своим глазам: здесь сидел не человек-волк. Он действительно походил на
волка, но на волка настоящего, на животное. Его шкура была не серая, как
у Стаи Мрака, а скорее кремово-белая, торчащие уши, длинная полоса
хребта, включавшая хвост и четыре крепкие лапы коричневого цвета.
сверкала цветными искрами, как будто ошейник был украшен драгоценными
камнями. Мои глаза полностью раскрылись от изумления: животное сидело,
слегка отвернув от меня голову, словно ждало кого-то. Зубастая пасть
приоткрылась, высунулся красный язык.
человеку, иначе не носило бы ошейника. Поэтому то, что я увидела,
успокоило меня. Но в Эскоре никогда не принимали необычное за
безвредное: надо быть осторожной, если хочешь сохранить жизнь, или
больше чем жизнь. Я не шевелилась, только очень медленно повернула
голову, чтобы видеть окружающее.
откапывавшего меня. Был день, но тот ли, в который мы прошли через
проход, или следующий - я не могла сказать, но мне казалось, что не тот.
Солнце стало очень ярким, резало глаза, и я снова закрыла их.
отряда. Я решила снова оглядеться и услышала еще раз голос животного. Я
была уверена, что оно зовет своего хозяина или собрата.
собака, - разразилась громким требовательным лаем. Она отвернулась от
меня, и я из последних сил приподнялась. У меня было ощущение, что я
должна встретить того, кто свистел, на ногах - если смогу.
раскидывая снег. Я с трудом встала на колени, а затем в полный рост и
стояла, покачиваясь и боясь сделать шаг, чтобы не упасть снова, а собака
бежала не оглядываясь.
доказательство, что не я одна выжила, и увидела...
мешка, который Вальмонд сбросил за минуту до катастрофы.
Я держалась за мешок, как за якорь, единственный оставшийся от ушедшего
мира.
Затуманенными глазами смотрела я на человека, бредущего по снегу, утопая
по колено.
созданий, бродивших в темных местах Эскора. Но он был не из Древней
расы. В меховой одежде, какой я ни разу не видела, широкий, усыпанный
камнями пояс стягивал свободную пушистую тунику. Капюшон с полосой
зеленоватых волос, похожих на бахрому, был сдвинут назад, так что были
видны его настоящие волосы, рыжие, хотя брови и ресницы были черными, и
темно-коричневое лицо. Эти рыжие волосы так не подходили ему, что
выглядели париком.
неразборчиво заговорил, и лишь немногие его слова слегка напоминали язык
Долины, который, в свою очередь резко отличался от языка Эсткарпа.
других.
он стоял, протянув руку к собаке, как бы удерживая животное. Рядом с
человеком было особенно заметно, как крупна собака.
падения, другие тоже могли выжить. Затем я вспомнила веревку,
связывавшую нас всех, и стала искать ее на себе. Ведь Кемок был передо
мной, значит, его можно найти.
тут, то там, рыла где попало, в надежде, что если этот человек не
понимает моих слов, то поймет действия.
Собака запустила зубы в куртку на моем плече и потащила меня к хозяину.
Животное было так сильно, что я не могла сопротивляться.
и смотрел словно его вмешательство не требовалось.
скользя вниз от того места, где пыталась рыться в остатках лавины.
собака, стоя надо мной, все еще рычала. Человек подошел ко мне, но не
дотронулся до меня, а только ждал.
собаками.
саням. Там она остановилась перед своими собратьями, как бы ожидая, что
ее тоже запрягут.
легкостью поднял. Я пыталась вырваться.
Найти...
боли - и пустота, ничего.
Глава 3
переходила уже в настоящую агонию. Я лежала на чем-то, что качалось,
опускалось, но не останавливалось. Я открыла глаза. Передо мной бежали
три собаки. Ремни, пристегнутые к их ошейникам, крепились к саням, на
которых я лежала. Я хотела сесть, но обнаружила, что мои рук и ноги туго
связаны, и лежу я под меховой полостью, прикрепленной с двух сторон к
саням. Возможно, эта полость предназначалась для тепла и для
безопасности, но в данный момент я рассматривала ее как еще один барьер
между мной свободой.
запрягали лошадей, а эти, влекомые большими собаками, обладали, как мне
казалось, фантастической скоростью, и ехали мы более бесшумно. Не было
звяканья сбруи, звона бубенчиков, которые обычно вешались и на сбруи, и
на передок саней. В этом молчаливом полете было что-то пугающее.
голове, и она, плюс шок от падения лавиной, делали построение каких-либо
планов почти непосильной задачей. Моя борьба с оковами шла больше от
инстинкта, чем от разума.
усугублявшего мои страдания, и поставила перед собой задачу собрать
воедино картину случившегося. Теперь я могла разумно обдумать удар,
нанесенный мне этим человеком.
жилище или лагерь. То малое, что я знала об Эскоре - зеленый народ не
отходил далеко от своей укрепленной Долины - большей частью шло от
слухов и легенд. Однако я никогда не слышала о таких людях и таких
собаках.
саней. А может быть, он послал меня одну со своими четвероногими
слугами, а сам вернулся искать других выживших?
болезненно.
цепляется за спасительную веревку, когда нога его выскальзывает из
ненадежного углубления.
из жизни, другие тут же узнают об этом. Хотя я потеряла свою власть, но
наша связь оставалась, и я не могла поверить, что мои братья погибли. А
если они живы...
ударилась головой о раму саней и чуть снова не потеряла сознание. Нет, я
должна преодолеть страх, привести мозг в холодное и настороженное
состояние.
даже у воинов, и призвала то, что у меня еще оставалось, быть моей
броней и поддержкой. Я не могла помочь тем, кто был мне дорог, если они
нуждались в помощи, пока не буду свободной сама. Я, должна как всякий
пленник, ждать малейшей возможности для освобождения.
играть, чтобы обмануть его. Лучше всего, наверное, казаться той, за кого
он меня принимал: запуганной женщиной, побитой им и покорной. Конечно,
это было трудно для женщины Древней расы, особенно из Эсткарпа, где
Мудрые женщины считались по положению выше мужчин, их главенство было
врожденным и принималось без спора. А теперь я должна была казаться
ниже, чем была, слабой и легко подавляемой.
старалась овладеть своими мыслями. Если бы я была способна