повернулся к фонтану. Обе девушки исчезли. По гобелену волной плыла
складка, словно кто-то только что приподнимал его край. Складка проплыла и
разгладилась. И тут где-то за стеной громко закричала Натала.
секунду быстрая и гибкая стигийка зажала ей рукой рот, второй обхватила за
талию и с неожиданной силой рванула ее на себя, - прямо в стену, или
точнее, в открывшуюся в стене потайную дверь.
закрывая ее на запор, вынуждена была отпустить Наталу, и та немедленно
закричала во весь голос. Смех стигийки, пропитанный смертельным ядом,
пронзил темноту.
коридору, - голос Талис стал злым шипящим, утратив всю свою мелодичность,
- полежишь там немного, пока за тобой не придут, а придут обязательно!
ломался от страшного предчувствия. - Чем я провинилась перед тобой?
Если бы не ты, он остался бы со мной. Исчезни - и он станет моим.
безгранично верившая своему возлюбленному.
женские чары. - Да тебе-то что до того: горло он мне перегрызет или к
сердцу прижмет. Ты к тому времени будешь нежиться в объятиях жениха из
бездны ада!
стигийка скрутила ее словно беспомощное дитя и потащила вниз по коридору.
Девушка, помня злорадное предупреждение, молчала. В глубокой тишине слышны
были только резкое, спазматическое дыхание Наталы, да сопение стигийки.
Внезапно пальцы несчастной бритунки наткнулись на усыпанную алмазами
рукоятку кинжала, торчащую из-за набедренной повязки Талис. Девушка
недолго думая, выхватила кинжал и ударила им сверху вниз, вложив в удар
последние силы.
рук. Девушка упала на каменные плиты, но тут же вскочила на ноги, отбежала
и прижалась к стене. Она не могла ничего разглядеть в окружавшем ее мраке,
но слышала пронзительный голос стигийки - лучшее доказательство того, что
убить ее не удалось. Талис выкрикивала грязные ругательства, и в ее голосе
было столько злобы, что Натала похолодела.
ты мне в руки! - Описание пыток, уготованных ее сопернице, было красочным
и более чем подробным, а язык, которым оно было изложено, заставил бы
залиться румянцем стыда самую бесстыжую проститутку Аквилонии.
тусклый свет - стигийка в ярости забыла об угрожавшей им обеим опасности.
Натала увидела в нескольких шагах от себя Талис. Сквозь пальцы левой руки,
которыми та сжимала рану в боку, ручейком текла кровь, но стигийка твердо
стояла на ногах и в глазах ее пылала смертельная ненависть. Надежда,
теплившаяся в душе Наталы, бесследно покинула ее, когда стигийка
презрительно стряхнула кровь с ладони и увидела, что удар кинжала не
достиг цели - лезвие скользнуло по драгоценным украшениям на набедренной
повязке и лишь слегка поцарапало кожу ее грозной противницы.
скорчившейся у стены девушкой.
иной ей уже не представится, но не могла воскресить в себе даже искорки
отваги - она впрочем никогда ей не отличалась, - и лишь дрожала всем телом
полностью парализованная темнотой, яростью соперницы и безысходностью
своего положения. Талис без труда вынула кинжал из ее безвольно повисшей
руки и отбросила его во мрак.
ладонью по щеке. - Кусаешься? Ну так кровь за кровь! Ты пожалеешь еще о
своей дерзости!
торчало железное кольцо, с которого свисал шелковый шнур. Девушке
показалось, что с ней происходит всего лишь кошмарный сон. Она уже не
сопротивлялась, когда Талис, сорвав с нее остатки одежды, подтащила ее
руки вверх и затянула на запястьях крепкий узел. Нагая, натянутая словно
струна, она висела едва касаясь пола кончиками пальцев, словно заяц, с
которого вот-вот начнут сдирать кожу. Повернув с огромным трудом голову,
она увидела Талис, снимавшую со стены тяжелый кнут с рукоятью, блестевший
золотом и алмазами и с семью длинными концами, плетеными из особого шелка,
более твердыми и гибкими чем обычные ременные.
жгучих языков пламени обернулись вокруг бедер взвизгнувшей от боли Наталы.
Бедная девушка вилась всем телом, стонала, пыталась выдернуть руки из
шелковой петли, кричала, выла, начисто забыв о грозной опасности таившейся
где-то неподалеку. Жестокая стигийка тоже по-видимому забыла об этом,
наслаждаясь муками жертвы.
последний раз взмолиться о пощаде, - и стон замер на ее сразу затвердевших
губах, а глаза наполнились неописуемым ужасом.
встревоженная выражением лица жертвы, быстро, как кошка, повернулась
посмотреть на то, что ее так напугало. Но новый противник действовал
быстрее. Перед глазами полумертвой от боли Наталы мелькнуло подброшенное с
невероятной силой белое тело стигийки - мелькнуло и исчезло в недрах
огромного черного облака. Пронзительный вопль разорвал тишину и облако
растворилось во тьме.
Талис, затем ее громкие стоны перешли в душераздирающий крик,
завершившийся истерическим, диким смехом и все стихло. Натала до боли
напрягала глаза, вглядываясь во мрак, в котором исчезла Талис. Она
чувствовала, что там таится нечто угрожающее не только ее телу, но и душе.
бесформенное пятно, образовавшее что-то вроде колоссальной головы с
разинутой жабьей пастью, чьи контуры расплывались, словно марево, в голове
прорезались два светящихся словно гнилушки, глаза - они притягивали, в них
читалось омерзительное, воистину космическое вожделение, и вся эта
пульсирующая, похожая на густой черный дым масса клубилась, густела и
изменялась. Трудно было сказать - ползет это нечто, идет или летит, но оно
двигалось, приближаясь к ней. Вот оно добралось до круга света, падавшего
из алмаза-светильника, но эта клубившаяся масса не поддавалась свету, даже
тогда, когда этот сгущенный мрак оказался на расстоянии вытянутой руки от
Наталы, - если бы она могла конечно вытянуть руку, - даже тогда она не
различала деталей на этом странном теле, лишь жабья пасть рисовалась
вполне выразительно, словно темное пятно на сетчатке ее глаза.
ведь никто и ничто не может смотреть одновременно сверху и снизу, из
бездонной пропасти и с головокружительной высоты - а ведь было именно так,
это нечто смотрело на нее отовсюду. И в то же время, она знала это
совершенно определенно, оно было реальным, осязаемым, а если даже
обманывало зрение, то уж никак не обманывало тело, которое вдруг ощутило
холодное прикосновение не то лапы, не то щупальца. То, что проползло по ее
ноге, было холодное, но вместе с тем жгло как раскаленный уголь,
скользкое, и в то же время шершавое - оно абсолютно отличалось от чего бы
то ни было, хоть раз прикасавшегося к ее телу. Натала вскрикнула от
омерзения. В этом прикосновении сконцентрировалась вся непристойность, вся
похоть, все распутство, которые копились среди отбросов земной жизни со
времен ее зарождения. Она чувствовала такой стыд, такое отвращение, о
каких до сих пор не имела понятия. Теперь она отчетливо сознавала, что это
чудовище может быть чем угодно, но только не примитивным животным.
себе, выворачивая все суставы и разрывая натянувшиеся до предела мышцы и
ткани рук, - но тут где-то высоко вверху послышался треск, какая-то
огромная масса пронеслась по воздуху и грохнулась на плиты пола.
бросился на стену, будто хотел снести ее одним ударом своего огромного
тела. Удар был таким сильным, что наверное поломал бы кости любого другого
человека, но варвар лишь отскочил от стены словно мячик, сорвав с нее
гобелен. Его глазам открылась совершенно гладкая, монолитная стена. Вне
себя от злости, он махнул саблей, словно собираясь иссечь на куски
мраморную преграду, но услышал за спиной шорох и огляделся. Его смуглое
лицо было белым от ярости, что никак не могла найти себе выхода.
лицами. Каждый из них сжимал в руке короткий меч. Когда Конан оглянулся,
они набросились на него, что-то гневно вопя. Он не пытался ни успокаивать
их не объяснять. Взбешенный исчезновением девушки, он действовал так, как