Чтение 5–й страницы книги ~Безумная звезда~

- Ну и что это за дерево? - спросил турист.

Ринсвинд посмотрел вверх.

- Береза, - твердо сказал он.

- Вообще-то... - начало дерево, но быстро заткнулось, поймав на себе
Ринсвиндов взгляд.

- А те штуки наверху выглядят совсем как желуди, - заявил Двацветок.

- Да, ну, в общем, это бесчерешковая, или семидольная, береза, -
объяснил Ринсвинд. - Ее орешки очень похожи на желуди. Могут обмануть
кого угодно.

- Вот это да, - восхитился Двацветок, но тут же спросил:

- А вон тот что за куст?

- Омела.

- У него же шипы и красные ягоды!

- Ну и что? - сурово спросил Ринсвинд и впился в туриста взглядом.
Двацветок сломался первым.

- Ничего, - покорно пробормотал он. - Должно быть, меня неправильно
информировали.

- Вот именно.

- Слушай, под кустом растут какие-то большие грибы. Их можно есть?

Ринсвинд с опаской посмотрел на грибы. Они действительно казались
очень большими, и шляпки у них были красного цвета, утыканные белыми
пятнышками. По сути, эти грибы относились к той разновидности, которую
местный шаман (он как раз пытался завязать дружбу со скалой в нескольких
милях от этого места) стал бы есть лишь после того, как привязал бы себя
за ногу к большому камню. У Ринсвинда не было другого выхода, кроме как
вылезти под дождь и приглядеться к грибам.

Он опустился на колени в опавшие листья и заглянул под одну из
шляпок.

- Нет, для еды они совершенно не годятся, - слабо сказал он через
некоторое время.

- Почему? - крикнул Двацветок. - У них что, пластинки не желтые?

- Ну, не совсем.

- Тогда, наверное, на ножках не такие пленки?

- Вообще-то, с виду с ними все в порядке.

- Значит, шляпка. Она окрашена в неправильный цвет, - догадался
Двацветок.

- Я в этом не уверен.

- Так почему же их нельзя есть? Ринсвинд кашлянул.

- Все дело в крошечных дверцах и оконцах, - удрученно произнес он. -
Первый и главный признак.

***

Над Незримым Университетом грохотал гром. Дождь лился на
университетские крыши и, клокоча, хлестал из глоток горгулий, хотя одна
или две твари несообразительнее сумели-таки укрыться среди лабиринтов
черепицы.

Далеко внизу, в Главном зале, на углах церемониальной октограммы
стояли восемь самых могущественных волшебников Плоского мира. Вообще-то,
говоря по правде, они не были самыми могущественными, однако все до
единого обладали большими способностями к выживанию, а в основанном на
жесточайшей конкуренции мире магии это означало практически то же
могущество. Каждому волшебнику восьмого ранга дышали в спину полдюжины
волшебников седьмого ранга, пытающихся убрать его с дороги, и старшим
волшебникам следовало изначально выработать у себя бдительность по
отношению к, скажем, скорпионам в своей постели. Итог этим размышлениям
может подвести одна старая поговорка, которая гласит: когда волшебнику
надоедает искать у себя в тарелке толченое стекло, значит, ему надоела
жизнь.

Самый старый из магов, Грейхальд Спольд из ордена Древних и Истинно
Подлинных Мудрецов Ненарушенного Круга, оперся всей тяжестью на резной
посох и изрек следующие словеса:

- Давай дальше, Ветровоск, меня уже ноги не держат.

Гальдер, который замолчал для пущего эффекта, бросил на него свирепый
взгляд.

- Что ж, хорошо, я буду краток...

- Вот и чудненько.

- Все мы искали указаний по поводу событий сегодняшнего утра.
Кто-нибудь может сказать, что он их получил?

Волшебники искоса взглянули друг на друга. Нигде, кроме как на
братской вечеринке после конференции профсоюзов, не найдешь столько
взаимного недоверия и подозрений, сколько на собрании старших
волшебников. Однако простой и непреложный факт заключался в том, что
день прошел крайне неважно. Словоохотливые в обычных обстоятельствах
демоны, в спешном порядке вызванные из Подземельных Измерений, напускали
на себя застенчивый вид и уклонялись от расспросов. Волшебные зеркала
потрескались. С гадальных карт таинственным образом исчез весь рисунок.
Хрустальные шары совершенно затуманились. Даже чайные листья,
презрительно отвергаемые волшебниками как легкомысленные и ненадежные,
сбивались в кучку на дне чашки и отказывались сдвинуться с места.

Короче, собравшиеся волшебники пребывали в растерянности. В ответ на
вопрос Гальдера они дружно помотали головами и что-то тихо забормотали.

- А посему я предлагаю исполнить Обряд Ашк-Энте, - драматическим
голосом объявил Гальдер.

Он-то надеялся на ответ типа "Э, нет, только не Обряд Ашк-Энте!
Человек не должен связываться с такими штуками!".

На деле же волшебники выразили единогласное одобрение.

- Замечательная идея.

- По-моему, разумно.

- Давай приступай.

Слегка выбитый из колеи, Гальдер вызвал в зал процессию младших
волшебников, которые внесли разнообразные магические принадлежности.

В тексте уже мелькали кое-какие намеки на то, что примерно в это
время в братстве волшебников начались разногласия по поводу, как
правильно заниматься магией.

Молодые волшебники во всеуслышанье заявляли, что магии давно пора
начать совершенствовать свой образ, а всем магам следует прекратить
возню с кусочками воска и костями, поставив дело на организованную
основу с программами исследований и трехдневными съездами в хороших
отелях, где будут читаться доклады с названиями типа "Куда идет
геомантия?" и "Роль семимильной обуви в неравнодушном обществе".

Траймон, к примеру, практически не творил чудес, зато четко вел все
дела ордена и бесконечно писал служебные записки. В его кабинете на
стене висела большая диаграмма, усеянная разноцветными точками, флажками
и испещренная линиями, в которых никто ничего не понимал, но которые
выглядели весьма внушительно.

Волшебники другой категории считали, что все это болотный газ, и
наотрез отказывались работать с образом, если он не был сделан из воска
и утыкан булавками.

Старейшины всех восьми орденов придерживались именно такого убеждения
- традиционалисты до последнего мага, - поэтому сваленные вокруг
октограммы орудия отличались четко выраженным, без дураков, оккультным
видом. Среди орудий фигурировали бараньи рога, черепа, вычурные
металлические изделия и тяжелые свечи, хотя младшие волшебники
давным-давно открыли, что Обряд Ашк-Энте элементарно совершается при
помощи трех небольших деревянных брусков и четырех кубиков мышиной
крови.

В нормальных условиях подготовка занимала несколько часов, но
объединенными усилиями старших волшебников она была быстро завершена, и
всего через каких-то сорок минут Гальдер проговорил последние слова
заклинания. Повисев пару мгновений, руны растворились и исчезли.

Воздух в центре октограммы замерцал, сгустился, и внезапно в нем
появилась высокая темная фигура, облаченная в черные одеяния, с лицом,
закрытым капюшоном, что, возможно, было только к лучшему. В одной руке
она держала длинную косу, и волшебники не могли не заметить, что вместо
пальцев у нее - лишь белая кость.

Другая лишенная плоти рука сжимала несколько пластинок сыра и
наколотый на палочку кусок ананаса.

- НУ? - вопросил Смерть (кстати, здесь надо бы напомнить, что на
Диске Смерть мужского пола) голосом, пронизанным теплотой и многоцветном
айсберга.

Поймав на себе изумленные взгляды волшебников, Смерть быстро опустил
глаза на палочку.

- Я БЫЛ В ГОСТЯХ, - с легким упреком добавил Он.

- О порождение Земли и Тьмы, мы приказываем тебе отречься... -
твердым, повелительным тоном начал Гальдер.

Смерть кивнул.

- ДА, ДА, ЗНАЮ Я ВСЕ ЭТО. ВЫЗЫВАЛИ-ТО ЧЕГО?

- Я слышал, ты можешь видеть прошлое и будущее, - несколько обиженно
ответил Гальдер, потому что торжественная речь связывания и подчинения
очень нравилась ему. Все говорили, что она у него особенно здорово
получается.

- АБСОЛЮТНО ВЕРНО.

- Тогда, может, ты разъяснишь нам, что произошло сегодня утром? -
спросил Гальдер и, взяв себя в руки, громко заблеял:

- Я требую этого именем Азмирота, именем Т'чикела, именем...

- ЛАДНО, ЛАДНО, Я ВСЕ ПОНЯЛ, - поморщился Смерть. - ЧТО КОНКРЕТНО ВЫ
ХОТИТЕ УЗНАТЬ? СЕГОДНЯ УТРОМ ПРОИЗОШЛО ДОВОЛЬНО МНОГО СОБЫТИЙ - ЛЮДИ
РОЖДАЛИСЬ, ЛЮДИ УМИРАЛИ, ДЕРЕВЬЯ РОСЛИ, КРУГИ РИСОВАЛИ НА ПОВЕРХНОСТИ
МОРЯ ДОВОЛЬНО ИНТЕРЕСНЫЕ УЗОРЫ...