Может быть, просто его внешний вид, поскольку Валентин находил хьортов
непривлекательными, грубыми и надменными созданиями. Конечно, это было
нехорошо: ведь хьорты не виноваты, что так выглядят, и люди, наверное, им
тоже кажутся неприятными, тонкими существами с отвратительно гладкой
кожей.
разглядывание, вопросы. А может, и то, что хьорт был слишком размалеван
оранжевой краской. Но, так или иначе, он вызывал у Валентина чувство
тошноты и беспокойства.
необщительным, поэтому он заставил себя улыбнуться и сказал:
через минуту снова переключил внимание на Валентина, пристально
уставившись на него своими рыбьими глазами. - Ты путешествуешь вместе с
этим мальчиком?
невежливым даже перед такой невежливостью хьорта.
сказано или с саркастическим осуждением. Но Валентина это мало беспокоило.
Он уже достаточно выполнил свои общественные обязанности, решил он и
замолчал. У хьорта, по-видимому, хватило ума не говорить больше. Он
покончил с завтраком, со скрипом отодвинул стул и неуклюже, как все
хьорты, поплелся к двери, сказав:
стояли восемь фигур и перебрасывались кинжалами. Шестеро были скандарами,
крупными косматыми существами с четырьмя руками и грубой серой кожей, а
двое - людьми. Валентин видел их за завтраком, когда вошел на кухню -
стройная, гибкая женщина, с темными волосами и худой мужчина со строгим
взглядом удивительно белой кожей и длинными белыми волосами. Кинжалы
летели с ошеломляющей быстротой, сверкая в утреннем солнце, все лица были
зловеще сосредоточены. Никто ни разу не уронил кинжала, никто не схватился
за его острие, и Валентин даже не мог сосчитать, сколько кинжалов носилось
взад и вперед: все они, казались, постоянно бросались и хватались, все
руки были заняты, и все больше оружия летало в воздухе. Жонглеры, подумал
он, тренируются, готовясь к выступлению на фестивале.
но мужчина и женщина не уступали им и жонглировали столь же искусно.
Валентин стоял на безопасном расстоянии, зачарованно следя за летающими
кинжалами.
другу, удваивая и вновь удваивая интенсивность, с которой они действовали,
а двое людей отошли в сторону. Девушка ухмыльнулась Валентину:
ему кинжал. - Как тебя звать, парень?
когда тот пролетел мимо его уха.
неуклюже и встал, держа по кинжалу в каждой руке. Скандары, полностью
игнорируя эту сцену, методично продолжали посылать каскады кинжалов в обе
стороны.
ее. Кинжал описал слабую дугу и упал к ногам девушки.
выхватила еще один у беловолосого и бросила их один за другим Валентину.
думать не было времени: цап, цап - и он схватил оба. Пот выступил у него
на лбу, но он вошел в ритм.
в воздух, но к нему уже летели один и другой. Хорошо бы это были игровые
тупые кинжалы, но он знал, что это не так, и стоял, волнуясь. Это занятие
вызывало у человека автоматизм, заставило тело сосредоточиться и, все
время глядя на подлетающий кинжал, уметь согласованно отправлять другой.
Валентин двигался равномерно, ловил, бросал, ловил, бросал, и все время
один кинжал летел к нему, а другой отправлялся. Валентин понял, что
настоящий жонглер должен пользоваться обеими руками одновременно, но он не
был жонглером, так что ухитрялся только скоординировать хватку и бросок. И
делал это хорошо. Он подумал, скоро ли произойдет неизбежный промах и он
будет ранен. А жонглеры смеялись и ускоряли темп. Он тоже смеялся вместе с
ними и бросал и ловил еще добрых три минуты, пока не почувствовал, что его
рефлексы слабеют от напряжения. Пора остановиться. Он хватал и намеренно
ронял каждый из кинжалов, пока все три не легли у его ног, а затем он
наклонился над ними, хлопая себя по бедрам и тяжело дыша.
чудовищное кружение кинжалов. Но вот один из них снова крикнул: "Хоп", и
секстет чужаков двинулся прочь, не сказав ни слова в направлении спальных
помещений.
мускулистом теле была неукротимая жизненная сила. На ней был плотно
облегающий светло-зеленый камзол и брюки, а на шее тройная нитка
полированных раковин. Глаза ее были такие же темные, как и волосы. Она
улыбалась тепло и приветливо.
как я не порезался.
природная ловкость, и больше ничего?
форме. Ты же видел, как его руки двигаются то туда, то сюда за кинжалами,
чуточку нервно, чуточку жадно, а не ждут, пока рукоятка окажется в нужном
месте. А его броски? Поспешные, дикие. Ни один из тренированных не мог бы
так легко имитировать неуклюжесть, да и зачем бы? У этого Валентина
хороший глаз, Слит, но он сказал правду. Он никогда не бросал.
можно позавидовать. У него дар.
быть может, из Кинтора?
переглянулись Валентин задался вопросом, не отец ли это с дочерью.
Пожалуй, нет. Слит вовсе не так стар, как это казалось с первого взгляда.
Средних лет, вряд ли старше. Белизна кожи и волос преувеличивала возраст.
Он был крепким подтянутым, с тонкими губами и короткой остроконечной
бородкой. От уха до подбородка шел рубец, теперь уже бледный.
Нарабала.
помочь им выполнить недавний указ Короналя насчет найма людей. А ты? Что
привело тебя в Пидруд?
продавать животных на рынке. Мы видели, как ты приехал с ними и с
мальчиком прошлой ночью.
к городу. Это его животные. Я просто пришел с ним в гостиницу, потому что