мальчишке, который едет на велосипеде без помощи рук.
останавливаться не буду.
талию, и окруженные облаком пыли мы наконец-то отбыли.
испытали. Это все равно, что ехать на мотороллере по ровному береговому
песку, только еще безопасней и надежней. Два больших резиновых пончика с
двигателем и сиденьем посередине, которые могут, дай им волю,
вскарабкаться и по отвесной стене. Слишком норовистые для цивилизованной
езды, но то, что нужно, для неосвоенной чужой планеты.
прекрасным, хотя с точки зрения погоды на Стелле-4 все дни были
прекрасными. Идеальная планета земного типа - отличная погода круглый год,
неисчерпаемые природные ресурсы, отсутствие опасных животных и
смертоносных вирусов она буквально молила о том, чтобы кто-нибудь пришел и
заселил ее.
возведены административный центр и жилые дома, построены дамбы и магазины,
завершена электростанция - сюда придут люди. А по прошествии лет сектор за
сектором, коммуна за коммуной человеческая раса распространится по всему
лицу планеты. Но делаться все это будет планомерно.
риск устремляются в пограничье - на ближние планеты, где смерть настигает
их раньше, чем сбываются надежды, никаких спекулянтов, никаких погонь за
золотым тельцом, никаких разорений дотла.
впервые с планетой будут обращаться нормально.
намерен осваивать космос, он должен взять на себя ответственность за
правильное использование природных ресурсов, которые он там найдет.
Простой факт, что их очень много, не оправдывает никакое разбазаривание.
Мы уже не дети, и нам нельзя поганить каждый мир, как это было сделано с
Землей.
должен быть взрослым. Теперь настало время человеческой расе доказать, что
она повзрослела. Мы не можем опустошить Галактику, как орда жадных детей.
многих доказательств, чего стоит на самом деле раса Человека.
что-то делать, то существует проблема, которую надо решить в первую
очередь. Если "тени" являются причиной всех наших неурядиц, то необходимо
как-то их остановить. Причем не просто остановить, а понять их самих и
мотивацию их поведения. Ибо как можно бороться с тем, спросил я себя, чего
ты не понимаешь?
необходимо разобраться, что они представляют собой физически. С этой целью
одну из них надо "сцапать". И сделать это четко - ведь если первая попытка
не удастся, это насторожит "тени" и второго случая может и не быть.
попробую использовать грезоскоп, но он не сработает, то хуже от этого
никому не станет. Это будет неудача, которую никто не заметит.
месту, которое называл "садом". Не потому, что оно было садом в полном
смысле этого слова, а потому, что в этом районе было много плодовых
деревьев. Я все собирался добраться сюда и провести тесты с фруктами на их
пригодность для человека.
заметил, что тут что-то изменилось. Когда я был здесь около недели назад,
деревья ломились под тяжестью плодов, которые, казалось, почти созрели.
Теперь же фрукты исчезли, Я шмыгал под деревья посмотреть, не осыпались ли
плоды, но там оказалось пусто. Было похоже на то, как если бы кто-то
пришел и собрал урожай.
наверняка, что им плоды не нужны. "Тени" не едят.
перевести дух и немного поразмышлять.
предпринял Мэк, когда не нашел грезоскоп? Я мог представить, как он
выходит из себя. И мог представить себе вздохнувшего с облегчением Гризи,
который ломает голову, куда мог подеваться грезоскоп, и даже пеняет Мэку
за подозрения.
мере до обеда. Возможно, к этому времени Мэк немного поостынет.
Они были истинными леди (или джентльменами - Бог их знает, какого они
пола, если не обоих сразу), а настоящие дикари - отнюдь не леди и не
джентльмены по ряду самых основополагающих пунктов. "Тени" же были умыты,
здоровы и хорошо воспитаны. Они обладали определенной культурой поведения.
Больше всего они походили на группу цивилизованных туристов, правда, без
обычного снаряжения.
нас все, что только можно, но зачем им это было нужно? Какой им толк от
горшков и сковородок, землеройных машин и всего прочего?
гораздо больше, чем мы о них. Ибо наш список на поверку оказался бы весьма
жидковат.
от этого было мало. Встав на ноги, я подошел к роллеру и достал грезоскоп.
слегка не по себе - с такой вещью не до шуток.
множеством верньеров по бокам и сверху.
Затем как бы переступаешь через порог и живешь той жизнью, которую
обнаруживаешь внутри, - той самой жизнью, которую ты выбрал с помощью
настройки. А выбирать было из чего, ибо верньерами можно набрать миллионы
комбинаций от призрачной мишуры роскошной жизни до самых невообразимых
кошмаров.
наркотиков, хуже самого страшного зла, когда-либо обрушивавшегося на
человека. Они травмировали психику, калечили души и затягивали навсегда.
Когда человек обретал привычку, а сделать это было весьма просто, он был
уже не способен ее преодолеть. Остаток жизни он проводил, пытаясь отделить
события собственной жизни от фантазий, уходил от реальности все дальше и
дальше, пока все вообще не становилось для него ирреальным.
верньерах. Их было тридцать девять, все пронумерованы от 1 до 39, и я
задумался, что бы могли означать эти цифры.
наблюдать, чем я занимаюсь. Я задумался над цифрами, но толку от этого не
было. Существовал лишь один способ добиться того, чего я хотел. Поэтому я
выставил все верньеры на "ноль", а затем щелкнул на пару делений номером
первым.
установить определенные верньеры на определенные цифры, перемешав
различные факторы в соответствующей пропорции так, чтобы добиться
желаемого образа жизни. Но мне это было не нужно. Все, что я хотел узнать,
так это, чем управляет тот или иной верньер.
к глазам... И вернулся в поле своего детства - неправдоподобно зеленое,
над ним простиралось голубое небо цвета старого застиранного шелка, а
неподалеку журчал ручей и порхали бабочки.
знало, что такое время, а солнечный свет был ярким отблеском детского
счастья.
солнце отражается в водной ряби ручья. Это было самым трудным в моей
жизни, но я это сделал - я оторвал грезоскоп от лица.
искушения поднести его к глазам и еще раз посмотреть на картины давно
утраченного детства, но я заставил их не делать этого.
исходное положение. А поскольку увиденное мною было самым далеким от того,
что я искал, я перевел на несколько делений номер тридцать девятый.
Опустив его, я немного посидел, набираясь мужества. Затем снова его поднял
и поднес к глазам, и меня захлестнул ужас, пытавшийся затянуть мой разум в
какой-то омут.
фрагменты того, что увидел. Скорее даже не увидел, а почувствовал. Это
были только эмоции - сюрреалистические образы всего самого отвратительного
и отталкивающего и в то же время сохраняющего гипнотическую