Чтение 5–й страницы книги ~Прыжок в солнце~

покрылись пылью.

Вездесущие детекторы действовали подобно ситу, позволяя гражданам
свободно входить в резервацию и покидать ее, тогда как поднадзорные не
могли проникнуть внутрь, а чужаки, напротив, оказаться снаружи. Этот забор
являлся грубым напоминанием того факта, который большинство людей
старалось не замечать: значительная часть человечества носила вживленные
передатчики только потому, что другая, большая часть, попросту не доверяла
им. И это большинство не желало, чтобы Внеземные и те, кого на основании
психологического теста сочли "склонными к насилию", вступали между собой в
контакт.

Барьер, судя по всему, неплохо справлялся со своей задачей. Скопления
людей по обе стороны шоссе становились все плотнее, а их одеяния - все
экзотичнее, но перед самой линией столбов оставалась узкая полоска
свободного пространства. Кое-кто из рубашечников и шкурников относился,
вероятно, к гражданам, но они оставались вместе с товарищами то ли из
солидарности, то ли из чувства протеста.

Перед барьером толпа была особенно плотной. И шкурники, и рубашечники
провожали автомобили угрозами и оскорбительными жестами. Джейкоб продолжал
неторопливо двигаться по полосе с автоматической регулировкой движения,
прикрывая рукой глаза от слепящего солнца и наслаждаясь зрелищем.

Молодой человек, с ног до головы закутанный в серебристую ткань,
потрясал над головой плакатом:

"Человечество - продукт Развития! Пусть наши внеземные братья выйдут
из резерваций!"

С другой стороны шоссе женщина размахивала копьем, к которому был
прикреплен лист, гласивший:

"Земляне достигли всего сами! В.З., убирайтесь с Земли!"

Эти два плаката со всей полнотой выражали суть спора. Весь мир жаждал
узнать, кто прав: сторонники Дарвина или последователи фон Даникена.
Шкурники и рубашечники представляли собой всего лишь наиболее фанатичные
течения двух философских лагерей, на которые людей разделил этот спор.
Суть спора состояла в сакраментальном вопросе: каким образом вид гомо
сапиенс стал самим собой?

Но рубашечники и шкурники обсуждением этого вопроса не
довольствовались. У первых любовь к чужакам достигла почти религиозного
экстаза. Ксенофилия в стадии истерии. Что касается неолитиков с их любовью
к нарядам кроманьонцев и пещерным ритуалам, то не скрывается ли за их
призывами к "независимости от В.З." нечто большее - страх перед чуждым
разумом? Своего рода космическая ксенофобия?

В одном Джейкоб не сомневался: и тех и других объединяли гнев и
возмущение, вызванные осторожной, основанной на компромиссах политикой
Конфедерации по отношению к В.З., а также возмущение Законом о надзоре,
который многих из них выкинул на обочину общества. В итоге - гнев по
отношению к миру, в котором никто не мог сказать наверняка, каково его
происхождение.

Внимание Джейкоба привлек пожилой небритый человек в куртке из шкуры
и самодельных кожаных штанах. Он сидел на корточках у шоссе, смешно
подскакивая, что-то яростно крича в облаке пыли, поднятой множеством ног,
и указывая пальцем на землю. С каждым мгновением его отрывистые выкрики
становились все более громкими и неистовыми.

- П-пе! - Странные звуки вылетали из его горла, яростные, словно
проклятия. Пена пузырилась на губах. Узловатый палец с силой тыкал в
землю. - П-пе! П-пе!

Изумленный странным зрелищем, Джейкоб приостановил автомобиль. И
сразу что-то со свистом пронеслось у него перед лицом. Что-то с грохотом
разбилось о дверцу. По крыше автомобиля забарабанил град камней. У
Джейкоба заложило уши. Он быстро поднял стекло и резко съехал с
автоматической полосы. Автомобиль разогнался. Непрочная коробка салона
сотрясалась - рядом с машиной Джейкоб увидел злобные лица парней, неистово
колотивших по ней кулаками.

За несколько метров до барьера Джейкоб вдруг развеселился. Он решил
выяснить, что же им нужно. Слегка отпустил акселератор и приоткрыл окно,
чтобы задать вопрос ближайшему к нему человеку - юноше, словно сошедшему
со страниц научно-фантастического романа двадцатого века. Тем временем
толпа у обочины шоссе превратилась в мешанину плакатов и разномастных
одеяний. И прежде чем он успел раскрыть рот, ветровое стекло треснуло и
вдоль щеки Джейкоба что-то вжикнуло. Кабина наполнилась гарью.

Он бросил машину к барьеру. Мимо пронеслись столбы с колючей
проволокой, и толпа отстала. В зеркало он видел, как яростно кричат
молодые люди, потрясая кулаками, торчащими из рукавов фантастических
одежд. Джейкоб снова рассмеялся, опустил стекло и, высунув руку, помахал
им на прощание.

"Интересно, что я скажу в компании по прокату? - подумалось ему, и он
снова рассмеялся. - Может, сказать, что на меня напали войска Империи
Минь? Ведь ни за что не поверят они в такую нелепую правду".

Вызывать полицию не имело никакого смысла. Местные полицейские не
сделают и шагу без предварительной проверки на поднадзорность. А несколько
П-передатчиков без труда затеряются среди огромного числа себе подобных.
Кроме того, Фэгин просил его не афишировать свое появление.

Он до конца опустил стекло, чтобы свежий ветер разогнал гарь.
Просунул палец в дыру от пули в ветровом стекле и виновато улыбнулся.

"Тебе все это понравилось, не так ли?"

Одно дело, когда кровь начинает бежать быстрее от хорошей дозы
адреналина, и совсем другое, когда опасность веселит тебя. Восторг,
который он испытал во время стычки у барьера, встревожил его куда больше,
чем странная агрессивность толпы.

Вдруг приборная панель негромко пискнула. Джейкоб поднял взгляд.
Любитель автостопа? Здесь? Впереди, примерно в полукилометре, у обочины
стоял человек, выставив циферблат своих часов так, чтобы он попал в поле
зрения автомобильного локатора. У ног человека лежали две огромные сумки.

Джейкоб пребывал в нерешительности. Но, в конце концов, только
граждане могут попасть на территорию резервации. Он притормозил, проехав
немного вперед. Ему показалось, что он уже где-то видел этого краснолицего
толстяка в темно-сером деловом костюме. Пока человек торопливо семенил к
автомобилю, согнувшись под тяжестью сумок, Джейкоб отметил, как колышется
его объемистый живот. Человек наклонился и заглянул в машину, лицо его
было усеяно капельками пота.

- Боже, ну и жара! - простонал он. Говорил толстяк на стандартном
английском, но с сильным акцентом. - Неудивительно, что никто не едет по
автоматической полосе, - он отер пот со лба, - все несутся на максимальной
скорости, ловят ветерок. Но ваше лицо мне знакомо, должно быть, мы где-то
встречались. Меня зовут Питер Ла Рок, или Пьер, если вам угодно. Я из
"Монд".

Джейкоб вздрогнул.

- Ну, конечно, Ла Рок. Мы с вами действительно встречались. Я Джейкоб
Демва. Садитесь. Я еду только до информационного центра, но там вы можете
сесть на автобус.

Он от души надеялся, что его лицо осталось невозмутимым. И как он не
узнал этого невыносимого толстяка?! Ни за что бы не остановился.

Нельзя сказать, что у него была какая-то особая причина для
неприязни... если не считать непомерного самодовольства этого человека и
его неистощимого запаса собственных мнений по любому поводу, при каждом
удобном случае высыпаемых на собеседника. Во многих отношениях Пьер Ла
Рок, возможно, даже был очаровательнейшим человеком. Похоже, он занимал
видное место в прессе. Джейкоб читал кое-какие его статьи, и ему нравилось
если не содержание, то, во всяком случае, перо автора.

Но Пьер Ла Рок был как раз одним из тех самых настырных
представителей прессы, кто преследовал Джейкоба в течение нескольких
недель после решения загадки водного сфинкса. Возможно, самым назойливым
из всех. Да, последняя статья в "Монд" была вполне благожелательной, к
тому же прекрасно написанной. Но это отнюдь не компенсировало причиненного
беспокойства.

Джейкоб был рад, что журналисты не сумели отыскать его после
трагедии, случившейся на Ванильном Шпиле в Эквадоре. В то время он просто
не вынес бы Ла Рока.

Как и прежде, Джейкоба покоробил явно нарочитый "национальный" акцент
журналиста. Этот акцент стал даже сильнее со времени их последней встречи.

- Ну, конечно же, Джейкоб Демва! - воскликнул Ла Рок. Он закинул
сумки назад и уселся в машину. - Бог афоризмов! Охотник за тайнами! И вы
здесь. Наверное, собираетесь принять участие в конкурсе по разгадыванию
головоломок вместе с нашими благородными инопланетными гостями? Или, быть
может, решили заглянуть в Великую Библиотеку в Ла-Пасе?

Джейкоб снова перестроился на автоматическую полосу, мимолетно
подумав, что неплохо было бы знать, кто вообще ввел моду на "национальный"
акцент. Было бы чем уязвить этого болвана.

- Меня пригласили сюда в качестве консультанта. Среди приглашавших
действительно есть Внеземные, если вы об этом хотели спросить. Но
вдаваться в подробности я не имею права.

- О, да-да-да, это, наверное, совершенно секретно! - Ла Рок игриво
взмахнул пухлыми ручками. - Но нельзя же так интриговать журналиста! Вы
делаете свое дело, я - свое! И вас наверняка волнует, что же привело
лучшего репортера "Монд" в эту пустыню. Я угадал?

- Меня больше интересует, почему вам пришлось ловить машину в этой
пустыне.

Ла Рок горестно вздохнул.

- Да, воистину пустыня! До чего печально, что именно здесь должны
жить наши благородные гости. Здесь или в других столь же пустынных местах.
На вашей Аляске, например.