Чтение 5–й страницы книги ~Почти как люди~

Гэвин по-совиному мигнул.

- Паркер, - сказал он, - ты угадал мою мысль.

В особо напряженные моменты он неизменно выступал с этим
пророчеством. Мы уже выучили его наизусть.

"Франклин" был самым большим в городе универсальным магазином и самым
крупным рекламодателем нашей газеты.

Я подошел к окну и выглянул на улицу. Уже светало. Город казался
замороженным, мрачным и каким-то безжизненным, словно некая зловещая
волшебная страна в преддверии зимы. По улице медленно проплыло несколько
автомашин. Брели редкие пешеходы. Кое-где в окнах домов центральной части
города светились огни.

- Паркер, - позвал Гэвин.

Я быстро повернулся к нему.

- Послушай, - отрезал я, - я знаю, что у тебя никого нет. Но мне
необходимо поработать. Я должен подготовить массу статей. Для этого я так
рано и пришел.

- Я вижу, как ты усиленно над ними работаешь, - ядовито заметил он.

- Иди к черту, - огрызнулся я. - Должен же я проснуться.

Я вернулся к столу и попытался заставить себя работать.

Появился Ли Хоукинс, редактор фотоотдела. У него буквально дым валил
из ноздрей. Лаборатория испортила цветную фотографию для первой страницы.
Изрыгая угрозы, он помчался вниз наводить порядок.

Постепенно подошли остальные сотрудники, помещение потеплело и ожило.
Загорланили литправщики, требуя, чтобы Лайтнинг принес из закусочной
напротив их утренний кофе. Недовольно ворча, Лайтнинг потащился через
дорогу.

Я принялся за работу. Теперь она пошла легко. Одно за другим
покатились слова, а в голове возникло множество идей: создалась
соответствующая атмосфера, обстановка располагала к творчеству - уже
поднялись те самые галдеж и суматоха, без которых не может существовать ни
одна редакция газеты.

Когда я, закончив одну статью, уже взялся за следующую, кто-то
остановился около моего стола.

Подняв глаза, я увидел Дау Крейна, репортера из отдела экономики. Дау
мне нравится. Он не такое дерьмо, как Дженсен. Он пишет честно, без
прикрас. И ни перед кем не угодничает. Не занимается очковтирательством.
Вид у него был хмурый. И я ему об этом сказал.

- Заботы одолели, Паркер.

Он протянул мне пачку сигарет. Он знает, что я не курю, но тем не
менее всякий раз предлагает мне сигарету. Я отмахнулся от них. Тогда он
закурил сам.

- Можешь оказать мне небольшую услугу?

Я ответил утвердительно.

- Вчера вечером мне домой позвонил один человек. Сегодня в первой
половине дня он придет сюда. Говорит, что не может найти дом.

- А какой дом он ищет?

- Жилой. Хоть какой-нибудь, лишь бы в нем можно было жить. Говорит,
что месяца три-четыре назад он продал свой собственный, а теперь не может
купить другой.

- Что ж, очень прискорбно, - безразлично сказал я. - А мы-то тут при
чем?

- Он говорит, что не он один оказался в таком положении. Утверждает,
что таких, как он, очень много. Что во всем городе не найдешь ни одного
свободного дома или квартиры.

- Дау, этот тип рехнулся.

- А может, и нет, - возразил Дау. - Ты просмотрел отдел объявлений?

Я отрицательно покачал головой.

- Мне они ни к чему, - сказал я.

- А я их просмотрел, Сегодня утром. Бесконечные столбцы объявлений -
люди ищут жилье, любое жилье. Во многих объявлениях сквозит отчаяние.

- Но сегодняшняя статья Дженсена...

- Ты имеешь в виду этот бум в жилищном строительстве?

- Вот именно, - ответил я. - Все это как-то не вяжется, Дау. Статья и
то, что тебе сказал этот человек.

- Может, и не вяжется. Даже наверняка. Послушай-ка, мне нужно ехать
на аэродром, чтобы встретить одну важную персону, которая собирается к нам
сегодня пожаловать. Это единственная возможность получить интервью для
первого выпуска. Если в мое отсутствие зайдет тот парень, что звонил мне
до поводу дома, ты с ним побеседуешь?

- Что за вопрос, - сказал я.

- Спасибо, - бросил Дау и вернулся к своему столу.

Лайтнинг принес заказанный кофе в помятом заржавленном проволочном
ящике для бумаг, который, когда им не пользовались, он держал под столом
фотоотдела. И в ту же секунду поднялся невообразимый гвалт. Он принес
чашку кофе со сливками - никто не хотел пить кофе со сливками, Он принес
три чашки кофе с сахаром, а сладкий кофе согласились пить только двое.
Вдобавок он обсчитал на пирожках.

Я повернулся к машинке и снова принялся за работу.

Жизнь редакции входила в свой нормальный ритм.

Стоит отгреметь ежедневной кофейной битве между Лайтнингом и ребятами
из отдела литературной правки, как уже точно знаешь, что все вошло в
привычную колею и информационный отдел набрал наконец третью скорость.

Работал я недолго.

Мне на плечи легла чья-то рука.

Я поднял глаза - передо мной стоял Гэвин.

- Парк, старина, - проворковал он.

- Нет, - твердо сказал я.

- Из всей редакции только ты один сумеешь с этим справиться, -
взмолился он. - Дело касается "Франклина".

- Только не говори мне, что там пожар и миллион покупателей...

- Нет, я о другом, - сказал он. - Только что звонил Брюс Монтгомери.
В девять он созывает пресс-конференцию. Брюс Монтгомери был президентом
правления "Франклина".

- Этим занимается Дау.

- Дау уехал на аэродром.

Я сдался. У меня не было другого выхода. Гэвин готов был
расплакаться. А я органически не перевариваю плачущих редакторов.

- Так и быть, поеду, - сказал я. - Что там стряслось?

- Не знаю, - ответил Гэвин. - Я спросил Брюса, но он уклонился от
объяснений. Должно быть, что-то важное. Последний раз они созывали
пресс-конференцию пятнадцать лет назад, чтобы объявить о вступлении Брюса
Монтгомери на пост президента. Тогда впервые руководство универмагом было
доверено человеку со стороны. До этого все руководящие должности занимали
только члены семьи.

- Договорились, - сказал я. - Беру это на себя.

Он повернулся и рысью поскакал к столу отдела городских новостей.

Я крикнул рассыльного и, когда он наконец соизволил явиться, послал
его в библиотеку за подборкой газетных вырезок со сведениями о "Франклине"
за последние пять-шесть лет.

Я вынул вырезки из конвертов и пробежал их глазами. Они мало что
прибавили к тому, что я знал раньше. Ни одного существенного факта. Тут
были отчеты о показах моделей у "Франклина", о художественных выставках у
"Франклина", заметки, в которых сообщалось, что служащие "Франклина"
принимают активное участие в многочисленных общественных мероприятиях.

"Франклин" был очень стар и оброс множеством традиций. Как раз год
назад он отпраздновал свой столетний юбилей. Со дня основания города он
был своего рода семейным клубом, со своим уставом, соблюдавшимся с той
особой бережностью, которая возможна лишь в условиях семейного клуба.
Поколение за поколением горожан вырастали под сенью "Франклина", делая там
покупки чуть ли не с колыбели до могилы, а честность торговли и качество
его товаров вошли в поговорку.

Мимо моего стола шла Джой Кейн.

- Привет, дорогая, - сказал я. - Чем ты сегодня занимаешься?

- Скунсами, - ответила она.

- Тебе больше к лицу норка.

Она остановилась рядом со мной. Я ощутил слабый аромат ее духов и
более того - близость ее красоты.

Она протянула руку и быстрым, чисто импульсивным движением взъерошила
мне волосы, но тут же вновь стала воплощенным приличием.

- Это ручные скунсы, - сказала она. - Комнатные скунсы. Последний
крик моды. Они без запаха, естественно.

- Ну, еще бы, - отозвался я. А про себя подумал: от такой красоты
можно сойти с ума.

- Я ужасно разозлилась на Гэвина, когда он меня туда послал.

- Куда послал, в лес?

- Нет, на ферму, где разводят скунсов.

- Их что, прямо так и разводят, как свиней и кур?

- Конечно. Говорю тебе, что это ручные скунсы. Человек, который их
разводит, уверяет, что из них получаются самые что ни на есть
распрекрасные комнатные животные. Чистенькие, ласковые и страшно забавные.
Его завалили заказами. Ему пишут из Нью-Йорка, Чикаго, со всех концов
страны.

- У тебя, наверно, есть фотографии.

- Со мной ездил Бен. Он нащелкал кучу снимков.

- А где этот дядя достает своих скунсов?

- Я же тебе сказала. Он их выращивает.

- Я имею в виду, откуда он берет производителей.

- Покупает у охотников, которые ставят на них капканы. У деревенских
мальчишек. За диких он дает хорошие деньги. Он ведь расширяет бизнес. А
дикие ему нужны на развод. Скупает их в любом количестве, только подавай.