противоположном направлении. Это было просто бегство. Бегство за
несколько световых лет.
ее бегством.
связаться с кораблем. Ретти вернулся с холма и доложил, что вдалеке
виднеется город, затем снова ушел на пост. Гибсен в своем потемневшем от
пота, усеянном драгоценностями кителе прислонился к дереву и тяжело
сопел.
Крешенци с двумя детьми тоже входила в эту партию. Она уже накормила их
и приблизилась к Мери. Женщины дружно склонились над ребенком.
что-то сжимает его и душит. Раньше с ним никогда такого не случалось;
малышу это не нравилось, и поэтому он постоянно капризничал. На
некоторое время он засыпал, но вскоре просыпался, вертел головой и все
пытался поднять свои крохотные ручки.
со своими двумя.
полета они часами занимались на специальных тренажерах, им сейчас было
трудно ходить, бегать, прыгать. Им было безразлично, что они никогда не
чувствовали силы земного притяжения, которая давила когда-то на
Александра Великого и Наполеона. Что Солнце, чей бег был однажды
остановлен Иисусом, затерялось среди миллионов других звезд. Для них,
как и для малыша, имело значение то, что они неожиданно обрели какой-то
неприятный вес. Это тревожило и мать, но Джиа Крешенци беспокоилась и по
другому поводу. Ее муж, как и муж Мери, улетел на первой ракете, и о них
до сих пор ничего не было известно.
своих мужьях. Брэбент же не дал мне даже такого права. Он думает, что я
еще ребенок".
правильно ходить. Тогда...
Колейнера. Рей прижала детей к себе, как бы пытаясь защитить их. Шум был
довольно странный.
грозное. Оно налетело на людей с невероятной скоростью. Целый рой
существ, которые все прибывали и прибывали.
оружие. Но рядом ничего не было. На головном корабле было несколько
пистолетов, но их забрал экипаж первой ракеты.
остановился и закричал в сторону ракеты:
"Борись!" Но борьба была бесполезной. Оставалась единственная надежда на
ракету, которой, может, удастся взлететь.
пламя.
только компьютеру, а он в это время не был запрограммирован на обратный
путь. Ракета пританцовывала и раскачивалась, с трудом набирая высоту.
Она повисла над головами, обдав оставшихся огнем своих двигателей. Это
было похоже на кислотный дождь. В воздухе запахло жженым мясом и
волосами.
плотном кольце горменов - не наглых и не жестоких, а просто непобедимых.
Они обступили каждого, в том числе и детей.
сторону моря, и Ликса, который был ближе всех к ракете и уже никогда не
попадет к гормонам в плен. Его неподвижное, обугленное тело лежало на
сером песке.
раздался оглушительный взрыв. Дети залились слезами.
IV
обеих сторон зияли пустые окна домов. Ее тело ныло от усталости и
пережитого страха. Но странно, этот город, который построила неизвестная
вымершая раса, все же волновал. Чуть впереди Гибсен нес одного ребенка
Джии Крешенци. Мальчик все еще тихо всхлипывал. Рей с болью в сердце
слушала его слова:
горменов.
свете поблескивал какой-то металлический предмет, контурами смахивающий
на ракету.
свернули за угол и прямо перед собой на просторной площади увидели
стоявшую на опорах ракету. В одном из зданий горел яркий свет, но
гормены повели их дальше, даже не позволив остановиться. Один из них
что-то прочирикал на своем птичьем языке, и ему ответили откуда-то
изнутри. Из стоявшего рядом здания пробивался слабый свет. Их повели к
этому игрушечному домику.
закричала.
голубоватый свет. Марн, опираясь на локоть, привстал и пытался
разглядеть вошедших. Возле него с перекосившимся от удивления лицом
сидел де Джувенел. И никого больше.
Рей заметила, что рука у него на перевязи.
был не очень высок, но все же доставал головой до потолка. Супруги
встретились в центре комнаты. В одной руке женщина держала ребенка,
вторую обвила вокруг шеи мужа и безмолвно застыла, испытывая чувство
облегчения.
схватила де Джувенела за руку.
назад.
фотографии Алефа Четыре с зияющими пустыми оконницами зданиями; все
колонисты их видели. Но по фотографиям нельзя было судить об их
размерах, о миниатюрности их комнат, об изяществе их убранства.
существ с большими, как у лемуров, глазами, однако мебели, в нашем
понимании, не осталось. Все эти вещи исчезли не так давно. Даже в таком
влажном климате дерево и бумага не успели бы сгнить. В этом доме было
три этажа футов по шесть каждый, и только две большие комнаты на первом
были чуть повыше. Пленники могли свободно заходить во все комнаты, но
выходить из дома запрещалось. Кроме охранника, стоявшего у входной
двери, еще несколько горменов находилось во дворе и на крыше.
Ее увлекало совсем иное. Она уже более-менее представляла себе
своеобразные условия жизни исчезнувших жителей Алефа Четыре. Никакой
сантехники, труб в доме нет. В комнате еще сохранились следы былой
роскоши. Но роскошью для жителей планеты были прекрасные вещи, которые
служили таким же прекрасным целям.
инструменты, походившие на барабаны с литой верхней частью. А также
картины, но реалистичны они или нет, об этом судить было трудно. В целом
очень мало было вещей, которые, по ее мнению, указывали на разницу между
цивилизованной жизнью и жизнью животных. Кроме того, во всем этом
чувствовался какой-то дискомфорт. Все эти вещи как-то не вязались с
привычными тяготами космического полета и, казалось, попали сюда