подстраховаться.
Тебе понравится Гарри Кейн. Это хозяин.
мотоциклы они оставили позади дома. Когда они обогнули его и вышли к
фасаду, солнце показалось вновь - сияющий красный полукруг над вечным
облачным морем за обрывом в пустоту. Дом Гарри Кейна стоял всего ярдах в
сорока от обрыва. Они остановились ненадолго понаблюдать, как блекнет
закат, а потом обернулись к дому.
приблизительно в виде креста, с выпученными стенами явно из архитектурного
коралла. Даже попытки не было сделано скрыть его происхождение. Мэтт
никогда раньше не видел некрашеного дома, но ему пришлось признать, что
результат восхитителен. Остатки формообразующего баллона, придающего всем
домам из архитектурного коралла их предательскую выпуклость, тщательно
соскоблили. Ничем не прикрытые стены отполировали до розового блеска. Даже
после заката дом слабо отсвечивал.
Генетические манипуляции с обыкновенным морским кораллом дали самый
дешевый из всех известных строительных материалов. Хоть сколько-нибудь
стоил только пластмассовый баллон, направляющий рост коралла и содержащий
взвешенную в воздухе особую подкормку для коралла. Все колонисты жили в
коралловых зданиях. Не многие захотели бы построить себе дома из дерева,
кирпича или камня, даже будь это позволено. Но большинство старалось
придать своим домам внешность, чем-либо напоминающую внешность построек на
Плато Альфа. Для подражания команде привлекались краска, дерево и металл,
поддельные каменные стены, мощные шлифовальные круги, с помощью которых
стачивались неизбежные выпуклости.
нетипичен.
его уши приспосабливались к уровню звука - особенность, выработавшаяся
ради выживания у его предков на Земле, когда ее население насчитывало
девятнадцать миллиардов человек, хотя до Земли и было в ту ночь
одиннадцать и девять десятых светового года. Последние четыре столетия
человек на Земле был все равно, что глух, если он не мог вести разговор в
то время, как тысяча пьянчужек орет ему в уши. Народ Мэтта тоже сохранил
кое-что из этих привычек. Большая гостиная была набита битком, а на
немногочисленные стулья в основном не обращали внимания.
огромным. Мэтт прокричал:
разговоров. Вечеринка продолжалась недолго, заключил он, и некоторые
практически никого не знали, но выпивка была у всех. Гости были всех
возрастов и профессий. Худ говорил правду. Если на этой вечеринке и не
любили незваных, Мэтту об этом никогда не узнать, потому что никто в нем
зайца не опознает.
стены до стены покрытый мохнатым ковром из мутированной травы, гладким был
только возле стен; несомненно, его выровняли песком после того, как дом
был окончен и направляющий баллон убран. Но Мэтт знал, что под ковром не
кафель и не деревянные половицы, а все тот же розовый коралл.
перегнулся через стойку так далеко, как мог, то есть, по причине своего
роста - не слишком далеко, и окликнул:
Келлер, как тебя звать?
пожатия. - Рад тебя видеть здесь, Джей. - Гарри был ростом почти с Мэтта и
значительно шире, а на его широком лице господствовали еще более широкая
улыбка и бесформенный нос. Он выглядел в точности как бармен. Гарри налил
две порции водки в стаканы с заранее охлажденной водой. Передал их через
стойку. - Развлекайте себя сами, - добавил он и направился вдоль стойки
обслужить двух новоприбывших.
изображать первые пару часов бармена. Потом он передает это дело
добровольцу.
канзасец. Джейхок, ястреб-соечник - птица-символ Канзаса.
друга по имени?
успел ухмыльнуться в ответ, прежде чем они оказались посреди суматохи
знакомств. Мэтт почувствовал облегчение. Он был уверен, что видел, как
Гарри Кейн передал что-то Джею Худу вместе с его выпивкой. Приличия
заставили его воздержаться от вопросов, но это подействовало на его
любопытство и ему хотелось об этом забыть.
Мэтт запомнил только женщину.
лет больше, чем Мэтту. Без обуви он был бы выше нее едва на полдюйма. Но
она носила двойные каблуки-шпильки, а высоко уложенные темно-рыжие волосы
делали ее еще выше. Она была не только высокой, но и вообще большой, с
широкими, резко очерченными бедрами и просторной грудью. Она кажется
симпатичнее, чем на самом деле, решил Мэтт, так как хорошо пользуется
косметикой. В каждом ее поступке чувствовалось щедрое изобилие,
удовольствие, такое же большое, как и она сама.
из четверки, танцуя с Лэни, выглядел бы вполне естественно. Они были
огромными. У Мэтта от них осталось только обобщенное впечатление гулкого
голоса, необъятного рукопожатия и славного лица, улыбающегося ему с
розового потолка. Впрочем, все они ему понравились. Просто он не мог их
различить.
до внятной громкости, не утруждая шеи, чтобы смотреть кому-то в лицо, Худ
каким-то образом сохранял контроль над разговором. Он направил беседу на
школьные дни. Один из верзил был подвигнут на рассказ о простеньком трюке,
с помощью которого он перестроил свой школьный телевизор так, что однажды
они с одноклассниками смотрели свои уроки одновременно вверх ногами и
шиворот-навыворот. Мэтт обнаружил, что рассказывает о бутылочке для
анализов, в которую был налит яблочный сок, пронесенной им на проверочный
медпункт на Гамме и что он с ней сделал. Кто-то, вежливо слушавший с
периферии кружка, упомянул, что он как-то украл машину у семейства членов
команды, выехавших на Плато Бета на пикник. Он установил автопилот так,
чтобы автомобиль описывал круги на расстоянии тысячи футов от обрыва в
пустоту. Автомобиль летал пять дней, прежде чем свалиться в туман, меж
тем, как множество полицейских Исполнения наблюдало за этим.
длинной рукой Худа за плечи и его макушка доставала ей точно до
подбородка. Они говорили одновременно, подхватывая друг у друга обрывки
фраз, беспорядочно перебирая воспоминания, анекдоты и шутки, имевшиеся у
них в запасе, охотно делясь ими с группой, но говоря все же друг для
друга.
Худ чувствовали огромное удовлетворение оттого, что знали друг друга.
Удовлетворение и гордость. Мэтт от этого чувствовал себя одиноким.
Он был такой маленький и так хитро раскрашен, что почти не был заметен в
ухе. Говоря по правде, Мэтт даже не мог бы присягнуть, что он там.
спрятать его получше. Столетиями наиболее цивилизованные народы носили
кусочки слоистого пластика, утопленные в кожу над височной костью. На Горе
Посмотрика таких вещей не существовало. Члены команды попросту заменили бы
себе уши из банка органов...
второй порцией. Маленькая компания росла, уменьшалась и делилась на новые
компании с извечным непостоянством таких пирушек. На миг Мэтт и Джей Худ
оказались в одиночестве среди леса спин и локтей. Худ сказал:
же цветное пятнышко, что и у Лэни. С каких это пор Худ стал туг на ухо?
Возможно, это всего лишь воображение, разыгравшееся от водки. В первую
очередь - эти приборчики казались слишком глубоко вставлены, чтобы их
можно было вынуть.
Кейн вместе с выпивкой.