обидеть Дрефа, могла даже причинить ему боль. Немедленно раскаявшись, она
попыталась исправить свою оплошность: - Но ты не должен думать, что мои
слова относятся и к тебе, Дреф. Ты совсем другой, необычный, все это
знают. Ты такой умный, такой способный, тебя и сравнивать нельзя с
остальными из твоего сословия. Многие подозревают, что ты происходишь от
Возвышенных. Не родись ты случайно среди серфов, ты мог бы быть одним из
нас.
правда.
улыбку, не предвещавшую ничего хорошего.
вы предполагаете. - Он говорил медленно, растягивая гласные и проглатывая
букву "р" - намеренно подчеркивая свой крестьянский выговор, чтобы позлить
ее. - Я такой, каков есть, не больше, и посему столь же достоин презрения,
притеснения и угнетения, как любой из моего сословия.
ответить. На этот раз ему не удастся взять над ней верх. - Ты не хочешь
признавать реальности жизни. Тебе все не нравится. Ты постоянно нападаешь
на род человеческий, на общество, на весь мир. Наверняка солнце, луна и
звезды тоже не отвечают твоим запросам. Потому-то ты и жалуешься на
тиранию, жестокость, притеснения, угнетение и эксплуатацию. Что ж, может
быть, кое-кто из Возвышенных и злоупотребляет иногда своими привилегиями.
Все-таки и мы несовершенны. Но как это изменить? Возвышенные, наделенные
самой природой особыми качествами, позволяющими руководить и править,
просто выполняют обязанность, возложенную на них законами этого мира. Ты
бы хотел уничтожить правящий класс, тем самым низвергнув правительство? Ты
бы хотел освободить простой народ, чтобы тот погряз в распутстве и
невежестве, и таким образом разрушить цивилизацию? Неужели такую свободу
ты ценишь выше мира и безопасности, выше самой жизни? Правительство,
твердо установленные правила должны существовать, чтобы обеспечить
всеобщий порядок, иначе все мы будем ввергнуты в хаос. Разве ты этого
хочешь?
нечего возразить.
повторяете звучные фразы вашего отца. Увы, хорошая память сама по себе не
заменяет разума. - Не обращая внимания на ее оскорбленный вид, Дреф
продолжал: - Неужели вам никогда не приходило в голову, что мудрое
правление и власть Возвышенных - не обязательно синонимы? Или что
сомнительное существование каких-то особых способностей вовсе не означает
"по праву" правящий класс? Что разумное ограничение привилегий Возвышенных
отнюдь не предвещает начала анархии?
она удивленно посмотрела на него: Дреф уже очень давно не позволял себе
это уменьшительное обращение. Должно быть, он взволнован больше, чем она
думала, раз оно сорвалось у него с языка. - Вы забыли, что Вонар не всегда
был абсолютной монархией. В прежние времена власть короля имела пределы, а
крестьяне не жили в таком полном подчинении. Любой из них имел
определенную степень личной независимости, которая нам и не снилась.
Фактически это продолжалось до эпидемии Карающего Кошмара - то есть еще
двухсот лет не прошло; а потом по закону крестьян прикрепили к земле, и
таким образом возникло наше нынешнее счастливое рабство. Нет нужды
говорить, что этим все не ограничилось. Сейчас, в эпоху, которая гордо
несет знамя своей просвещенности, любой Возвышенный по закону имеет право
посадить раба в тюрьму, поколотить палкой, изувечить, может даже казнить
своих серфов, ему никто и слова не скажет.
недовольны, вот и все.
ограничиться своим обычным ерничеством? Так он был бы куда приятнее.
Возвышенному целиком подвластна жизнь его рабочей скотины, начиная с
рождения, когда младенца метят клеймом, удостоверяющим, что раб является
собственностью. Хозяину подвластно все: детство, когда ребенок учится
раболепию, в то время как доступ к образованию ему, как правило, заказан;
юность, когда тебе выбирают ремесло по прихоти господина; зрелые годы,
когда для того, чтобы жениться, построить дом, выкопать колодец, завести
свой огород, требуется позволение; старость, которая наступает рано из-за
нужды, лишений и безысходности; наконец, господину подвластна сама смерть,
когда непостижимая Последняя Привилегия дарует ему право как угодно
распоряжаться останками серфа - даже бросить их на съедение собакам, если
заблагорассудится.
не пришло, и ты сам это понимаешь!
исчерпывается подобными пустяками. На протяжении всей своей жалкой и по
большей части несчастной жизни серф - а вместе с ним и так называемый
свободный крестьянин - работает не разгибая спины и видит, что лучшие
плоды его трудов собирает хозяин. Орудием этого грабежа являются налоги,
разнообразие которых производит неизгладимое впечатление. Налог на
колодец, налог на печь, мельничный налог, налог на урожай, налог за проход
по хозяйским владениям, налог на зерно, налог полевой, винный, фруктовый.
К старости серф дряхлеет - пожалуйста, налог на потерю трудоспособности. Я
мог бы перечислять и дальше, но нет нужды называть их все. Достаточно
сказать, что в жизни крестьянина нет ни одного мгновения, не затронутого
или не испорченного жадностью притеснителя. Силы и молодость раба - это
товар, принадлежащий господину. Труд с рассвета до заката служит
процветанию владельца, в то время как собственные дети серфа страдают от
голода и холода. Он не имеет права голоса при создании законов, которые
связывают его по рукам и ногам, а ведь законы эти регулируют всю его жизнь
с рождения до смерти. В глазах закона серф значит едва ли больше, чем
рабочий скот. И горе тому, кто захочет изменить свою судьбу и убежит из
поместья хозяина. Изгнанник вне закона, преследуемый и презираемый,
одинокий, глядящий в лицо голодной смерти, этот несчастный в конце концов
приползает обратно в свою конуру. Если же по какой-либо невероятной
причине он не вернулся - ничего: клеймо на теле выдаст его, оно
гарантирует скорое возвращение.
ладони была вытатуирована буква "Д", обозначающая, что данный серф
принадлежит Дерривалю.
какой-то непонятной униженности она лишилась дара речи. Она чуть не
вцепилась в заклейменную руку, и этот глупый порыв только усилил ее
смущение. Элистэ почему-то чувствовала себя виноватой, и это было так
неприятно, что она нашла утешение в ярости. Как он смеет упрекать ее, как
он смеет? Его жалобы и в самом деле граничат с обвинениями. Недопустимо,
чтобы серф разговаривал с ней так. Это оскорбительно, с этим нельзя
мириться! Вздернув подбородок, она с демонстративной скукой холодно
спросила:
конец?
закон природы и не историческая неизбежность. Все вполне можно изменить, а
значит, придет день, когда за боль и кровь угнетенного простого народа
придется заплатить с лихвой.
против своих хозяев - и тотчас желание восстановить справедливость и
желание отомстить сольются. Вот о чем следовало бы подумать всем вам.
рассмеялась.
идет. Теперь я понимаю, почему мой отец запретил писания твоего
самозваного мудреца - Шорви Нирьена. И правильно поступил, ибо этот
подстрекатель черни превратил тебя в отчаянно скучного педанта.
превратило образование вас?
себе позволяешь, и я не желаю больше тебя слушать! Все это глупо и скучно,
и если бы ты разговаривал подобным образом с кем-нибудь другим из моей
семьи, тебя приказали бы высечь!
благотворное воздействие оно окажет на Зона сын-Сюбо.
мне все равно! Ой, нет, я не то хотела сказать, беру свои слова назад!
выражения. Казалось, сегодня ему почему-то нравится ее дразнить - он
пребывал в каком-то странном настроении, но она не собирается доставлять
ему удовольствие и не позволит вывести из себя. Когда Элистэ снова
заговорила, голос ее звучал нарочито небрежно:
за чем пришел, а теперь можешь идти. Ты меня сегодня совсем не забавляешь,
и я не вижу смысла продолжать этот тоскливый разговор.
дом.
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Курылев Олег