успели заметить любопытное личико ребенка, старуху, что-то мешавшую в
горшке, и еще одного человека, который, ссутулившись, сидел в кресле перед
небольшим очагом.
Последние лучи солнца окрасили ее в темно-красный цвет. На глаз до нее
было несколько полетов стрелы. Пока друзья рассматривали башню, солнце
закатилось, и она превратилась просто в прямоугольный кусок черного камня.
ней. А отец - тот даже не удосужился хоть раз посмотреть.
словно магнит, притягивала взгляд его больших зеленых глаз. - Мы успели бы
взглянуть на нее поближе.
прежде наносить воды.
гораздо темнее, как будто сумерки уже кончились. Лес оказался несколько
гуще, чем они предполагали. Друзьям пришлось обходить заросли дикого
винограда и терновника. Над головой то появлялись, то снова исчезали
лоскуты бледного неба.
одолевать всякие странные мысли насчет крестьян. Его воображение никак не
могло смириться с тем, что они, поколение за поколением, равнодушно жили
своей многотрудной жизнью всего в нескольких шагах от места, которое могло
оказаться богатейшей сокровищницей на земле. Это было невероятно. Как
могут люди спать рядом с драгоценностями и не мечтать о них? Похоже, они
вообще никогда не мечтают.
и среди прочего, что Фафхрд как-то не слишком торопится; это казалось
странным, поскольку варвар обычно чувствовал себя в лесу как дома.
друзья уже стояли на краю небольшой, усеянной валунами поляны, большую
часть которой занимала неуклюжая постройка, так волновавшая их умы. И
сразу, даже прежде чем Мышелов успел подробно рассмотреть башню, в голове
у него один за другим замелькали вроде бы мелкие, но неприятные вопросы.
Не совершили ли они ошибку, оставив лошадей у этих странных крестьян? А
вдруг напавшие на них бандиты выследили их и здесь? И не опасно ли входить
в заброшенные дома в день Жабы? Может, нужно было взять с собой короткое
копье - на случай, если им повстречается леопард? И как знать, возможно
козодой, что прокричал где-то слева, предвещает беду?
Главенствовал над нею громадный, немного сплюснутый свод, покоившийся на
стенах, образующих восьмигранник. Спереди к ним примыкали два ризалита с
куполами поменьше. Между ними темнела высокая прямоугольная дверь. Сама
башня как бы росла из задней части главного купола, но не посредине, а
несколько сбоку. Стоя в сгущавшихся сумерках. Мышелов лихорадочно пытался
сообразить, в чем же заключается необычность здания, и в конце концов
решил, что виною всему - его крайняя простота. Никаких колонн, выступающих
карнизов или фризов, - никаких архитектурных излишеств, ни украшенных
черепами, ни без таковых. Если не считать двери да нескольких небольших
окошек, прорезанных в самых неожиданных местах, дом Ангарнджи представлял
собой махину из плотно сбитых темно-серых камней.
Мышелову ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, хотя на самом
деле хотелось получше осмотреться вокруг. Он шел неохотно, и каждый шаг
давался ему все с большим трудом. Его прежнее чувство приятного
предвкушения исчезло, словно он вдруг провалился в зыбучий песок. Ему
показалось, что черный дверной проем раззявился, как громадный беззубый
рот. Внезапно Мышелов вздрогнул, увидев, что один зуб во рту все же есть -
торчащий из пола кусок чего-то призрачно-белого. Фафхрд наклонился к
озадачившему Мышелова предмету.
обломки. Его тревога стремительно росла, внутри появилось неприятное
ощущение, что когда она достигнет кульминации, что-то произойдет. Как он
мог ответить на вопрос Фафхрда? Какою смертью погиб пришедший сюда
когда-то человек? Внутри сокровищницы было очень темно. Кажется, в
рукописи говорится что-то насчет стражи? Представить трехсотлетнего
стражника из плоти и крови было трудновато, однако существуют же на свете
вещи бессмертные или почти бессмертные. Мышелов видел, что Фафхрд ни в
коей мере не чувствовал предвестий беды и был готов приступить к поискам
сокровищ немедленно. Этого следовало избежать любой ценой. Мышелов
вспомнил, что Северянин терпеть не может змей.
для всяких пресмыкающихся.
заклад что тут нет ни одной змеи. Ведь в записке Ургаана сказано: "Нет
грозного стража под каждой стеною" и даже более того: "Не брызжет змея
ядовитой слюною".
змей, - пояснил Мышелов, - но заползти сюда какая-нибудь вполне могла. И
череп у тебя в руках самый обычный, ведь Ургаан говорит: "Не скалится
череп улыбкою злою". Простое вместилище мозгов какого-то путника, имевшего
несчастье здесь погибнуть.
фосфоресцировать.
рассвета, тем более, что сокровищница обнаружена. Череп он аккуратно
положил на место.
шепнул ему: "Очень вовремя. Очень". Ощущение тревоги покинуло его так же
внезапно, как пришло, и Мышелов почувствовал себя немного неловко. В
результате он запел непристойную балладу собственного сочинения, в которой
демоны и прочие сверхъестественные силы высмеивались самым непотребным
образом. Фафхрд добродушно подпевал.
предполагали. Заглянув к лошадям и убедившись, что о них позаботились,
приятели принялись за аппетитную смесь бобов, овсянки и зелени, которую
жена крестьянина навалила им в дубовые миски. Запивали все это они молоком
из резных, дубовых же кубков. Еда оказалась вполне приличной, домик внутри
был чистым и опрятным, несмотря на земляной пол и низкие потолочные балки,
под которые Фафхрду все время приходилось подныривать.
такой же тощей и высохшей жены, двух сыновей, дочери и все время
бормотавшего что-то деда, из-за крайне преклонных лет прикованного к
креслу перед очагом. Наибольшее любопытство друзей вызвали двое последних.
голенастых ног и худеньких рук с острыми локтями чувствовалась какая-то
дикая жеребячья грация. Она была очень застенчива и, казалось, в любую
секунду может выскочить за дверь и кинуться в лес.
принялся показывать фокусы, доставая медяки из ушей изумленного
крестьянина и костяные иглы из носа его хихикающей супруги. Он превратил
бобы в пуговицы, а те - обратно в бобы, проглотил внушительных размеров
вилку, заставил крошечного деревянного человечка отколоть джигу у себя на
ладони и вконец смутил кошку, достав у нее изо рта нечто напоминающее
мышь.
трясся от восторга. Его сестра тоже внимательно наблюдала за
представлением и даже улыбнулась, когда Мышелов преподнес ей добытый из
воздуха отличный зеленый платок, однако говорить все еще стеснялась.
этом крышу, после чего перешел к еще более соленому репертуару, и старик
загукал от удовольствия. Тем временем Мышелов принес из седельной сумки
небольшой бурдюк с вином, спрятал его под плащом, а потом волшебным
образом наполнил дубовые кубки. Непривычные к столь крепким напиткам
крестьяне быстро захмелели, и к тому времени, когда Фафхрд кончил
рассказывать ужасающую историю из жизни крайнего севера, все уже клевали
носами, за исключением девочки и дедули.
по-стариковски водянистых глазах вспыхнул озорной огонек - и пробормотал:
подробности, как взгляд его снова стал пустым, и он захрапел.
однако тишину нарушали лишь разнообразные храпы да редкие пощелкивания
догорающих углей.
по-кошачьи потянулся и вдохнул сладкий, напоенный росою воздух. Он
чувствовал необычайный прилив радости и готовность действовать. Разве это
не его день - день Серого Мышелова, когда ему во всем должна сопутствовать
удача?
стараясь не потревожить крестьян, которые из-за выпитого накануне немного
Максимов Альберт
Куликов Роман
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Сертаков Виталий