конкуренции. Чарли Джонсону розыгрыши удавались лучше, чем мистеру
Причарду. Чарли был прирожденный комик.
однопальцевые. Так, пожалуй, будет в самый раз.
которые перемежались коротким капающим затишьем. Хуан пил кофе у окна.
На блюдце перед ним лежала половинка румяного пончика.
проверить задний мост, до того как поедем.
всякий случай.
конфеты. Прыщ поднялся с табурета и встал перед корзинкой. Он долго
рассматривал яркие палочки, не зная, что выбрать. Наконец взял три
брикета и сунул в карман.
киска",- сказал он.
дверь и, поскольку ключа не было, заперлась на задвижку, чтобы не
помешали. Ее узкая складная кровать была не застелена, а у стены стоял
большой чемодан Эрнеста с образцами.
кувшином; над ним была прибита блестящая шелковая наволочка с бахромой.
Она была розовая, с изображением скрещенных пушек на букете красных роз.
И на ней было напечатано стихотворение "Письмо солдата к матери".
за пазуху, отогнула ворот платья. К изнанке английской булавкой был
приколот ключик. Норма его отколола. Потом выдвинула из-под комода
чемодан и отперла, Сверху лежал глянцевый портрет Кларка Гейбла в
серебряной рамке и с надписью "С наилучшими пожеланиями - Кларк Гейбл".
Портрет, рамка и надпись были куплены в магазине подарков в СанИсидро.
квадратную коробочку с кольцами. Норма вытащила ее, сдернула крышку,
увидела, что кольца на месте, и снять спрятала на дно. Потом закрыла и
заперла чемодан, задвинула под комод и снова приколола ключ к изнанке
платья. После этого она выдвинула ящик комода, взяла щетку и гребень и
повернулась к окну. На стене, рядом с красно-зеленой цветастой
кретоновой занавеской, висело зеркало в раме. Норма подошла к нему и
стала смотреть на себя.
после чего улыбнулась, показав все зубы - жизнерадостно улыбнулась. Она
приподнялась па цыпочки, помахала громадной толпе и опять улыбнулась.
Она провела гребнем по жидким волосам - гребень застрял в завитых
концах, она дернула. Потом взяла из ящика карандаш и подвела тупым
грифелем бесцветные брови; дуги нарисовала покруче, отчего лицо
приобрело удивленное выражение. Потом стала расчесывать волосы щеткой:
десять раз одну сторону, десять раз другую. Причесываясь, она
приподнималась на носки и напрягала мускулы - то на левой ноге, то на
правой,- чтобы развить икры. Этот метод рекомендовала одна кинозвезда,
которая в жизни не делала упражнений, но имела красивые ноги.
бог подсмотрят этот нелепый танец. Скрытностью Норма превосходила
айсберг. Снаружи виднелась только крохотная часть Нормы. Потому что
несравненно большая, лучшая и прекраснейшая часть Нормы была внутри нее,
защищена и закупорена.
оцепенела. Двигалась только одна рука, она лихорадочно стирала брови, от
чего на лбу образовались серые полосы. А в дверь уже стучались.
Стучались легонько и вежливо. Она положила щетку на комод, обдернула
платье и подошла. Вытянула задвижку, приоткрыла дверь. На нее смотрело
лицо Эрнеста Хортона. Его плотные ворсистые усики выгнулись подковкой.
неприятно причинять вам лишнее беспокойство.
дверь и отступила. Эрнест со смущенной улыбкой вошел в комнату. Он
остановился возле кровати.
одеяло, принялся сгонять складки.
приготовил.- Он застелил кровать аккуратно, как будто набил на этом
руку.
Не возражаете, я открою? Я хочу кое-что вынуть.
крышку. В чемодане были чудесные вещи. Тут были картонные трубки и
платки, менявшие цвет. Тут были взрывающиеся сигареты и вонючие
бомбочки. Тут были трубки для чревовещания, и рожки, и карнавальные
бумажные шапки, и флажки, и смешные значки. Были шелковые наволочки
вроде той, что висела над столиком. Эрнест достал шесть искусственных
раненых ног в плоских упаковках, и Норма подошла поближе, чтобы
заглянуть в замечательный чемодан. Взгляд ее привлекли фотографии
киноартистов. Карточки были запрессованы в прозрачный пластик толщиной
не меньше половины сантиметра. И у них было еще одно любопытное
свойство. Они не выглядели плоскими. То ли благодаря хитрому изгибу, то
ли из-за игры преломленного света лица были как бы выпуклые, выходящие
из глубины. Карточки казались трехмерными, а размером были двадцать на
двадцать пять сантиметров.
чей-то краешек - только волосы и часть лба, однако Норма узнала этот лоб
и волосы. Губы у нее разжались, глаза блеснули. Рука потянулась к
чемодану и убрала Джеймса Стюарта прочь. И правда - он, Кларк Гейбл,
глядел на нее, выпуклый, натуральный. У него было серьезное,
сосредоточенное выражение - подбородок вперед, глаза спокойные и
внимательные. Таким на портретах она его не видела. Она глубоко
вздохнула, стараясь, чтобы этого не было слышно. Она вынула карточку из
чемодана, глядя ему в глаза остановившимися расширенными глазами.
выпуклые, почти как статуя?
штучка выметет с рынка все остальные картинки навсегда. Она
кислотоустойчива, влагоустойчива и никогда не желтеет - она вечная. Она
отформована и заплавлена прямо в рамке. Она вечная.
пальцы вцепились в карточку, как когти.
Не для продажи. Их заказывают.
нее внимательно. Он увидел, что лицо се застыло, желваки затвердели и
ноздри раздуваются от сдерживаемого дыхания.
причитаются хорошие чаевые. Вы больше хотите это, чем чаевые?
Она облизнула губы.
лицом к себе и прижала к груди. Пластмасса была не холодная, как стекло,
а теплая и нежная на ощупь.