Чтение 5–й страницы книги ~Театр теней~

это уместно и естественно... Я повторяю, сэр, как это уместно и
естественно, когда задушевные друзья встречаются в такой поистине дивный
весенний день, чтобы в обществе друг друга насладиться общением с ликующей
природой, найдя для своей встречи даже в самом сердце этот бессердечного
города столь уединенный и тихий уголок...

Дай ему волю, и он мог бы тянуть резину до бесконечности. Но сейчас,
учитывая напряженность обстановки, необходимо было любым способом
остановить это словоблудие.

Кто-то выпустил в пруд миниатюрного, но весьма резвого кита, своими
повадками больше напоминавшего дельфина; этот кит то и дело выпрыгивал из
воды, описывая в воздухе изящную дугу, и, распугав плававших на пруду
уток, ненадолго скрывался в воде.

Тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, на экран выползло
Инопланетное Чудовище и спряталось за дерево. Сразу было видно, что это не
к добру.

- Берегитесь! - крикнул кто-то из зрителей, но актеры и ухом не
повели. Иногда они проявляли невероятную тупость.

На экран под руку с Усатым Злодеем вышла Беззащитная Сиротка (и это
тоже не предвещало ничего хорошего), а следом за ними шествовал
Представитель Внеземной Дружественной Цивилизации.

- Где же наша Прелестная Девушка? - спросил Усатый Злодей. - Все
вроде уже в сборе, только ее и не хватает.

- Еще заявится, - сказал Деревенский Щеголь. Давеча видал я, как она
на углу в салуне джин хлестала...

Философ прервал свою витиеватую речь на полуфразе, индюшачья ножка
замерла в воздухе. Его серебристые волосы эффектно стали дыбом, и он круто
повернулся к Деревенскому Щеголю.

- Вы хам, сэр! - возгласил он. - Сказать такое может только самый
последний хам!

- А мне все едино, - заявил Щеголь. - Мели себе, что хошь, ведь
правда-то моя, а не твоя.

- Отвяжись от него, - заверещала Красивая Стерва, лаская пальцами
бриллиантовое ожерелье. - Не смей обзывать моего дружка хамом.

- Полноте, К.С., - вмешался Приличный Молодой Человек. - Советую вам
держаться от них подальше.

- Заткни пасть! - быстро обернувшись к нему, отрезала она. - Ты,
лицемерное трепло. Не тебе меня учить. По-твоему, я недостойна, чтобы меня
моим законным именем называли? Хватит с меня одних инвалидов, так? Шут
гороховый, шантажист хрипатый! А ну отваливай, да поживей!

Философ не спеша выступил вперед, нагнулся и взмахнул рукой.
Полуобъеденная индюшачья ножка заехала Щеголю в челюсть.

Схватив жареного гуся, Щеголь медленно поднялся во весь рост.

- Ах вот ты как... - процедил он.

И запустил в Философа гусем. Гусь ударился о пестрый жилет, забрызгав
его жиром.

О господи, подумал Лодж. Теперь наверняка быть беде! Почему Философ
так странно повел себя? Почему они хотя бы сегодня, один-единственный раз,
не смогли удержаться от того, чтобы не превратить простой дружеский пикник
черт знает во что? Почему тот, кто создал Философа и руководит всеми его
поступками, заставил его замахнуться этой индюшачьей ножкой?

И почему он, Бэйярд Лодж, внушил Щеголю, чтобы тот швырнул гуся.

И, уже задавая себе этот вопрос, Лодж похолодел, а когда в его
сознании оформился ответ, у него возникло чувство, будто чья-то рука
сдавила ему внутренности.

Он понял, что вообще этого не делал.

Он не заставлял Щеголя бросать гусем. И, хотя в тот момент, когда
Щеголь получил пощечину, в нем вспыхнуло возмущение и злоба, он мысленно
не приказал своему персонажу нанести ответный удар.

Он уже не так внимательно следил за действием: сознание его
раздвоилось, и половина мыслей, одна другую опровергая, была поглощена
поисками объяснения того, что сейчас произошло.

Фокусы аппаратуры. Это она заставила Щеголя швырнуть гуся - ведь
сложнейшие механизмы, установленные за экраном, не хуже человека знали,
какую реакцию может вызвать удар в лицо. Машина сработала автоматически,
не дожидаясь, пока получит соответствующий мысленный приказ...
по-видимому, не сомневаясь, каково будет его содержание.

Это же естественно, доказывала одна часть его сознания другой, что
машине известно, как реагирует человек на тот или иной раздражитель, и еще
более естественно, что, зная это, она срабатывает автоматически.

Философ, ударив Щеголя, осторожно отступил назад и вытянулся по
стойке "смирно", держа на караул обгрызенную и замусоленную индюшачью
ножку.

Красивая Стерва захлопала в ладоши и воскликнула:

- Теперь вы должны драться на дуэли!

- Вы попали в самую точку, мисс, - сказал Философ, не меняя позы. -
Для этого-то я его и ударил.

Капли жира медленно стекали с его нарядного жилета, но по выражению
его лица и осанке никто бы не усомнился в том, что он считает себя одетым
безупречно.

- Надо было бросить перчатку, - назидательным тоном сказал Приличный
Молодой Человек.

- У меня нет перчаток, сэр, - честно признался Философ в том, что
было очевидно каждому.

- Но ведь это ужасно неприлично, - гнул свое Приличный Молодой
Человек.

Усатый Злодей откинул полы пиджака и из задних карманов брюк вытащил
два пистолета.

- Я их всегда ношу с собой, - с плотоядной ухмылкой сообщил он. - На
такой вот случай.

Мы должны как-то разрядить обстановку, подумал Лодж. Необходимо
умерить их агрессивность. Нельзя допустить, чтобы они распалились еще
больше.

И он вложил в уста Щеголя следующую реплику:

- Я те скажу вот что. Не по душе мне это баловство с огнестрельным
оружием. Ненароком кого и подстрелить можно.

- От дуэли тебе не отвертеться, - заявил кровожадный Злодей, держа
оба пистолета в одной руке, а другой теребя усы.

- Право выбора оружия принадлежит Щеголю, вмешался Приличный Молодой
Человек. - Как лицу, которому было нанесено оскорбление...

Красивая Стерва перестала хлопать в ладоши.

- А ты не лезь не в свое дело! - завизжала она. - Мозгляк несчастный,
маменькин сынок. Да ты просто не хочешь, чтобы они дрались.

Злодей отвесил поклон.

- Право выбора оружия принадлежит Щеголю, объявил он.

- Вот смехотура! - прочирикал Представитель Внеземной Дружественной
Цивилизации. - До чего же все люди забавные!

Из-за дерева выглянула голова Инопланетного Чудовища.

- Оставь их в покое, - проревело оно своим противным акцентом. - Если
им захотелось подраться, пусть дерутся. - Засунув в пасть кончик хвоста,
оно запросто свернулось в колесо и покатилось. С бешеной скоростью оно
промчалось вокруг пруда, не переставая бубнить: - Пусть дерутся, пусть
дерутся, пусть дерутся... - И снова быстро спряталось за дерево.

- А мне-то казалось, что это пикник, - жалобно проговорила
Беззащитная Сиротка.

Мы все так считали, подумал Лодж.

Хотя еще до начала представления можно было голову дать на отсечение,
что пикник долго не продержится.

- Будьте добры, выберите оружие, - с преувеличенной любезностью
обратился Злодей к Щеголю. Пистолеты, ножи, мечи, боевые топоры...

Что-нибудь смешное, подумал Лодж. Нужно предложить что-нибудь смешное
и несуразное.

И он заставил Щеголя произнести:

- Вилы. На расстоянии трех шагов.

На экран, мурлыкая застольную песню, выпорхнула Прелестная Девушка.
Судя по ее возбужденному виду, она уже успела прилично нагрузиться.

Но, увидев Философа, с жилета которого стекал гусиный жир, Злодея,
сжимавшего в каждой руке по пистолету, и Красивую Стерву, позванивавшую
бриллиантовым ожерельем, она остановилась как вкопанная и спросила:

- Что здесь происходит?

Нищий Философ наконец расстался со стойкой "смирно" и с самодовольной
улыбкой удовлетворенно потер руки.

- Какая приятная душевная обстановка! - радостно воскликнул он,
источая братскую любовь к окружающим. - Наконец-то мы, все девять, в
сборе...

Сидевшая в зрительном зале Элис Пейдж вскочила с места, схватилась
руками за голову, сжала ладонями виски и, зажмурившись, истерически
вскрикнула...

На экране было не восемь персонажей, а девять.

Персонаж Генри Грифиса участвовал в представлении наравне с
остальными.

- Вы сошли с ума, Бэйярд, - сказал Форестер. - Если человек умер,
значит, он мертв. Не берусь судить, полностью ли прекращается со смертью
его существование, но, если, умерев, человек все-таки продолжает
существовать, то уже на другом уровне, в другой плоскости, в другом
состоянии, в другом измерении. Пусть теологи или там спиритуалисты