отправишься в Эсторию.
спине.
собираешься взять большой груз сушеной рыбы, потому что эсторианская
религия требует, чтобы они ели ее за каждой едой, и потому что употребляют
ее в больших количествах во время своих бесчисленных праздников...
возвеличивают богиню-рыбу. Они живут за пять тысяч миль от моря, и нет
никаких свидетельств, что когда-то жили ближе. И все-таки они требуют
именно морскую рыбу, а не берут ее из ближайших озер.
ты знаешь, что эсторианская Книга Богов наделяет свежепойманную и
сваренную рыбу гораздо более ценными ритуальными качествами, чем копченую?
Тем не менее, им приходится иметь дело с сушеной рыбой, доставляемой на
ветроходах. Какую цену они заплатили бы за живую рыбу?
сложностью и оригинальностью этого плана, сколь его очевидностью и
простотой. И почему ни он сам, ни кто другой не подумали об этом? Он даже
высказал свое недоумение вслух.
стрелами и колеса. Вроде просто, а никто не додумался до них раньше.
купил караван прицепных телег, устроил на них водонепроницаемые бочки и
использовал их для перевозки морской рыбы? От океана - сюда? Потом бочки
вместе с их содержимым можно будет поднять на мой корабль и поместить в
специально приготовленные гнезда, возможно - в отверстия на средней
палубе? И ты покажешь мне, как анализировать морскую воду, чтобы продать
ее формулу эсторианцам, и тогда они смогут держать рыбу живьем в своих
садках?
нос со свисающим из него золотым кольцом. Его единственный бледно-голубой
глаз уставился на Грина. Другая глазница была прикрыта полоской белой
материи: глаз был выбит пулей из мушкета вингов.
паруса, отправиться в Эсторию и вернуться обратно до наступления дождливом
сезона. Этого хватит, чтобы изготовить емкости, отвезти их к берегу
океана, заполнить рыбой и привезти сюда. Тем временем я могу ловить
палубу. Если мои люди будут работать день и ночь... мы, пожалуй, успеем.
монополию долго, слишком много людей будет связано с этим. Другие капитаны
непременно прослышат о твоем предприятии.
передохнет?
Ксердимур рискован, не так ли? Сколько ветроходов возвращается обратно? И
много ли было прибыльных из сорока твоих успешных поездок?
утонувший в складках жира, буравил Грина. Землянин притворился
безразличным, хотя сердце его готово было выскочить из груди и он с трудом
сдерживал неровное дыхание.
герцог пронюхает, что я помог сбежать ценному рабу, меня будут пытать
самым изощренным способом, а моему клану откажут в праве водить корабли в
район гор. Или объявят нас пиратами. А это, несмотря на все небылицы, что
ты о них слышал, не слишком прибыльное ремесло.
ты выпорхнул из клетки!.. Охо-хо!
Каждый день из порта отбывает дюжина судов. Кроме того, она узнает, что я
двинулся в противоположную сторону - через холмы к океану. Или остался в
предгорьях, где много беглых рабов.
трезвые, известные молчуны, но за выпивкой развязывают языки. Кто-нибудь
из них непременно проболтается в таверне.
запишусь в твой экипаж.
экипажа.
чего-то значительного и полезного для клана. Стоп! Ты умеешь играть на
музыкальных инструментах?
моей игры голодный травяной кот ляжет у моих ног и будет лизать их и
слушать музыку.
внимательно: все знают, что травяной кот считает человеческие пальцы
превосходным деликатесом и всегда съедает их в первую очередь, даже
раньше, чем глаза. Слушай внимательно. Вот что ты должен сделать за четыре
недели, потому что хорошо ли, плохо ли пойдут дела, но мы поставим паруса
в неделю Дуба, в день Неба, в час Жаворонка, в самое подходящее время...
тянулись. Правда, дела, связанные с подготовкой побега, помогали коротать
время. Ему пришлось руководить изготовлением емкостей для рыбы. К тому же
поддерживать в герцогине состояние неизбывного счастья.
было притворяться стопроцентно преданным ей любовником и в то же время
думать о возможных проколах в своих планах и находить их в немалом
количестве, а потом устранять. Но он знал, как жизненно важно не наскучить
ей и не вызвать ее неудовольствия. Тюрьма навеки лишила бы его последнего
шанса.
же, я чувствую, когда мужчина обманывает меня. Что-то меняется в глазах, в
голосе, в любовных играх, хотя они и стали редкими. Что ты задумал?
лишь мира и покоя, немного отдыха и... мне нужно хотя бы иногда побыть
одному.
на него, умудряясь даже в этой уродливой позе выглядеть удивительно
прекрасной, и вдруг спросила: - Ты, часом, не сбежать собрался?
слишком благоразумен, чтобы так рисковать. Да и зачем мне бежать? Ты самая
желанная из всех женщин, что я знал. - "Это правда". - Хотя с тобой и
нелегко жить. - "Слабо сказано". - Я места себе не нашел бы без тебя. -
"Тоже правда, потому что он не собирался провести остаток жизни в этом
варварском мире". - Немыслимо, чтобы я покинул тебя.
даже отправилась с ним, она никак бы не вписалась в его жизнь на Земле.
Она была бы совершенно несчастлива там. И, конечно, она ни за что не
согласится бросить детей, а постарается взять их с собой. А это значит -
конец всему, всем надеждам. С таким же успехом он может нанять духовой
оркестр, чтобы он среди бела дня проводил его через весь город к
ветроходу.
Эмрой, но куда тяжелее было покидать Пэкси, свою дочь. Иногда он думал
забрать ее с собой, но сбрасывал эту мысль: украсть ее из-под бдительного
взора Эмры невозможно. Тем более, что Пэкси будет ужасно скучать по матери
и не дело это - подвергать ребенка опасностям путешествия. Да и Эмра будет
страдать. Потерять его - это одно, но лишиться еще и Пэкси!.. Нет, он не
может так поступить с нею.
мере, она больше никогда не заговаривала об этом. Он обрадовался этому,
потому что невозможно было удержать в тайне его связь с таинственными
действиями купца Майрена. Весь город знал - что-то готовится: ведь масса
денег тратилась на снаряжение каравана к побережью. Но для чего? Ни
Майрен, ни Грин не говорили ни слова. Правда, герцог и герцогиня могли
употребить власть, чтобы получить информацию от своих рабов, но герцог не
предпринимал никаких попыток - Майрен пообещал ему часть прибыли взамен на
свободу действий и сохранение тайны. Герцог был удовлетворен. Он собирался
потратить деньги на расширение своей коллекции стеклянных птиц. У нем в
замке было десять сверкающих комнат, занятых удивительными и необыкновенно
красивыми изделиями мастеров-стеклодувов славного города Метзва Муза,
лежащего далеко-далеко за пределами травянистого моря Ксердимура.