Чтение 5–й страницы книги ~Крысы и ангелы~

старость отягощали мучительные болезни... Но теперь! Теперь!

-- А что теперь?

-- Ну-у... мы живем долго и уходим легко... Мир великолепен, и в нем
всем хватает места. И у каждого есть...

-- Дом, сад, пища, одежда и десятки слуг-топотунов, это ты хочешь
сказать?

-- Да... пожалуй, да...

-- Значит, тебе непонятно, что же омрачает жизнь?

-- Я даже не могу этого представить!

-- Ты слишком молода, Сийра.

-- Разве это недостаток?

-- В данном случае -- несомненно. Ты видишь, что мир прекрасен, --
значит, он прост. И человек тоже прост, раз он живет в таком прекрасном и
простом мире. Обычное заблуждение молодости!

-- Но скажи, в чем же я ошибаюсь?

-- Ты грешишь примитивизмом. Человек совсем не так прост, он носит в
душе целую вселенную, и это чревато самыми неожиданными последствиями.

-- Не понимаю, апатам...

-- Подумай же сама, девочка! Над нашим миром -- там, за гранью
атмосферы, -- звезды, туманности, облака космического газа... Одни светят
ровно и спокойно, другие ярятся и бушуют, третьи -- взрываются... Или
представь себе, что некое темное облако вдруг начинает расползаться,
поглощая звездный свет. А теперь предположим, что все это происходит в душе
человека! Что мрак грозит затопить ее!

-- Не понимаю... Все равно не понимаю, апатам!

-- Хорошо. Я расскажу тебе о жаждавшем утешения, который посетил меня
сегодня. Понимаешь ли, этот человек видит сны...

-- И что же тут плохого?

-- Сны гнетут его сердце. Он странствует по мрачному подземелью, в
котором обитают люди... страшные люди, убийцы, никогда не подымавшие лица к
небу и солнцу. Ему кажется, что он должен блуждать в вечных сумерках до
скончания веков, жить с этими чудовищами, валяться в их смрадных норах, есть
мох и червей...

-- Это ужасно, апатам! Неужели его нельзя излечить?

-- Этим я сегодня и занимался, дочка. Но самое ужасное -- в другом. Он
утверждает, что мучается чувством вины.

-- Вины? Перед кем?

-- Ему мнится, что те, подземные, ненавидят и упрекают его... хотят
убить... и якобы это -- справедливое возмездие...

-- За что? Чем же он виноват?

-- Поговорим об этом в другой раз, Сийра. Сегодня я очень устал...

* * *

Не в первый раз Блейд замечал, что в речи обитателей Дыры встречается
довольно много звукоподражаний. Очевидно, они деградировали; возникали новые
слова, простые и несложные, заменявшие старые понятия. Самодельный
гранатомет назывался дудутом, потому что именно такой звук это жуткое орудие
издавало при стрельбе: дуд-ут! Бластер, или лучемет, был кряхтелкой, причем
кашель и змеиный шип, которые он производил, служили для наименования еще
одного объекта: кх-эшш -- кэш!

Эти излучатели, метавшие не то тепловую энергию, не то пучок
раскаленной плазмы, сами аборигены, разумеется, смастерить не могли; их
отнимали у роботов-убийц. Точнее говоря, выламывали вместе с конечностями,
куда было вмонтировано оружие, и переделывали, снабжая рукоятью или
прикладом. Запас бластеров пополнялся с каждым побоищем, из чего Блейд
заключил, что люди управлялись с ними не хуже кэшей. Однако бойцы посильнее
предпочитали базуки: их снаряд, при удачном попадании, превращал кэша в
металлолом, тогда как из бластера приходились буквально полосовать его,
разрезая живучую тварь на части.

Что касается звучного словечка "хряп", то странник как-то затребовал
пояснений на сей счет у Джаки, ссылаясь на то, что в Смоуте-де спокойный
период называется совсем иначе. Вождь не поинтересовался, как, а лишь
сказал, что хряп -- производное от хряпать. Когда наступает Отдохновение
Божье, все чувствуют себя не у дел; в это время можно лишь чинить оружие,
брюхатить женщин, жрать да хряпать. Спать, иначе говоря.

Кроме лингвистических исследований, Блейд занимался изучением местной
теологии, полагая, что найдет там подтверждение -- или опровержение --
некоторых своих гипотез. К сожалению, его надежды оказались тщетными; долгие
собеседования с Кести были абсолютно безрезультатны.

Большая часть обитателей Ньюстарда не верила ни в чох, ни в сон, ни в
бога, ни в дьявола, но кое-кто являлся приверженцем одной из двух странных
религий, совершенно противоположных, но тем не менее мирно уживавшихся друг
с другом. Одна из них -- та, которую исповедовал Кести, -- напоминала
христианство; вернее говоря, христианское вероучение могло бы стать таким,
если б кто-нибудь остался в живых после дня Страшного Суда. В этой
теологической доктрине присутствовали силы добра и зла -- Создатель со
своими помощниками-херувимами и Сатана с мелкими дьяволами-кэшами. Бог
сотворил людей, потом судил их и осудил; тут пригодился Сатана со своим
воинством, которому было велено истребить человечество вконец. Создатель,
однако, сняв с чела людского свою благодетельную руку, оставил место
надежде, заповедав: выстоявшие в смертельной борьбе со злом возвратятся на
поверхность земли, где и обретут царство божие рядом с херувимами. В
соответствии с этим заветом Кести и его единоверцы отличались неукротимостью
в битвах, ибо каждый выпущенный ими снаряд и каждая брошенная граната
служили к посрамлению дьявола.

Приверженцы другого религиозного вероучения обожествляли Великую
Твердь. По их мнению, никакой поверхности не существовало, а Вселенная была
чудовищно огромной, невообразимых размеров глыбой камня, в одной из пустот
коего, в жалкой щели, и прозябало человечество -- вместе с кэшами,
паразитами, которые завелись в расщелинах Тверди в незапамятные времена.
Поскольку места для обитания не хватает, то людям и кэшам назначено вечно
противоборствовать и уничтожать друг друга. Иногда весы удачи склоняются в
сторону человека, который отвоевывает десяток-другой пещер и строит там свои
поселения; потом кэши вновь захватывают эти территории и вытесняют людей в
неосвоенные места, в лабиринт мрачных тоннелей и гротов. Как считали адепты
этой безысходной доктрины, такие колебания будут происходить вечно.

Время от времени Блейду казалось, что они правы. Может быть, он и в
самом деле попал на этот раз во Вселенную, заполненную камнем; может быть,
никакой поверхности и нет? Он не мог даже представить, на какой глубине
находится приютивший его крысятник: то ли сто ярдов, то ли тысяча, то ли
десять миль. На сей счет никто ничего не знал, и оба вероучения тоже не
давали полезной информации. Ясно было одно: если уж Создатель действительно
устроил Страшный Суд, то остатки человечества он засунул в такую глубокую
дыру, из которой ему не выбраться во веки веков.

Тем временем приближался конец хряпа, и Джаки, как и положено
полководцу перед битвой, устроил смотр своего воинства. Как всегда, он
собирался вывести во внешние коридоры сотен шесть бойцов, разбитых на
пятерки, -- пятьдесят мужчин покрепче с базуками, примерно столько же
бомбометателей, а остальных -- с излучателями всех сортов и калибров.
Взрывчатка для гранат, которую добывали в Гладких Коридорах или у кэшей,
ценилась весьма высоко, поэтому стрельб не проводили. Однако Блейду и еще
трем новичкам было позволено продемонстрировать свое умение, произведя по
одному выстрелу.

Блейд пальнул, куда велели, с грохотом сшибив с валуна сорокафунтовый
камень. Джаки остался очень доволен и выдал ему два десятка снарядов --
вдвое больше, чем прочим бойцам с дудутами.

* * *

В точно исчисленное время маленькая армия Ньюстарда собралась за
внешним шлюзом. Выбраться сюда для шести сотен бойцов оказалось непросто:
люки в железных перегородках были малы и с трудом пропускали одного
человека. Однако имелись и иные ходы, тайные узкие щели, по которым часть
воинства понемногу просочилась наружу -- так что вся операция, по прикидке
Блейда, заняла не больше часа. Сам он, вместе с основной частью отряда,
прошел через все шлюзы, с удивлением осматривая защищавшие их металлические
переборки. Эти стены были, во-первых, чудовищной толщины -- где три, где
четыре, а где -- и все пять футов; во-вторых, они выглядели не цельнолитыми
и не собранными из каких-нибудь крупных блоков. Их грубо сварили при помощи
бластеров, используя в качестве строительного материала стальные диски
диаметром в ярд и толщиной в четверть дюйма; вероятно, на каждую переборку
пошли тысячи и тысячи этих кругляшей, напоминавших крышки гигантских
консервных банок. Внешние сварочные швы были совсем свежими, и Блейд понял,
что стены непрерывно достраивают, добавляя к ним все новью и новые слои, не
жалея ни металла, ни энергии бластеров.

Но где обитатели Ньюстарда раздобывали эти диски? Неужели в Гладких
Коридорах, до которых было, совсем не близко? Блейд с недоумением покачал
головой. Каждая такал плита весила фунтов сто пятьдесят, и не всякий крепкий
мужчина мог бы унести ее на десять миль. Вероятно, подумал странник, у
местных сохранились какие-то транспортные средства, или же эти стены строили
добрую сотню лет.

Оглянувшись на своих соратников, он отметил, что люди словно бы
повеселели; вероятно, предстоявшая стычка служила своеобразным развлечением,
нарушавшим монотонность крысиной жизни. Блейд шел со своей пятеркой, след в
след за Дилси, старшим; оба они тащили тяжелые базуки и излучатели. У Кести
через плечо висела обойма с дюжиной бомб, предназначенных для ручного
метания; Бронта и Сейра вооружились бластерами. К тому же каждый нес
объемистую сумку с боезапасом и молоток: у кого полегче, у кого --
потяжелее; его боевое назначение являлось пока для Блейда загадкой, но он
остерегался задавать лишние вопросы.

Миновав шлюзы, отряд начал двигаться плотной колонной по широкому
тоннелю явно искусственного происхождения -- его стены были облицованы
бетонными плитами, из которых тут и там торчала арматура. Минут через