солнца, корабль выглядел так, словно его окунули в кровь. Затем над ним
вновь просвистел бич, и надсмотрщик прокричал сверху:
корабль, подумал Конан. Корабль, омытый в крови рабов.
которая держала путь вдоль берегов Сумеру Тсо, останавливаясь каждую ночь
в одном из семи священных городов Меру: городах Шондакор, Тхогара,
Авзакия, Исседон, Паллиана, Тхроана и - совершив круг по морю - снова в
Шамбале. Хотя они и были чрезвычайно сильны, очень скоро беспрестанная
работа изнурила их до предела. Казалось, их ноющие мускулы больше не
способны действовать. Но неутомимый барабан и свистящий бич продолжали
подгонять их.
и окатывали ею измученных рабов. Один раз в день, когда солнце стояло в
зените, рабы получали чашу с рисом и ковш с водой. Ночью они спали на тех
же скамьях, где работали днем. Отупляющая монотонность тяжелой, нудной
работы подтачивала волю и лишала мыслей, превращая гребцов в бездушных
животных.
склонялся под непосильной ношей судьбы, как апатичные мерувийцы.
Непрерывная работа на веслах, жестокое обращение, унизительная грязь
рабской ямы вместо того, чтобы ослабить его волю, служили пищей для его
внутреннего огня.
Конан достиг пределов своего терпения. Было темно и тихо; новая луна -
тонкий серебряный полумесяц - висела низко на западе, освещая все слабым
призрачным светом. Скоро она должна была зайти. Такую ночь народы Запада
называли ночью плутовской луны, потому что из-за слабого освещения она
весьма подходила для разбойников с большой дороги, воров и убийц.
Склонившись на весла, Конан и Джума притворялись спящими, а на самом деле
обсуждали план побега с рабами-мерувийцами.
наручники, соединенные цепью, и эта цепь была пропущена через железное
кольцо, которое свободно скользило по веслу. Однако его скольжение
ограничивалось лопастью весла с одной стороны и полосой свинца,
оковывающей весло, с противоположной стороны. Эта полоса, прочно
прикрепленная к веслу железным шипом, служила противовесом лопасти весла.
Конан сотни раз проверял прочность цепи, наручников и кольца, однако они
не поддавались даже его чудовищной силе, закаленной семью днями работы на
веслах. Но все равно он грозным шепотом уговаривал товарищей-рабов
устроить бунт.
разорвем его на части зубами и ногтями. А у него при себе ключи от наших
оков. Пока мы будем освобождаться от наручников, матросы перебьют
некоторую часть рабов, но как только мы будем свободны, нас будет пятеро
или шестеро на одного...
даже думать!
превращаются в воду.
богами как наказание за дурные поступки в предыдущей жизни. Противиться им
не только бесполезно, но очень грешно. Прошу тебя, варвар, прекратить
ужасные речи и смиренно принять свою судьбу.
был человеком, готовым безропотно склониться под ударами рока. Но
мерувийцы отказывались их слушать. Даже Ташуданг, обычно болтливый и
дружелюбный в отличие от других мерувийцев, умолял Конана не делать
ничего, что разъярит надсмотрщика Гортангпо или навлечет на них еще худшую
божественную кару, чем то наказание, которому боги их уже подвергли.
Гортангпо прокрался по сходням в темноте. Из нескольких подслушанных слов
он заключил, что готовится восстание. Его бич взвился в воздух и опустился
на плечи Конана.
схватил свободный конец бича и вырвал его из рук Гортангпо. Надсмотрщик
закричал, призывая матросов.
Отчаяние вдохновило его. Конструкция весла ограничивала вертикальное
движение его верхнего конца до высоты меньше пяти футов над палубой, на
которой стоял Конан. Он поднял верхний конец весла так высоко, как было
можно, взобрался на скамейку, согнулся и подставил плечи под весло. Затем
чудовищным толчком мощных длинных ног он выпрямился. Весло сломалось в
уключине с громким треском. Конан быстро снял кольцо с поломанного весла.
Теперь у него было подходящее оружие: палица девяти футов в длиной с
десятифунтовой свинцовой оковкой на конце.
надсмотрщика. Череп треснул, как дыня, забрызгав скамьи мозгами и кровью.
Конан выпрыгнул на шканцы, чтобы встретить атаку матросов. Внизу тощие
коричневокожие мерувийцы скорчились на скамьях, шепча молитвы своим
дьяволам-богам. Только Джума последовал примеру Конана - сломал свое весло
в уключине и освободил кольцо.
никогда не приходилось противостоять восставшим рабам; они не
представляли, что такое вообще может случиться. Меньше всего они ожидали
оказаться лицом к лицу с крепким юным гигантом, вооруженным девятифутовой
палицей. Тем не менее они приближались довольно храбро, хотя ширина
шканцев позволяла им атаковать Конана только по двое.
матроса вниз на скамьи со сломанной правой рукой. Второй удар уложил
следующего матроса с проломленным черепом. Какой-то матрос попытался
ткнуть Конана в грудь пикой. Киммериец вышиб пику из его руки, а его
следующий удар смел со шканцев вниз сразу двоих противников. У одного были
расплющены ребра, и он своим телом столкнул второго.
лунном свете блестел, словно полированное черное дерево. Его весло
обрушилось на приближающихся мерувийцев как коса. Матросы, неспособный
противостоять двум таким монстрам, не выдержали и бежали, спасаясь, на
палубу. Там их офицер, который только что проснулся, выкрикивал какие-то
бестолковые команды.
нашел ключ от всех наручников на корабле и освободил от наручников себя и
Джуму.
в мачту. Два освободившихся раба не стали ждать продолжения схватки.
Спрыгнув вниз, они протолкались мимо скорчившихся гребцов к борту,
перепрыгнули через него и исчезли в темных водах гавани Шамбалы. Им вслед
полетело несколько стрел, но в слабом свете заходящей молодой луны лучники
могли стрелять лишь наугад.
обнаженных тел капала вода. Они плыли, похоже, несколько часов, ища
способа проникнуть в Шамбалу незамеченными. Наконец они нашли отверстие
для сточных вод в каменной стене древнего города. У Джумы все еще было с
собой сломанное весло, которым он сражался с матросами. Конан оставил свое
на корабле. Время от времени слабый блик света проникал в тоннель для
стока вод из забранного решеткой отверстия в городской мостовой над ними,
но свет был таким слабым - тонкий серп луны уже скрылся за горизонтом -
что темнота в тоннеле оставалась непроницаемой. Итак, в почти кромешной
темноте двое друзей пробирались по грязной воде в поисках выхода из этих
подземелий.
коридорам под улицами города. Во тьме огоньками светились глаза крыс. Одна
из тварей цапнула Конана за щиколотку, но он схватил ее, раздавил в руках
и швырнул труп ее более осторожным собратьям. Они тотчас устроили драку,
визжа над добычей. Конан и Джума прибавили шаг, двигаясь вперед по
тоннелям, которые изгибались и ветвились.
он случайно зацепил потайной замок, и изумленно фыркнул, когда часть стены
подалась под его пальцами. Хотя ни он, ни Конан не знали, куда ведет
проход, они направились туда, так как он вел наверх. Они долго взбирались
по нему и наконец вышли к еще одной двери. Им пришлось долго шарить ощупью
во тьме, пока Конан не нашел засов и не отодвинул его. Дверь под нажатием
открылась со скрипом сухих петель, два беглеца переступили порог и
застыли.
богов или демонов. Балкон находился в огромном восьмиугольном храме.
Махров Алексей
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Березин Федор
Андреев Николай
Распопов Дмитрий