наткнулся на ступеньки и пошел по ним вверх, пока не добрался до двери, на
которой его пальцы нащупали металлическую задвижку. Он вошел в тускло
освещенную величественную комнату неестественных пропорций. Фантастические
колонны стояли около пестрых стен, поддерживая потолок, который был
сумеречный и полупрозрачный и выглядел, как облачное полуночное небо,
создавая иллюзию невозможной высоты. Если какой-либо свет и проникал через
него, он был причудливо изменен.
Большая комната была круглой. В одном ее конце находились большие
бронзовые створки гигантской двери. Напротив них, на возвышении у стены к
которому вели широкие закругленные ступени, стоял трон из меди, и когда
Конан увидел, что свернулось на этом троне, то поспешно отступил, поднимая
саблю.
близкого расстояния, а затем поднялся по стеклянным ступенькам и уставился
на него. Это была гигантская змея, очевидно, высеченная из какого-то
желто-зеленого материала. Каждая чешуйка на ней была словно настоящая,
переливающие радугой цвета были искусно воспроизведены. Большая
клинообразная голова была наполовину скрыта в кольцах ее туловища; ни
челюстей, ни глаз не было видно. Воспоминания поднялись в его голове.
Очевидно, эта змея изображала одного из болотных монстров, которые раньше
обитали в тростниковых зарослях на южных берегах Вилайета. Но, как и
золотой леопард, они исчезли много сотен лет тому назад. Конан видел их
грубые миниатюрные изображения среди идолов в етшийских хижинах. Было
также их описание в Книге Скелоса, которая основывалась на доисторических
источниках.
соответствующей длины. Он потянулся к нему и дотронулся любопытной рукой
до твари. Когда он сделал это, его сердце чуть не остановилось. Ледяной
холод остановил кровь в его венах и поднял волосы дыбом на голове. Под его
рукой была не гладкая хрупкая поверхность из стекла, камня или метала, а
пружинистая жилистая масса живого существа. Он почувствовал, как холодная
вялая жизнь течет под его пальцами.
ужас, отвращение и страх почти задушили его и Конан бросился назад, вниз
по стеклянным ступенькам с болезненным беспокойством, наблюдая с
благоговейным трепетом за созданием, спящим на медном троне. Оно не
шевелилось.
сердце у него ушло в пятки при мысли, что он может оказаться запертым с
этой ужасной тварью. Но створки двери раскрылись от его прикосновения и он
проскользнул мимо них и закрыл за собой.
стенами, покрытыми гобеленами, в котором мерцал такой же сумеречный свет.
Из-за этого удаленные предметы выглядели нечетко и у него возникли
беспокойные мысли, будто невидимые змеи скользят к нему в тусклом свете.
Из-за иллюзорного света казалось, что до двери на другом конце целая миля.
Рядом с ним один гобелен висел так, будто за ним был проход, и осторожно
подняв его он обнаружил узкую лестницу, ведущую вверх.
до него донеслись те же самые шаркающие шаги, которые он слышал за
закрытой панелью. Кто-то преследовал его по туннелю? Он торопливо побежал
по лестнице, закрыв за собой гобелен.
дверной проем. В его бесполезных пока блужданиях была двойная цель:
выбраться из дома и его загадочных явлений, и найти немедийскую девушку.
Варвар чувствовал, что она находится под стражей где-то в этом дворце или
часовне или чем оно там было. Он считал, что это покрытое куполом строение
в центре города. Весьма вероятно, что здесь обитает правитель города, к
которому без сомнения доставили девушку.
собирался вернуться обратно, как услышал голос за одной из стен. В этой
стене не было никакой двери, но подошел ближе и слышал достаточно
отчетливо. И ледяной холод пробежал медленно по его спине. Язык был
немедийский, но голос был не человеческий. В нем звучал ужасающий
резонанс, словно полночный колокольный звон.
присоединился ко мне, - мерно звенел он. - Там не было ни света, ни звука,
ни движения. Только побуждение из потустороннего мира вело меня в этом
путешествии вверх, слепом, бесчувственном, безжалостном. Через годы и
годы, через неизменные толщи темноты я карабкался...
обо всем другом, пока гипнотическая энергия вызывала странное изменение
способностей и восприятия, а звук вызывал зрительные иллюзии. Конан больше
не ощущал голоса, а только отдаленные волны звука. Перенесенный из своего
времени и из своей индивидуальности, он видел превращение человека,
называвшегося Хосатралом Хелом, который выполз из Ночи и видел первобытный
хаос каким он был много лет тому назад, облеченный в субстанцию
материальной вселенной.
содержать сущность того, чем был Хосатрал Хел. И вот он стоял в
человеческом облике, но его плоть не была плотью; его кость не была
костью; его кровь не была кровью. Он стал вызовом всей природе, так как
вызвал к жизни, мышлению и деятельности базовую субстанцию, которая раньше
никогда не испытывала биения ритмов жизни.
повредить ему, и для него век был подобен часу. В своих странствиях он
пришел к первобытному народу населявшему остров Дагония и ему захотелось
дать этой расе культуру и цивилизацию. С его помощью они построили город
Дагон, стали там жить и служить ему. Странными и мрачными были его слуги,
вызываемые из темных уголков планеты, где все еще скрывались мрачные
создания из забытого прошлого. Его дом в Дагоне был соединен туннелями со
всеми другими домами в городе и по ним его бритоголовые жрецы приносили
ему жертвы.
Они называли себя етшийцами и после жаркого сражения были разгромлены и
порабощены, и в течении жизни целого поколения они умирали на алтарях
Хосатрала.
странный мрачный мужчина неизвестной расы отправился в дикие земли, и
когда он вернулся, он принес нож, который был сделан из неземного
вещества. Он был выкован из метеора, который вспышкой промчался по небу,
словно пылающая стрела, и упал в отдаленной долине. Рабы восстали. Их
зубчатые серпы резали дагонийцев словно овец, а против неземного ножа
колдовство Хосатрала было бессильно. Пока резня и убийство продолжались в
красном дыму, окутавшем улицы, самый трагический акт этой угрюмой драмы
разыгрался под загадочным куполом в пестрых словно кожа змеи стенах
большой комнаты с возвышением и медным троном на нем.
врага, так как хотел сохранить угрозу его освобождения над головами своих
мятежных подчиненных. Он оставил Хосатрала лежащим на золотом помосте с
волшебным ножом поперек его груди. Заклинание удерживало его
бесчувственным и неподвижным до скончания дней.
стали расплывчатыми, етшийцы обессилели от голода и чумы, а война рассеяла
их остатки, обитавшие в нищете на побережье моря.
грома не разрушил его, а любопытный рыбак не поднял с груди золотого бога
волшебный нож и не разрушил заклинание. Хосатрал Хел поднялся и стал
живым, еще более могущественным, чем раньше. Ему захотелось восстановить
город таким, каким он был в дни до его падения. Своими злыми чарами он
поднял башни из пыли забытых тысячелетий, а также вызвал к жизни людей,
которые были пылью многие годы.
темных уголках их души и разума смерть подстерегала их. Ночью народ Дагона
двигался и любил, ненавидел и пировал, и падение Дагона было в их памяти
словно смутный сон; они двигались в чарующем тумане иллюзии, ощущения
странности их существования, но не искали этому объяснения. С приходом дня
они погружались в глубокий сон, чтобы вновь подняться с приходом ночи,
которая сродни смерти.
когда он приник к земле за покрытой гобеленом стеной. Его рассудок
пошатнулся. Все разумное и здравое было сметено, оставив призрачную
вселенную, сквозь которую крались укутанные фигуры с вызывающими ужас
возможностями. Сквозь звенящий голос, который был словно мерные удары
триумфа над царившими на планете нормальными законами природы,
человеческий голос вытащил рассудок Конана из полета над безбрежными
сферами безумства. Это был истерический плач женщины.
тростниковых зарослях. Уже прошло больше часа, а Конан не возвращался. Без
сомнения он все еще искал на острове девушку, так как думал, что она
прячется там. Но Агу беспокоило другое подозрение. Что если гетьман
оставил своих воинов недалеко отсюда и если они заподозрят неладное и
отправятся выяснять причину его долгого отсутствия? Джехунгир отдал приказ
Адамов Григорий
Корнев Павел
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Акунин Борис
Володихин Дмитрий