признаков жизни или движения. Потом она оглянулась на изгородь и увидела,
как позади нее что-то двигалось, нечто еще более чем просто черное, оно
казалось черным как смоль, полной противоположностью всему белому.
ужаса, она навсегда застыла бы в неподвижности (так она сказала Веттеру и
Фарнхему), если бы Лонни грубо не схватил ее за руку и пронзительно
закричал на нее - да, Лонни, который никогда даже не повысил голоса на
детей, ПРОНЗИТЕЛЬНО ЗАКРИЧАЛ - она все еще так и стояла бы застыв в
оцепенении. Стояла бы или...
и чувство омерзения. Он молчал. Его пальцы сжимали ее запястье, как
наручники. Они побежали от дома, который неясно вырисовывался над
изгородью, побежали от дымящейся ямы на газоне. Это она помнила точно, все
остальное оставило смутные впечатления.
бежали вниз по склону. Они повернули, потом повернули еще. Серые дома с
высокими верандами, задернутыми зелеными шторами, пристально смотрели на
них. Она вспомнила, что Лонни сорвал с себя пиджак, который был забрызган
чем-то черным и липким, и отбросил его в сторону. Потом они оказались на
какой-то широкой улице.
не могу... - Свободную руку она прижимала себе к боку, куда, казалось,
впился раскаленный гвоздь.
углу Крауч-лейн и Норрис-роуд. Знак на дальней стороне Норрис-роуд
показывал, что они находились всего лишь в одной миле от Жертвенного
Городища.
Тебе, малыш, следует лучше заботиться о себе. У тебя под глазами здоровые
синяки. Малыш, а на ладонях у тебя волосы не растут? - он громко
расхохотался.
но Фарнхем настойчиво продолжал расспрашивать.
постараюсь избежать такого места.
место ритуальных жертвоприношений. Именно там они вырезали у своих жертв
печень и глаза. Желаю тебе сна без сновидений, мой милый. - И, застегнув
до самого подбородка молнию своей ветровки, Реймонд выскользнул на улицу.
было неожиданно, сказал он самому себе. Откуда может такой грубый
полисмен, как Сид Реймонд, знать о ритуалах жрецов-друидов, когда все его
знания можно было написать на булавочной головке и там еще оставалось бы
место для "Отче наш". Да, именно так. Но даже если он давно узнал где-то
об этом, это не может изменить того факта, что эта женщина была...
восьмого. Свет на улице изменился с ярко-оранжевого до густого и
мрачно-красного, который ярко отражался от витрин магазинчиков на
Норрис-роуд и, казалось, покрыл шпиль церкви напротив свежеспекшейся
кровью. Сплющенная сфера самого солнца сейчас уже коснулась линии
горизонта.
раздраженными; они были тихими, потрясенными, блуждающими. - Я потерял
его, вот и все.
находимся?
были там... мы услышали какой-то звук... потом я побежал. Это все, что я
могу вспомнить. - И потом он добавил детским голоском, который испугал ее:
- Неужели я выбросил свой пиджак? Он мне нравился. Он шел к этим брюкам.
казалось, частично выбило его из колеи. Она не была уверена, что то же
самое не случилось бы с ней... если бы она увидела это. Все равно, они
должны выбраться отсюда. Вернуться в гостиницу к детям.
мысль. - Что-то не так, все не так, мы берем такси и едем домой!
здесь нет ни одного такси.
совсем не было машин. Прямо по середине ее проходили старые трамвайные
пути. На другой стороне перед цветочным магазином был припаркован старый
трехколесный автомобиль. Дальше, на их стороне, косо наклонившись на
стойке, стоял мотоцикл "Ямаха". И это было все. Они слышали шум едущих
автомобилей, но он был приглушен расстоянием.
он поступил странно... странно, во всяком случае, для него; он всегда был
таким спокойным, уверенным в себе. Он оглянулся, как будто боялся, что за
ними кто-то идет.
уйдем отсюда. - Она вдруг уверилась в этом, если ничего не случиться.
приняла первенство на себя.
Автомобильный шум оставался таким же далеким, казалось, он не исчезал, но
и не становился громче. Эта пустынность начинала действовать ей на нервы.
Она почувствовала, что за ними следят, старалась гнать от себя это
ощущение и обнаружила, что не может этого сделать. Звук их шагов
прокручивалось у нее в голове и, наконец, ей пришлось опять спросить:
витрине лежала груда кокосовых орехов, похожих на высохшие отрубленные
головы. Прошли мимо прачечной, в которой белые стиральные машины,
отодвинутые от стен, покрытых выцветшей розовой штукатуркой, были похожи
на вырванные из старческих десен квадратные зубы - этот образ вызвал у нее
приступ тошноты. Они прошли витрину, всю в мыльных потоках, со старым
объявлением на ней "МАГАЗИН СДАЕТСЯ В АРЕНДУ". За полосками высохшего мыла
что-то шевелилось, и Дорис увидела, что на нее пристально смотрит
изуродованное боевым розовым шрамом с пучками шерсти морда кота.
медленно растущего ужаса. Она почувствовала, как ее внутренности понемногу
медленно начали подниматься в ней. Во рту появился резкий неприятный
привкус, будто бы она проглотила дозу крепкого зубного полоскания. В свете
закатного солнца булыжники Норрис-роуд сочились свежей кровью.
спуститься туда, там внизу что-то может быть. Не проси меня, потому что я
просто не могу.
пройденный путь мимо пустого магазина с котом (как он туда попал из
ресторанчика около телефонной будки? Лучше не думать об этом), неуклюжего
рта прачечной, универсального магазина с отрубленными высохшими головами.
Она подумала, что не смогла бы.
Махров Алексей
Бажанов Олег
Березин Федор
Прозоров Александр
Корнев Павел
Березин Федор