Чтение 5–й страницы книги ~Глаз в небе~

гипсовой повязке.

-- Я пострадала меньше всех, -- запинаясь, проговорила Марша. -- Но из
меня чуть дух не вышибло. Я попала прямо в середину луча. Все, что видела,
-- лишь искры из глаз. Правда, экспериментаторы сообразили сразу выключить
генератор. Все длилось меньше секунды... -- Она жалобно добавила: -- Но
казалось, будто миллион лет!

Гладко выбритый молодой врач отвернул одеяло и стал измерять Джеку
пульс. Рядом деловито готовила процедуру рослая медсестра. Приборы стояли у
нее под рукой. Все выглядело чинно и деловито.

Выглядело... однако что-то было не так. Джек это почуял нутром. В
глубине подсознания возникло неуютное ощущение, будто изменилось нечто
важное... Или -- исчезло.

-- Марша, -- неожиданно спросил он. -- Ты чувствуешь?..

Неуверенными шагами Марша подошла ближе.

-- Что, милый?

-- Не могу объяснить. Но у меня вдруг появилась мысль... Не знаю, как
это назвать. Не понимаю...

Марша явно забеспокоилась. Поколебавшись немного, она обернулась к
доктору:

-- Я же вам говорила: что-то не так. Помните, в самом начале, как
только пришла в себя?

-- Всякий, кто перенес шок, испытывает ощущение нереальности
происходящего, -- спокойно заметил ей доктор. -- Это в высшей степени
типично. Примерно через сутки все пройдет. Кроме того, не забывайте, что
каждому из вас сделали успокоительную инъекцию. Да и выпавшее испытание было
слишком велико. Луч, в который вы угодили, чрезвычайно мощный.

Джек и Марша промолчали. Они лишь смотрели друг на друга, по выражению
лица стараясь угадать мысли другого.

-- Думаю, нам еще повезло, -- осторожно, выжидательным тоном,
проговорил Гамильтон. Радостный экстаз, с которым он только что молился;
уступил место сомнению. Что, в конце концов, произошло? Новое, загадочное
чувство не поддавалось усилию рассудка, оно явно сторонилось обычной
житейской логики. Джек осмотрел палату, но не заметил ничего странного или
подозрительного.

-- Вам очень повезло, -- подтвердила медсестра с такой гордостью, будто
в этом была ее личная заслуга.

-- Сколько я здесь пробуду?

Доктор задумался.

-- Полагаю, вы можете отправиться домой сегодня вечером. Но оставайтесь
в постели еще не меньше суток. Вам обоим нужно хорошенько отдохнуть. Скажем,
недельку. Еще я предложил бы нанять опытную сиделку.

Джек призадумался.

-- Нам это не по карману.

-- Вы получите страховку, -- чуть натянуто напомнил врач. -- Этим
ведают федеральные власти. На вашем месте я бы думал только о том, как
поскорее встать на ноги.

-- А может, мне так больше нравится! -- отрезал Гамильтон. Он не стал
ничего объяснять, а погрузился в размышления.

Несчастный случай ничуть не изменил дурацкого жизненного расклада. Если
только за это время не умер полковник Эдвардс, что казалось маловероятным.

Когда врача и медсестру уговорили оставить их наедине, Джек заметил
жене:

-- Теперь, по крайней мере, будет что сказать соседям. Не надо
выдумывать причину, почему я без работы.

Марша с убитым видом кивнула.

-- Я и забыла...

-- Подыщу себе работу без военных секретов. Никаких больше дел с
оборонкой. -- Он мрачно пошутил: -- Сейчас я как Эйнштейн в пятьдесят
четвертом. Помнишь его слова? "Может, стану водопроводчиком или буду
телевизоры чинить. Мне это больше по душе".

-- А помнишь, чем ты всегда хотел заняться? -- Сидя на краю кровати,
Марша нервно теребила свои неровно подстриженные волосы. -- Ты хотел
конструировать новые системы звукозаписи!.. И новые принципы -- как это? --
частотной модуляции УКВ. Ты мечтал быть звездой в мире аудиотехники.

-- Да, да! -- кивнул Джек, стараясь выглядеть полным воодушевления и
решительности. -- Тринауральная система Гамильтона... Помнишь, как мы ночью
сочиняли название? Три звуковых дорожки, три звукоснимателя, столько же
усилителей и динамиков. Все разнесено по трем помещениям. В каждом сидит
звукорежиссер. И каждый слушает отдельную композицию...

От собственных слов Джек на самом деле завелся. Марша несколько
наигранно поддержала его:

-- Один контур играет двойной концерт Брамса. Да, конечно, я помню!

-- Еще один -- "Свадьбу" Стравинского. А третий -- пьесу Доуленда для
лютни. У звукооператоров снимаются все три энцефалограммы и пропускаются
одновременно через сердце тринауральной системы -- ортополифон Гамильтона.
Мозговые импульсы трех слушателей смещены друг относительно друга строго
математически. Формула базируется на постоянной Планка...

Джек явно разошелся: в руке под гипсом запульсировала жгучая боль.
Охрипшим голосом он торопливо закончил:

-- Полученная комбинация записывается. Затем воспроизводится с
измененной скоростью...

Марша наклонилась и порывисто обняла его.

-- Милый, когда я пришла в себя, то испугалась: вдруг ты погиб?
Поправляйся скорее, дорогой! Ты выглядел совсем... неживым: ни кровинки, ни
движения. Я думала, сердце мое разорвется.

-- Я застрахован, -- нелепо брякнул Джек. -- Ты бы стала богатой.

-- Не хочу быть богатой! -- Все еще обнимая мужа и покачиваясь
взад-вперед. Марша прошептала: -- Подумать только, что я натворила! Из-за
того, что совала от скуки нос во всякую гадость и водилась с
шарлатанами-политиканами, ты потерял работу. Я сейчас бы задала себе
хорошенькую трепку. Надо было сообразить, что нельзя подписывать эту
Стокгольмскую бумагу, раз уж ты делаешь ракеты. Но, понимаешь, стоит
кому-нибудь подсунуть мне петицию -- и я уже увлекаюсь чужой идеей...
Бедные, бедные они все! Обманутые люди!

-- Не бери в голову, -- вздохнул он. -- Если б сейчас была война, ты
считалась бы вполне нормальной, а Макфифа, наоборот, выгнали бы с работы как
опасного фашиста.

-- Он и есть фашист! -- горячо воскликнула Марша. -- Он действительно
опасный фашист!

Гамильтон отстранил глупышку-жену и посмотрел на нее в упор:

-- Макфиф просто ярый патриот и реакционер. Но от этого он нисколько не
фашист. Или ты считаешь всякого...

-- Ладно, не будем об этом! -- прервала его Марша. -- Тебе вредно
волноваться.

Снова прильнув к нему, она пылко поцеловала Джека в губы: -- Подожди,
вот будем дома!..

Она хотела встать, но он не пустил, сдавив ей плечо:

-- Постой!... Что же все-таки произошло, а?

Марша замерла на мгновение, потом покачала головой:

-- Сама не пойму. Никак не разобраться!.. С той минуты, как я пришла в
себя, оно как будто у меня за спиной. Странное чувство... Обернись я чуть
быстрее обычного -- и успею это увидеть. Хоть и не знаю что именно. Оно
прячется. И наверняка -- страшное!

Ее охватил озноб.

-- Мне тоже страшновато.

-- Может, все уладится, прояснится!.. -- Она улыбнулась жалкой улыбкой.
-- Может, ничего и нет вовсе... просто был шок, была инъекция.

Но Джек не верил доктору. И Марша не верила тоже.

Домой их вызвался отвезти один из врачей. С четой Гамильтонов
отправилась еще одна из пострадавших -- делового вида молодая женщина. На
ней тоже болтался больничный халат. Втроем они тихо уселись на заднее
сиденье "паккарда", покатившего вдоль темных улиц Белмонта.

-- Они говорят, что у меня сломано несколько ребер, -- бесстрастно
заявила женщина. Помолчав, она добавила: -- Меня зовут Джоан Рейсс. Я вас
обоих видела раньше, вы у меня бывали в магазине.

Джек назвал себя и свою жену.

-- О каком магазине вы говорите?

-- Салон искусств на Эль-Камино. В августе вы купили альбом репродукций
Шагала.

-- Верно! -- подтвердила Марша. -- Это был день рождения Джека... Мы
повесили репродукции внизу, в музыкальной комнате.

-- Это полуподвал, -- пояснил Гамильтон.

-- Ах да!.. -- вдруг спохватилась Марша, отыскивая сумочку. -- Ты
обратил внимание на доктора?

-- На доктора?.. -- Гамильтон удивленно поднял брови. -- Нет, не особо.

-- Вот именно! Он же был как... мыльный пузырь! Вылитый доктор из
комиксов.

Джоан Рейсс встрепенулась:

-- О чем это вы?

-- Ни о чем, -- коротко бросил Гамильтон. -- Это личное.

-- И медсестра. Заметил? Такая же! Типичная... Собирательный образ
медсестры.

Джек нахмурился и уставился в темноту за окном.

-- Вот вам результат массового оболванивания. Люди моделируют себя в
соответствии с рекламными картинками. Не так ли, мисс Рейсс?

-- Я собиралась кое о чем вас спросить, -- запинаясь, проговорила мисс
Рейсс. -- Меня удивила одна вещь.

-- И что же это? -- подозрительно прищурился Гамильтон; мисс Рейсс уж
никак не могла догадаться, о чем они говорили с Маршей.

-- Тот полицейский на платформе... перед аварией. Почему он там был?