. Зная их
причину, Саймон упорно боролся с ними, но он знал, что они будут
усиливаться, несмотря на всю его решительность; они проистекали из генов и
крови, а не из его некогда остро отточенного, а теперь туманящегося
сознания.

В этой ситуации он не мог надеяться, что сможет просчитать очень
много чрезвычайно запутанных вариантов, так что лучше отбросить все, кроме
самого необходимого. В итоге он решил, что лучше встретиться с Да-Удом в
Принципате, как и было договорено, и приберечь обман на более крайний
случай.

С другой стороны, было бы глупо слоняться по Принципату в ожидании,
рискуя стать жертвой непредвиденного случая - например, предательства в
результате возможного допроса Да-Уда - в то время как у него были дела,
которые можно выполнить в любом другом месте. Кроме того, неизменно
туманная теплая погода и обрывочная показная религиозность Принципата
раздражали его и вызывали порывы противоречивых восторгов и преданности у
нескольких личностей, которые явно были неуравновешены, будучи цельными, а
теперь их кусочки составляли фиктивное "я" Саймона. Особенно ему не
нравился девиз выбитый над входом во дворец Руд-Принца: СПРАВЕДЛИВОСТЬ
ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Этот взгляд, явно заимствованный у какой-нибудь колониальной
исламской секты, был прекрасной доктриной для культуры, погрязшей в
изменах, поскольку оправдывал почти любое предательство на том основании,
что оно ставило своей целью справедливость (выступавшую в образе той
любви, что гласит: "Я делаю это для твоего же блага; мне это причиняет
большую боль, чем тебе"). Но Саймон, смутно припоминаемые родители
которого часто предавали его именно из этих соображений, находил такую
точку зрения слишком уж удобной. Кроме того, он с подозрением относился ко
всем абстракциям, выраженным в виде "А есть Б". По его мнению, ни
справедливость, ни милосердие не имели очень тесной связи с любовью, и уж
тем более не были ей тождественны - иначе зачем бы иметь три слова вместо
одного? Метафора это не тавтология.

Помимо этих мелочей, Саймону казалось, что есть смысл вернуться на
некоторое время в Друидсфолл и покрутиться неподалеку от Управления
Гильдии. В худшем случае, его местопребывание будет неизвестно Да-Уду,
анонимность в большом городе обеспечить проще, меньше вероятность, что
Гильдия распознает его, даже если заподозрит - а этого наверняка следует
ожидать - в подобной смелости. В лучшем случае, он сможет раздобыть
какую-нибудь полезную информацию, особенно если миссия Да-Уда вызовет
какое-то необычное шевеление.

Ну, хорошо. Вручив Руд-Принцу объемистую стопку перфокарт и пообещав
вернуться, Саймон добрался флаером до Друидсфолла, где старался держаться
подальше от "Скополамандры".

Некоторое время он не замечал ничего необычного, что само по себе
вселяло некоторую надежду. Либо Гильдию не насторожили неуклюжие
предложения Да-Уда, либо она скрывала свою тревогу. Несколько дней подряд
Саймон наблюдал, как Верховный Предатель Бодейсии приходит и уходит,
иногда со свитой, а чаще лишь с одним рабом. Все казалось нормальным, хотя
Саймона ощущал слабую непонятную дрожь, тем более раздражающую, что он не
знал, с какой из его _п_е_р_с_о_н_ эта дрожь связана. Явно не с его
основным "я", поскольку, хотя Валкол и был врагом, с которым ему
предстояло встретиться, он не казался более страшным, чем другие, которых
Саймон победил (правда, находясь в своем полном и истинном сознании).

Затем Саймон узнал "раба"; и тут он бросился бежать. Это был вомбис,
тот самый, что путешествовал под видом дипломата на борту "Караса".
Создание даже не потрудилось изменить свое лицо для новой роли.

На этот раз Саймон мог бы убить его легко со своего наблюдательного
поста, и скорее всего, ускользнул бы беспрепятственно, но опять имелись
причины этого не делать. Просто избавлять вселенную от одной из протейских
сущностей (если в этом вообще был смысл, ибо никто не знал, как они
размножаются) вряд ли стоило, учитывая, что это вызовет погоню. Кроме
того, присутствие агента Экзархии так близко к центру этого клубка
наводило на мысли и могло быть как-то использовано.

Конечно, вомбис мог находиться в Друидсфолле по совершенно другому
делу или просто совершать визит вежливости, возвращаясь из мест,
находящихся "глубже в скоплении"; но Саймон не спешил делать столь опасных
предположений. Нет, куда более вероятно, что Экзарх, который еще вряд ли
мог узнать о прибытии и позоре Саймона, просто в общих чертах представлял,
насколько важна Бодейсия в любых планах Великой Земли - кроме всего
прочего, он был умным тираном - и направил сюда своего ставленника, чтобы
следить за происходящим.

Да, эту ситуацию можно использовать, если только Саймону удастся
держать под контролем свой распадающийся мозг. К числу его нынешних
преимуществ следовало отнести и тот факт, что его маскировка была лучше,
чем маскировка вомбиса, чего тот, наверняка, не мог заподозрить в силу
склада своего ума, созданного всей его эволюцией.

Зловеще посмеиваясь, и надеясь, что впоследствии ему не придется об
этом смешке пожалеть, Саймон летел обратно к заливу Руд.

Да-Уд встретил Саймона в Поющих Садах, огромном регулярном лабиринте,
нечасто посещаемом последнее время даже любовниками, поскольку Руд-Принц в
приступе какого-то нового религиозного каприза позволил ему беспорядочно
зарасти, так что приходилось постоянно отбиваться от навязывающихся
цветов. В лучшем случае, это затрудняло даже простую беседу, и ходили