Чтение 5–й страницы книги ~Огненный нож~

в левой руке Конана отыскал горло врага, и на ноги киммерийца пролилась
струя горячей крови. И вдруг натиск иссяк. Отхлынув, нападавшие, как
призраки, растаяли во тьме.

Стало чуть светлее. Над восточным краем каньона серебряной полоской
лежал слабый свет - всходила луна.

Тубал, точно волк, вывалив язык, погнался за отступавшими тенями, его
борода была забрызгана кровью, в уголках рта выступила пена. Он споткнулся
о труп и, прежде чем сообразил, что перед ним мертвец, с дикой яростью
вонзил в него клинок. Конан настиг шемита и схватил за руку. В бешенстве
Тубал едва не сбил варвара с ног.

- Угомонись ты! - зарычал на него Конан. - Или хочешь угодить в
западню?

От этих слов к Тубалу вернулась его волчья осторожность. Оба бесшумно
заскользили за неясными тенями, одна за другой исчезавшими а пасти
восточной расселины. Добежав до нее, преследователи остановились,
пристально всматриваясь в черный провал. Где-то далеко впереди слышался
удаляющийся хруст камешков под чьими-то ногами. Конан весь подобрался,
точно пантера при виде дичи.

- Псы удирают, - тихо сказал Тубал. - Погонимся дальше?

Конан покачал головой. Нанайя в плену, и он не может позволить себе
сломя голову броситься в погоню по этому темному, извилистому коридору,
где за каждым поворотом их может подстеречь засада, а значит, почти
неминуемая смерть.

Они вернулись в лагерь, к лошадям, совершенно обезумевшим от густого
запаха свежепролитой крови.

- Когда луна поднимется высоко и зальет каньон своим светом, они
нашпигуют нас стрелами, не выходя из расселины.

- Придется рискнуть, - проворчал Конан. - Будем надеяться, что
стрелки из них неважные.

В полном молчании они опустились на корточки в тени скал. По мере
того как каньон заливал призрачный лунный свет, проступали очертания
валунов, уступов, стен. Ни один звук не нарушал царящей вокруг тишины.
Затем при бледном свете Конан посмотрел на четырех мертвецов, брошенных
врагом во время бегства. Тубал вгляделся в застывшие бородатые лица...

- Шабатийцы! - тихо воскликнул он. - Почитатели Зла!

- Не удивительно, что они подкрались неслышно, как кошки, -
пробормотал Конан. Проезжая как-то по Шему, ему доводилось слышать
рассказы о сверхъестественной способности сторонников этого древнего
отвратительного культа подбираться к жертвам без малейшего шороха. В своих
мрачных храмах, выстроенных в честь проклятого богами и людьми Шабата, эти
люди поклонялись своему идолу - золотому Павлину. - Интересно, что им
здесь понадобилось? Ведь их родина Шем. Что ж, поглядим... Ого!

Конан распахнул на одном из трупов накидку. На полотняной куртке на
широкой груди шабатийца кровавым цветом полыхала эмблема - рука, сжимавшая
кинжал с лезвием в форме языка пламени. Тубал откинул туники с остальных -
у всех на рубашках был вышит кулак и нож. Шемит спросил:

- Что это за культ Невидимых, если он притягивает людей из ближнего
Шема, и из Кхитая, за тысячи миль отсюда?

- Вот это я и хочу выяснить, - ответил Конан.

Они помолчали. Затем Тубал поднялся и сказал:

- Теперь куда?

Конан указал на цепочки следов, алевших на голых камнях.

- Вот наша путеводная нить.

Пока Тубал вытирал с клинка кровь и вкладывал его в ножны, Конан
обмотал вокруг пояса длинную прочную бечевку с тремя спаянными крюками на
конце. В свою бытность вором он частенько пускал в ход это орудие. Тем
временем луна поднялась еще выше и высветила узкую серебряную полосу
посередине каньона.

Избегая прямого света, они приблизились к устью ущелья. Ни звона
спущенной тетивы, ни свиста дротика, ни таинственных теней за скалами, -
тихо. На камнях отчетливо виднелась дорожка из кровавых пятен: должно
быть, шабатийцы уносили тяжелораненых с собой.

Лошадей оставили в лагере. Конан полагал, что враги также уходили
пешими, а кроме того, проход был настолько узок и загроможден камнями, что
в случае внезапной схватки всадник оказался бы в невыгодном положении.

У каждого поворота они ожидали засады, но цепочка кровавых следов не
прерывалась, и никто не заступал дорогу. Пятна крови заметно поредели, но
и этих было довольно, чтобы не сбиться с пути.

Конан прибавил шагу: он очень надеялся, что раненые и пленница
замедлят бегство врага. Скорее всего, Нанайя все еще жива, иначе они
наткнулись бы на ее труп.

Ущелье стало подниматься, сузилось, снова расширилось, пошло вниз,
сделало поворот и вышло в другой каньон, протянувшийся с востока на запад.
Этот оказался шириной в несколько сот футов. След, напрямую пересекая
открытое пространство, вел к монолитной южной стене и там обрывался.

- Кажется, эти трусливые псы из Кушафа не соврали: след обрывается у
скалы, а через нее перелетит разве что птица.

Конан остановился, озадаченный. Приметы древней дороги потерялись
давно - еще в ущелье Призраков. Но шабатийцы наверняка прошли этим путем.
Киммериец окинул стену внимательным взглядом - каменная глыба взметнулась
в небо на сотни футов. Прямо над ним, на высоте футов пятнадцати, в
результате выветривания породы в стене образовался небольшой выступ
шириной три и длиной шесть-семь шагов. На первый взгляд это мало что
значило, но где-то посередине, между землей и выступом, острый глаз
варвара различил на камне темное пятно.

Конан размотал с пояса веревку. Затем, раскрутив, послал тяжелый
конец вверх. Крюк впился в камень на краю выступа. С проворством, с каким
обычный человек взбирается по лестнице, Конан полез по тонкой гладкой
нити. Добравшись до пятна, он довольно хмыкнул - вне всяких сомнений, это
была кровь. Должно быть, ее оставил раненый, когда его поднимали в петле к
выступу.

Внизу Тубал, переминаясь с ноги на ногу, пытался разглядеть получше
выступ, словно опасаясь затаившихся убийц. Но когда Конан показался над
краем, площадка оказалась пуста.

Он поднялся на выступ, и сразу в глаза ему бросилось тяжелое,
невидимое снизу бронзовое кольцо в стене. От частого употребления металл
блестел. Край выступа, площадка - все было густо измазано кровью. Здесь
стена уже не казалась монолитной. Но варвар заметил еще кое-что: едва
различимые кровавые отпечатки пальцев на скале. Он тщательно исследовал
все щели, затем приложил свою ладонь к кровавому отпечатку, нажал. Часть
стены бесшумно ушла в сторону. Перед Конаном открылся узкий проход, в
дальнем конце которого мерцал лунный свет.

Весь подобравшись, готовый к любым неожиданностям, Конан шагнул в
проем. И тут же услышал удивленный вопль шемита, который, глядя вверх,
решил, что его товарища проглотила скала. Чтобы успокоить Тубала, Конан
показался над краем, а затем вновь обратился к своему открытию.

Ход был короткий и другим концом выходил в расселину. Прямой, как
ножевая рана, туннель прорезал скалу на сотню футов и дальше резко
сворачивал вправо. Дверь представляла собой плиту неправильной формы,
навешенную на массивные тщательно смазанные бронзовые шарниры. Плита
идеально совпадала с проемом, а благодаря изломанному краю узкие щели по
периметру казались обычными щербинами в камне.

Прямо у входа лежала бухта веревочной лестницы из прочной сыромятной
кожи. Закрепив конец в кольце снаружи, Конан сбросил лестницу вниз. И пока
Тубал, горя нетерпением, быстро карабкался к выступу, киммериец втянул
свою веревку и снова обмотал ее вокруг пояса.

Уразумев тайну исчезновения врагов, шемит даже выругался по-своему.

- Но почему они не закрыли дверь изнутри? - спросил он, угомонившись.

- Возможно, этим ходом постоянно пользуются. К тому же когда на
хвосте погоня, то громкими призывами к страже можно обнаружить себя и
выдать секрет. Но удивительно, что дверь до сих пор не нашли, - если бы не
следы крови, я тоже топтался бы сейчас внизу.

Тубал рвался вперед но киммериец медлил. Он не видел признаков
стражи, но резонно полагал, что мастера, с такой выдумкой замаскировавшие
вход в свою страну, вряд ли оставят его без охраны.

Конан поднял лестницу, смотал в бухту и уложил на место. Потом закрыл
плитой проем, и туннель погрузился во тьму. Приказав недовольно ворчавшему
шемиту оставаться у двери, он осторожно двинулся вперед.

Выйдя в расселину, Конан огляделся. Над головой, на высоте сотен
футов, сквозь узкую изломанную щель виднелось звездное небо. Кошачьим
глазам варвара с избытком хватало скудного света, падавшего на пол.

С не меньшей осторожностью, но уже более уверенно, он сделал еще
несколько шагов и замер: впереди, за поворотом, послышался хруст камешков.
Киммериец едва успел втиснуть свое массивное тело в нишу, вырубленную в
боковой стене, как показался стражник. Уверенный в собственной
безопасности, тот шел вразвалочку, едва поднимая ноги, как бы показывая
всем своим видом, что занят привычным, нудным делом. Это был коренастый,
приземистый кхитаец с неподвижным лицом цвета меди. В руке он держал
короткое копье.

Вот стражник поравнялся с нишей, где укрылся Конан. Вдруг, повинуясь
внезапно проснувшемуся инстинкту, он резко повернул голову - зубы обнажены
в оскале, копье наизготовку. Схватка заняла мгновение. Стражник еще
поворачивал голову, а Конан был уже рядом. Взмах меча - и кхитаец рухнул
на каменный пол с разрубленным черепом.

Застыв как изваяние, Конан вглядывался в проход. Никаких
подозрительных звуков - как видно, стражник был один. Тогда киммериец
тихонько свистнул. Истомившийся ожиданием Тубал не заставил себя долго
ждать. При виде мертвеца шемит скрипнул зубами.