сумасшедшее, а перед глазами все плыло. - Страх? Ужас? Я испугалась,
когда? когда посмотрела ему в глаза.
волокли его к берегу и, чтобы поднять в вертолет, продели ему под мышки
веревочную петлю. Обвиснув, как тюк, Осден стал плавно подниматься
вверх, качаясь поплавком в толще лиственного моря. Тело втащили в каби-
ну, и уже через минуту вертолет поднялся высоко в небо, подальше от ко-
леблющейся багрово-зеленой поверхности леса. Томико установила автопилот
на обратный маршрут и перевела дыхание. Их с Харфексом глаза встрети-
лись.
было.
фекс. Он выглядел так, словно разом постарел лет на десять. - У меня это
было не так сильно, как у тебя? Но совершенно беспричинный, какой-то жи-
вотный ужас?
залось, что он пришел в сознание.
кой позе лежал на заднем сиденье, куда они его в спешке закинули, думая
не столько об удобстве раненого, сколько о своем жгучем стремлении пос-
корее убраться из леса.
кость, с которой было осуществлено нападение, породила у всех самые зло-
вещие опасения. Никто не знал, что и думать. И поскольку Харфекс упрямо
продолжал отрицать возможность появления на планете животных, посыпались
версии - одна фантастичнее другой: о разумных растениях, о древоподобных
монстрах и даже о травяном сверхразуме, управляющем психополем на физи-
ческом уровне. Скрытая фобия Дженни Чонг расцвела во всей красе, и та ни
о чем больше не могла говорить кроме как о темных "эго", крадущихся по
пятам людей. Они с Оллероо и Порлоком в тот же день вернулись на базу, и
теперь никакие силы не заставили бы ни одного члена экспедиции высунуть
за пределы лагеря даже кончик носа.
ви, а так как при этом получил еще и сотрясение мозга, то первое время
он находился на грани жизни и смерти.
пами горячечного бреда, но наконец больной все же пришел в сознание.
Убедившись, что за его жизнь можно больше не опасаться, Томико пригласи-
ла в его комнату Харфекса.
ты пока не в состоянии это вспомнить. Кто-то на тебя напал. Ты шел по
лесу?
тельно напряглось. - Лес? Там, в лесу?
ражению глаз, он совладал с собой. Помолчав немного, он ответил:
зать, что видел!
даже не мог скрыть, что что-то знает, но не желает рассказывать.
фекс навис над Осденом и рявкнул:
бе, где тут же принял двойную дозу транквилизаторов. Остальные с поте-
рянным видом слонялись по лагерю, не в силах говорить друг с другом. Ос-
ден даже в такой ситуации ухитрился противопоставить себя всем. Но те-
перь они от него зависели. Томико продолжала ухаживать за ним, еле сдер-
живая неприязнь, желчным комком застрявшую в горле. Этот кошмарный эго-
изм, питавшийся чужими эмоциями, эта чудовищная самоуверенность вызывали
гораздо большее отвращение, чем любое физическое уродство. Такие ублюдки
не имеют права на существование. Такие не должны жить. Их надо убивать в
младенчестве. Так почему бы не размозжить ему голову прямо сейчас?..
ниться, а по его мраморно-белым щекам заструились слезы.
руку. Он слабо воспротивился и попытался вырваться, но даже на это у не-
го не хватило сил.
позволь мне почувствовать к тебе хоть что-то доброе. Я не хотела причи-
нить тебе вреда на самом деле. Слушай, я все поняла. Это был один из
нас. Что - нет? Нет, не отвечай, только покажи как-нибудь, права я или
нет. Хотя, боюсь, я все же не ошиблась? Да, на этой планете есть живот-
ные. Их десять. Мне даже не так уж важно, кто именно это сделал. В конце
концов, дело сейчас не в этом. Но я знаю, что в любом случае это была не
я. Да, я начинаю понимать. Но осознать по-настоящему, Осден? Понять те-
бя? Если б ты знал, как нам это трудно. Но послушай: а что, если вместо
ненависти и страха ты можешь вызвать любовь? Неужели тебя никто не лю-
бил?
такими равнодушными и ленивыми? Ужасно. Нет-нет, лежи спокойно, все хо-
рошо. Ну прислушайся, ведь сейчас-то ты не чувствуешь ненависти? Ну?
Сейчас-то, по крайней мере, идет симпатия, сочувствие, добрые пожелания.
Ты чувствуешь это, Осден?
будь находящегося поблизости. Слушай, когда мы нашли тебя там, в лесу, я
попыталась тебя перевернуть, и ты на минуту пришел в сознание. От тебя
прямо-таки разило паническим страхом - я вся пропиталась им в одну се-
кунду. Это что, ты меня так боялся?
расслабляется. Похоже, он начинает задремывать, как человек, измученный
болью и внезапно получивший временное облегчение.
ет, так и не выпуская его руки. Она прекрасно осознавала, что за эмоция
в данный момент рождается в ее душе, как осознавала и то, что Осден ее
сразу почувствует. Существовала только одна эмоция, или состояние души,
способная изменить все разом, полярно перестроить все отношения. В
хайнском языке и любовь, и ненависть обозначаются одним словом "онта".
Нет, Томико не была влюблена в Осдена, но то, что она чувствовала к не-
му, было именно "онта", причем пока еще ближе к ненависти. Она держала
его за руку и ощущала рожденные прикосновением токи, связывающие,
объединяющие их. А он всегда так нетерпимо относился к любому физическо-
му контакту? Жесткое кольцо мускулов вокруг рта, придававшее лицу вечно
брезгливое выражение, смягчилось, и вдруг Томико увидела то, чего не ви-
дел еще ни один из членов их команды, - очень слабую, но улыбку? Но она
тут же растаяла, как тень, и Осден глубоко заснул.
диться и ощутил голод. Харфекс снова хотел его допросить, но Томико зап-
ротестовала. На двери комнаты она повесила кусок полиэтилена, как делал
Осден в своей каюте на корабле.
совалась она.
щаться с ней без обычной грубости.
считал, что это может мне помочь? Может, и помогает, отчасти.
безлюбовья, равнодушия и чудовищных эмоций взрослых, было избавлено от
всего этого одним единственным человеком. Человеком, научившим его ды-
шать и жить. Давшим ему все, что необходимо, - свою защиту и любовь.
Отец-Мать-Бог в едином лице - никак не меньше.
чеством Осдена и профессиональной жестокостью великих ученых.
димся? Все мы бросили свои семьи?
ра-4470 продолжали свое странное, томительно бессмысленное существова-
Роллинс Джеймс
Махров Алексей
Мацумото Сэйте
Орлов Алекс
Куликов Роман
Херберт Фрэнк