придется им воспользоваться как оружием против страха и паники, которые
стыли внутри нее, тисками схватывали горло, придавливая тяжелым грузом.
Терпение... и ее собственный ум - вот что оставили ей.
Не было нужды пытаться проверить прочность ставен или двери: ведь они даже
ободрали драпировки со столбов у постели. Чтобы она ничего не сделала с
собой, так решила Лойз. Но до этого пока что не дошло, о, нет и нет! Губы
Лойз сложились в подобие улыбки, но в глазах застыла горечь.
глазами, так что Лойз никак не могла собраться с мыслями. Еще на борту
корабля ее стала мучить тошнота, и она не могла ничего есть. Сколько
времени она не ела? Она стала по-детски загибать пальцы, подсчитывая дни.
Три, четыре... пять дней? И все время перед ее мысленным взором стояло
лицо той темноволосой женщины, которая явилась в Эс-Касл и предстала перед
ней с какой-то сказкой однажды утром. Что она налгала?
той встречи. И страх ее стал еще сильнее, когда она вдруг отдала себе
отчет в том, что провал в памяти не имеет ничего общего с недомоганием и
потрясением, которое она испытала. Нет, это была блокировка памяти,
которая никак не могла быть связана ни с физическим ее состоянием, ни с
эмоциями. Эта женщина... Бертора! Лойз испытала острую радость, когда все
же сумела вспомнить имя женщины. Эта Бертора увезла ее из Эс-Касла,
принеся ей какое-то сообщение. Но что это было за известие? И от кого? О,
почему, почему она в такой глубокой тайне сохранила свой отъезд из
Эс-Касла с Берторой? Какие-то отрывочные воспоминания у нее сохранились о
дороге через лес, о шторме и о том, как они искали прибежища от волн и
ветра среди скал. А потом они спустились к самому морю и стали ждать.
ни беспокойства, ни подозрения? Быть может, ею двигала какая-то
посторонняя сила? Нет, в это трудно поверить. В Эсткарпе у нее были только
друзья, не враги. А вот теперь, соединяя воедино отрывочные воспоминания,
Лойз начала понимать, что Бертора вела с ней себя так, словно бежала от
врагов на чужой земле! Неужели и у Карстена также есть волшебницы?
поверить в это - значит, усомниться в собственной же Родине. С тех пор,
как потомки Древней Расы были объявлены в Карстене вне закона - их убивали
на месте по любому поводу - там не осталось волшебниц. И все-таки, она уже
не сомневалась больше, что ей была навязана чужая воля, что ее, помимо ее
собственного желания, кто-то принудил идти на юг, к морю, где ее ждал
корабль.
вспомнить, ведь это так важно. Она стиснула судорожно кулачки, так что
побелели костяшки пальцев.
интонации: они были сначала молящие, потом отчаянные. И один из тех, кто
прибыл на корабле, прекратил эти крики, спокойно, почти небрежно проткнув
женщину кинжалом. Бертора пала навзничь, руки ее вцепились в рукоять
клинка так сильно, что владелец оружия не смог выдернуть его из груди
женщины. Потом раздался короткий приказ, другой из прибывших наклонился
над Берторой, пошарил в складках ее туники и извлек оттуда какой-то
предмет, который зажал в кулаке - что именно? Лойз не сумела увидеть.
помощь Берторе в этом деле оказало какое-то оружие, неизвестное Лойз.
Ивьяна. Даже если ее сейчас ищут в Эсткарпе, то все равно они могут
строить только догадки о том, куда она исчезла. К тому же... если даже они
догадаются... ведь им понадобится целая армия, чтобы выручить ее из Карса.
А такую армию Эсткарп не может выставить сейчас. Лойз достаточно часто
присутствовала на военных советах, чтобы отдавать себе отчет, как непрочно
сейчас положение Древнего Королевства. Стоит только им отправить армию
против Карстена, и Ализон немедленно нападет на них с севера.
власти Фалька, и не было у нее ни одного друга в стенах этой морской
твердыни. И снова она оказалась одинокой против могущественного врага,
если бы только не эта ужасная тошнота, если бы только не кружилась так
голова, она бы тогда могла мыслить более ясно. Но стоило ей лишь
пошевельнуться, как пыльный пол начал уходить у нее из-под ног...
лампы, ослепивший ее на мгновение. Когда она открыла глаза, перед ней
стояло трое мужчин в ливреях герцогских слуг: один из них держал лампу,
другой - поднос, уставленный тарелками. А третий не был мужчиной, судя по
изящной фигуре и шарфу, накинутому на голову...
женщина подошла к Лойз и откинула густую вуаль.
держалась с непринужденной грацией и изяществом, каким не могла
похвастаться Лойз. Светлые густые волосы были уложены в замысловатую
прическу и убраны под золотую сетку, переплетенную драгоценными камнями.
Такие же драгоценности сверкали на шее, на рукавах и на подоле тяжелого
платья, ее тонкие запястья украшали браслеты. Можно было подумать, что,
готовясь к встрече, эта женщина специально украсила себя со всей пышностью
и великолепием, какие были ей доступны. Но увидев спокойные глаза,
серьезное лицо, Лойз подумала, что эта женщина вряд ли нуждается в такой
поддержке, как вся эта мишура.
столика и подняла ее повыше, глядя прямо в лицо Лойз оценивающим взглядом,
который мог бы вызвать у девушки краску смущения, но Лойз даже не
дрогнула. Она не могла, разумеется, соперничать с такой красотой. Взамен
золотой копны у Лойз была гладкая прическа из бесцветных прядей; взамен
изысканной грации движений, не заученной, а природной, Лойз отличалась
неловкой угловатостью. Что же касается ума, то и здесь Лойз не
превосходила эту женщину, ибо леди Алдис славилась своим умением искусно
плавать в мутных волнах двора Ивьяна.
взгляда, - первой нарушила молчание леди Алдис. - Но только уж очень
глубоко это, видимо, скрыто у вас, милая герцогиня.
грациозно взметнулись с непревзойденным изяществом, не доступным ни одной
женщине, кроме нее.
были проголодаться за долгую дорогу?!
преувеличенной услужливостью, в которой сквозило явное пренебрежение. Лойз
не пошевельнулась и ничего не ответила. Алдис озадаченно поднесла к губам
палец, потом улыбнулась:
и я очень рада приветствовать вас в вашем городе Карсе, где вас так давно
ждут. Ну, теперь, быть может, вы изволите пообедать?
мог спросить ребенок.
случай решила, что имеет смысл держаться так, чтобы любовница Ивьяна
недооценивала ее.
ушей, миледи герцогиня. Когда во дворе нет настоящей госпожи, кто-то ведь
должен позаботиться о том, чтобы все шло как подобает и как угодно нашему
лорду герцогу. Я льщу себя надеждой, что вы не захотите ничего изменить в
налаженном порядке.
было самым небрежным легким тоном. Лойз считала, что Алдис никогда не
согласится уступить свое место, свою власть, которой она здесь обладала,
жене, на которой женились только по государственным соображениям.
герцога, - продолжала Алдис. - Он ведь был готов приветствовать свою
супругу, а вместо этого ему сообщили о том, что окно башни открыто и что
за ним болтается разорванная веревка, а внизу бушует море - как будто эти
волны жаднее его объятий! Немало огорчений принесло это нашему милорду
герцогу! Зато каким большим облегчением было для него известие о том, что
Лойз из Верлейна жива! Правда, ее околдовали эти собаки с севера и держат
у себя в качестве заложницы. Но теперь-то все в порядке, не так ли? Вы в
Карсе, и сотня мечей образует надежный заслон между вами и вашими врагами!
Так что поешьте, миледи, а потом отдыхайте! Недалек тот час, когда вы
будете должны во всей своей красе предстать перед взором своего супруга!
вонзила их поглубже.
вызвал у Лойз приступ тошноты. Сейчас не время для проявления гордости, не
время бросать вызов врагу.
с трудом поднялась на ноги, держась за спинку кровати. Ее качнуло к
столику, и она с трудом двинулась к стулу и почти упала на него.
чтобы помочь ей, и Лойз была искренне благодарна ей за это.
такой степени она ослабла. Лойз было неприятно, что Алдис видит, как у нее
дрожат руки, она не хотела, чтобы та догадывалась о ее слабости.
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей