побрел прочь от ранихина и опустился на живот, чтобы испить воды из ручья.
Он пил долго и жадно, а затем, перевернувшись на спину, выпустил изо рта
фонтанчик воды прямо на траву и тяжело вздохнул.
долог ли наш путь до Прибрежья?
дороге.
задержало. Двадцать дней... - Он с трудом сел. - Эти двадцать дней успеют
по меньшей мере восемнадцать раз свести меня в могилу.
что слышали, как жалуется мертвец.
деланной легкостью вскочить на ноги, как если бы он не чувствовал боли и
усталости. Но у него ничего из этого не вышло: судорога боли исказила его
лицо, и он снова зашелся смехом, словно его собственные притязания были
самым невинным развлечением, какое только можно себе вообразить. Так, все
еще фыркая от смеха, он прихрамывая отправился к ближайшему кусту алианты,
поел голубовато-зеленых ягод, смакуя их бодрящий немного резковатый
аромат, и вскоре почувствовал, что уже сыт. Добросовестно соблюдая обычаи
Страны, он неспешно разбросал вокруг себя зерна, из которых поднимутся
новые кусты драгоценных ягод. Затем Гирим с особым торжественным
выражением высказал свою готовность отправиться дальше в путь. В считанные
мгновения вся компания уже сидела верхом на лошадях, и легким галопом они
вновь двинулись на восток.
была здесь уже не столь благодатна, как до этого, и оказывала радушный
прием только тем, кто знал как беречь и умело ухаживать за ней. Лишь
несколько поселян встретились им по пути. К вечеру они уже миновали
границу непосредственного влияния Ревлстона, и до того как сумерки
сгустились в темноту оставили далеко позади себя последнее человеческое
жилье, что могло им повстречаться на дороге, ведущей к Зломрачному Лесу.
Однако они не остановились на ночлег, хотя Лорд Гирим с неподдельным
томлением в голосе робко испросил о такой возможности. Но Корик удерживал
всю компанию верхом, не смотря на охи и стоны Гирима. Они продолжали
мчаться через ночь, доверяя ранихинам самим находить их путь. Уж близился
час восхода луны, когда Лорд Шетра негромко произнесла:
перехода через Зломрачный Лес.
Гирима.
свалился на землю, постанывая во сне.
оправится. Однако, не слишком сладко ему придется в Зломрачном Лесу.
нес за спиною. Остальные Стражи Крови последовали его примеру, а все
ранихины тем временем ускакали галопом прочь покормиться и отдохнуть, и
заодно посмотреть на расстоянии за лагерем. Когда из дорожных мешков были
извлечены прутья лиллианрила, Лорд Шетра воспользовалась одним из них,
чтобы разжечь небольшой костер. Из некоторых припасов Корика она
состряпала скудный ужин. Пока Шетра ела, она краем глаза наблюдала за
Лордом Гиримом, как если бы ожидала, что запах пищи пробудит его. Но он
по-прежнему лежал ничком на земле, хныча и постанывая время от времени.
Наконец она не выдержала и, приблизившись к Гириму, слегка подпихнула его
ногой.
к лицу со своим противником. Еще какое-то мгновение губы его дрожали и
широко распахнутыми глазами вглядывался он в изумлении в подрагивающую
темноту ночи. Однако, поднявшись на ноги, он стряхнул с себя последние
остатки сна и наконец понял, где он. Страх исчез с его лица, казавшегося
серым и изможденным. С трудом передвигая ноги, Гирим приплелся к костру, с
тяжелым вздохом опустился на траву и съел то, что Шетра оставила для него.
очень скоро бодрое и веселое настроение вернулось к нему.
земле подле огня, горестно вздыхая.
прутика лиллианрила, не уничтожая его. Затем он обратил лицо свое к небу и
хрипловато проговорил:
ужасные планы мести тем, кто отправил меня на эту невыносимую прогулку. С
самого полудня я был полон самых страшных и зловещих сообщений. Но теперь
- я каюсь. Вина в этом только моя. Я - жирный, тупоголовый болван,
потерявший рассудок еще тогда, когда меня посетила мысль отправиться в
лосраат и стать Лордом. Ах, о чем я только не грезил, мечтая о Лордах и
великанах, о знании, великих деяниях и подвигах... и... зачем только
спрашиваю я вас? Уж лучше бы я был строго наказан и послан заботиться об
овцах до конца моих дней, лучше, чем потакать моим безумным прихотям и
фантазиям. Но, увы мне, Хул, супруг Грен, мой отец, был не сторонником
наказаний. Сожалею, но моя толстокожая персона не слишком-то чтит его в
своей памяти. Был бы он сейчас здесь и видел бы меня, как болит моя плоть,
как ноют мои кости, и все из-за одного единственного дня прогулки верхом
на ранихине, он бы залился горючими слезами в укор моей отъевшейся
глупости.
Шетра. - Я не терплю слез.
прямо-таки завидки берут. Но я... Ты слышала разговор в трапезных
Ревлстона. Там говорили, что посох мой, искривлен - что когда Высокий Лорд
Осондрея мастерила его для меня, то он, почувствовав прикосновение моей
руки согнулся от досады и огорчения. Именем Семи! Я был весьма оскорблен,
если бы слышанный мною разговор оказался ложью. Я рыдаю при каждой
возможности.
какое-нибудь впечатление на нее. Но она, казалось, внимала какому-то
другому голосу и беседовала словно сама с собой.
вновь вернулся к своему добродушному подтруниванию.
Это совершенно очевидно, тем более сейчас. Кто, кроме женщины с сердцем
пламенным и отважным, мог бы согласиться разделить столь опасную миссию
вместе со мной?!
Ты должна научиться понимать меня. Я просто очень хочу согреть между нами
воздух.
желаний. От слов твоих веет холодом.
и покоя, что появляется у Лордов, когда те объявляют свои мысли. Шетра
покачала головой, отказывая ему, и поднялась на ноги. Но уже в следующее
мгновение она отвечала Гириму, тускло и равнодушно.
его. Он думает, что слишком плох для меня.
стороны Гирима, приблизившись к костру.
необходимо. Без заботы о нем хайербренда, прутья постепенно увянут - а они
нам еще очень пригодятся.
лозу из костра и повелела лиллианрилу погасить огонь. Затем она закуталась
в одеяло и легла на траву, неподалеку от Гирима.
облегчения и не навеяло радужных мыслей. Отнюдь, оно отозвалось эхом былых
потерь и лишений - печалей и утрат, о которых харучаи и думать позабыли во
время той причудливой ночи. В суровом молчании, он расставил караул вокруг
лагеря. Затем он встал, скрестив на груди руки, и внимательным взором
окинул окружавшие их луга и пастбища, мысленно проследил путь луны по
усеянному звездами небу и повторил вслух слова Клятвы. Он не мог забыть ни
одной малейшей подробности той ночи, той последней ночи, что провел он со
своей женой, чьи кости уж давным-давно покоились в ее ледяной могиле.
Клятва придала Корику сил, укрепила его, но не согрела.
мириады других ночей - в неусыпной бдительности. Когда луна завершила свое
извечное странствие по иссиня-черному небосводу и утомленным вздохом
склонилась к западу, Корик решил, что скоро надо будет будить Лордов.
Однако уже чуть позже Лорд Гирим по своему собственному почину выбрался из