обитатели дома не подавали. Вдали, прижимаясь к самой воде, пронеслась
стайка уток. Усыпанный галькой берег навевал чувство покоя - подумалось,
что такой покой человек знавал лишь в те давние годы, когда Земля была еще
почти свободной от человечества.
вдруг, без всякого явного повода, сообразил, что же в них было странного,
приковывающего внимание, обостренный взгляд художника уловил искажение
перспективы. Нахмурясь, он старался развить догадку, решить, что же именно
делало перспективу искаженной. Но прийти к четкому выводу не удавалось.
же увидел Джонатона: старик сидел в кресле на веранде, обегающей задний
фасад. Преодолев подъем, Лэтимер нашел себе такое же кресло и сел рядом.
не встретишь. Андервуд и Чарли пошли поохотиться на вальдшнепов. Наверное,
вы слышали выстрелы. Если охотники не замешкаются, у нас на обед будет
жаркое из дичи. Вы когда-нибудь пробовали вальдшнепа?
Шотландию на ранний осенний перелет.
нескольких диких местах. А здесь они водятся на каждом болоте, чуть не под
каждой ольхой.
постели и спустился позавтракать, в доме не было ни души.
какое-никакое, а занятие. Вообще-то ежевичный сезон кончается, но собирать
еще можно. Не сомневайтесь, они вернутся вовремя, и у нас вечером будет
ежевичный пирог. - Джонатон причмокнул. - Жаркое из дичи и ежевичный
пирог. Надеюсь, вы достаточно проголодаетесь.
повод задуматься. Размышляешь - и вроде занят.
поскольку все старые стали несостоятельными, - произнес Лэтимер.
подконтрольном и регламентированном. Крутимся в тисках ограничительных
правил, то и дело сверяясь со множеством номеров - на карточках
социального страхования, на налоговых декларациях, на кредитных карточках,
на текущих и пенсионных счетах и на всяких других бумажках. Нас сделали
безликими - и в большинстве случаев с нашего собственного согласия,
поскольку эта игра в номерочки на первый взгляд делает жизнь проще, но
главное в том, что никто не хочет ни о чем беспокоиться. Нам внушили, что
всякий, кто обеспокоен чем бы то ни было, враг общества. В сущности мы
выводок скудоумных цыплят: мы машем крылышками и суетимся, попискиваем, а
нас все равно гонят по дорожке, проложенной другими. Рекламные агентства
втолковывают нам, что покупать, пропагандисты учат нас, что думать, и даже
сознавая это, мы не протестуем. Иногда мы клянем правительство - если
набираемся храбрости клясть что бы то ни было вообще. А по моему
убеждению, если уж проклинать, то не правительство, а, скорее, воротил
мирового бизнеса. На наших глазах поднялись межнациональные корпорации, не
подвластные ни одному правительству. Они мыслят глобальными категориями,
строят планы планетарного размаха, они смотрят на человечество как на
резерв рабочей силы и потребительский рынок. Ну и, пожалуй, отдельные
представители человечества могут их интересовать как потенциальные
инвесторы, но не более того. С моей точки зрения, это серьезная угроза
человеческой свободе и человеческому достоинству, и нужен новый
философский подход, который помог бы нам с нею справиться.
стала бы угрозой для этих самых воротил.
бы. Но с годами, надеюсь, она приобрела бы какое-то влияние. Дала бы старт
иному мышлению. На большее я не претендую. Да никакой философией власть
бизнеса не поколеблешь - для этого понадобилось бы что-то вроде социальной
революции...
предусмотрительные, не так ли? Что если они решили не рисковать? Слишком
многое для них поставлено на карту...
зародыше. Она чересчур прямолинейна. Да и смысла особого в ней не нахожу.
Если бы им приспичило убрать кого-то с дороги, они нашли бы тысячу более
простых способов.
отыскать никому и никогда. А трупы можно рано или поздно обнаружить.
Очередная гипотеза, и только. У нас тут разработана еще одна теория, о
которой вам пока не говорили. Думаю, что не говорили. А если это
социологический эксперимент? Различные группы людей помещают в необычные
ситуации и наблюдают за их реакцией.
бы ни были результаты.
меня, но я завел привычку ложиться на часок перед обедом. Иногда
задремываю, иногда засыпаю всерьез, а чаще просто валяюсь. Короче, даю
себе передышку.
впереди много, успеем наговориться.
больше, не спуская глаз с лужайки, но вряд ли различая на ней хоть
что-нибудь.
честное слово, отличалась грубой привлекательностью. Впрочем, повторив
определение "воротилы", он тут же улыбнулся про себя: надо же, как легко
прилипают чужие словечки!
отдавая себе в том отчета, смотрит неотрывно на ту самую группу берез. И
тут ему вдруг припомнилась занятная деталь. Как раз перед тем как он
побрел к постели, на валун села птичка, посидела чуть-чуть, а потом
вспорхнула и улетела. Нет, не улетела, а просто исчезла. Надо полагать, он
уловил разницу сразу же, но рассудок был так затуманен дремотой, что не
придал этому значения. Сейчас, припомнив все зрительно, он не ощущал даже
тени сомнения: птичка именно исчезла.
оказался точно напротив валуна - две березы остались справа в слева,
третья поднималась сразу позади камня. В эту третью он и попробовал
попасть агатом, который достал из кармана. Целился он тщательно, агат
перелетел через валун. Но в березу не попал, и звука падения камушка на
землю Лэтимер тоже не услышал. Один за другим он послал остальные
подобранные агаты вдогонку за первым. До березы не долетел ни один и на
землю не упал ни один. Чтобы удостовериться окончательно, он обогнул
правую березу и прополз за валуном на четвереньках, исследуя землю дюйм за
дюймом. Агатов не было.
Лэтимер взобрался по склону назад и уселся в то же кресло.
хладнокровно, и все же двух мнений не оставалось: он обнаружил некую
трещину в - как бы это назвать поточнее - быть может, во временном
континууме?.. И если просочиться через эту трещину или бросить себя через
нее напролом, очутишься уже не здесь. Он перешвырял все агаты, и их здесь
больше не было, они оказались где-то еще. Но где? По-видимому, в каком-то
ином времени и, самое вероятное, в том самом, из которого его, Лэтимера,
умыкнули вчера. Он же попал оттуда сюда, и раз во временном континууме
обнаружилась трещина, логичнее всего предположить, что ведет она не
куда-нибудь, а обратно в настоящее время. Сохраняется возможность, что
нет, не в настоящее, а куда-то еще, но такой шанс представляется мизерным
ведь в чередовании эпох участвовали только два времени.
Наверное, немногое, но, черт побери, все равно стоит попробовать. Прежде
всего надо будет сгинуть, пропасть без вести, убраться из данной местности
и вообще скрыться. Потом надо начать дознание и выследить воротил, о
которых говорил Джонатон, а если и не их, то тех, кто причастен к этой
истории.
Их охотничьи сумки были так набиты дичью, что накинутые на плечи плащи
топорщились. Они вошли в дом все втроем и присоединились к остальным,
собравшимся в гостиной с целью опрокинуть рюмку-другую перед обедом.
потом ежевичный пирог. И то, и другое было необыкновенно вкусно, хотя
косточек в пироге, по мнению Лэтимера, можно было бы оставить и поменьше.
еще позже Алиса опять играла и опять Шопена. Очутившись наконец у себя в
комнате, он подтащил стул к окну и сидел, всматриваясь в загадочную группу
берез, пока внизу не прекратилось всякое шевеление, а потом не двигался
еще част два, чтобы удостовериться, что остальные если не заснули, то по
меньшей мере разбрелись по комнатам. Только тогда он на цыпочках спустился
с лестницы и прокрался через заднюю дверь. Висящий в небе полумесяц давал