прибегнуть к средствам восстановления памяти. А пока он попытался,
подражая лейтенанту Нолану, кое-что подсчитать в блокноте, не снимая
наушников и проверяя различные частоты приемника. Ничего из этого не
вышло.
что передняя часть потока регистрируется задним радаром в виде
расплывчатого пятна. По расчетам Китли, его корабль движется с той же
скоростью, что и поток. Теперь он просит разрешения поглядеть на поток
вблизи.
не узнаем о нем больше. Это приказ!
принято лишь на десятый день после столкновения. Вы по шестнадцать часов
трудились, стараясь восстановить реактор. Но вам это не удалось. Затем
команде было приказано выбрасывать лишний вес. Мы с вами уже установили
объем контейнеров для отходов на "Подсолнечнике", но теперь мне необходимо
знать, через какие интервалы вы выбрасывали контейнеры. Постарайтесь
припомнить.
что больше не слышали, как открывается и закрывается наружный люк? Может
быть, вы заметили, что члены команды проходили мимо вас, неся контейнеры?
Где вы находились в это время?
степень, он занимался ядерной физикой, вы же знаете.
всегда издают шум.
то заметил, как дважды вспыхнули индикаторы внешнего люка. Но я не могу
припомнить точно, когда это случилось. Поймите же, черт возьми, прошло
одиннадцать лет!
глаза уловили мигание индикатора, не глядя специально в этот момент на
хронометр, в глубине памяти этот инцидент должен быть зарегистрирован. И
мне нужно это знать. Давайте начнем с того момента, как вы закончили
дежурить у реактора и поднялись на мостик...
вскрикнул:
плоский лист пластика с пружинами по углам. Это была идея стюарда.
Получилось нечто вроде катапульты, затем они наполнили переходник мусором
и отпустили лист. Пружины распрямились, и лист вытолкнул всю кучу наружу.
Это оказалось куда проще и быстрее, чем высыпать в космос контейнеры. Так
что они выбросили все, что хотели, за какие-нибудь два часа.
"Подсолнечнике" был известен. Нетрудно было найти и спецификации пружин,
которые использовались в те годы. В такую информацию компьютер с
наслаждением запустит зубы. И что еще важнее, если весь мусор был выброшен
так быстро, значит, диаметр первого потока должен быть куда меньше, чем
предполагалось вначале. Грегори почувствовал, что его охватывает
возбуждение, к которому, как он признался себе, примешивалось и чувство
облегчения. Но останавливаться было нельзя.
десятый после столкновения вы решили избавиться от лишнего веса. Через
день или два после этого произошел взрыв в трубе химического двигателя, в
результате чего вас обожгло, а капитан получил смертельную дозу радиации.
Вы признались также, что выброс происходил и после взрыва. Из чего он
состоял?
за два дня. - Колфилд отвечал хриплым усталым голосом. - Но поймите же, я
не могу рассказать об этом точнее. Я был обожжен и напичкан наркотиками.
Колфилд, ложитесь спать.
глаза, наслаждаясь возможностью помолчать. Он размышлял о том, что Колфилд
- странная птица. К примеру, чем объяснить его паническую боязнь средств
оживления памяти? Он явно что-то скрывает. В то же время совсем не
производит впечатления пугливого человека.
любил навязывать подследственным средства, вызывающие полное
восстановление памяти, как и не любил излишне подчеркивать их
безопасность. Ему было отлично известно, что трое из каждых двадцати,
прошедших эту процедуру, теряли рассудок, хотя были подозрения, что эти
люди и до того имели изъяны в психике. Грегори было куда легче, если
подследственный сам вызывался подвергнуться такой процедуре.
человека и, возможно, знал, что существует опасность сойти с ума. Но
Грегори был почти убежден, что Колфилда останавливал не риск, а нечто
связанное с его прежней жизнью.
выслушивать признания, которые заставляли его не очень густые волосы
вставать дыбом. Он не получал никакого удовольствия от этого, и моральные
устои подследственных, если они не относились к делу, его не трогали. Но
убедить Колфилда в этом он не мог. В то же время до тех пор, пока
заключенный не согласится подвергнуться процедуре, Грегори не получит всех
данных, касающихся инцидента на "Подсолнечнике", и не сможет проверить
точность того, что узнал от бывшего механика. Поэтому они были вынуждены
сознательно лезть в пекло буквально с завязанными глазами.
дверь, попробуем окна". Приняв такое решение, Грегори за весь следующий
день не задал Колфилду ни одного вопроса. Тем временем "Декарт" несся на
встречу со "Змеем" и неопознанным метеоритным потоком. На второй день
Грегори вошел в маленькую, шесть на шесть футов, каюту Колфилда.
прикрепленное к стене сиденье. - Мне хотелось бы обсудить с вами некоторые
личные вопросы, и я подумал, что вам удобнее говорить о них без
свидетелей.
Грегори. - Но подобный разговор имеет определенную психотерапевтическую
ценность. Приятнее расслабиться, говоря об обычных, каждодневных вещах
вместо надоевших допросов.
Или о первом корабле? Может, о вашей жене?.. - Грегори взглянул на
фотографию, которую Колфилд прикрепил к стене. - Конечно, если вы
откажетесь, мы снова перейдем к случаю на "Подсолнечнике".
пришла в госпиталь расспросить о капитане. Она жалела меня, потому что я
сильно пострадал. Я сочувствовал ее горю. Так все и началось. Через
несколько месяцев мы поженились и жили счастливо, пока она не умерла два
года назад.
иначе касается механика Джеймса Эндрю Колфилда. До катастрофы он не
производил впечатления человека, способного осесть и вести тихую жизнь. Он
был крайне непоседливой натурой. Хотя, может быть, ваша жена была тем
человеком...
намерен обсуждать с вами ее характер. И учтите, я не соглашусь на
вспоминание...
допросу.
корабль "Змей", а в двух тысячах миль за ним можно было различить туманное
поблескивающее облачко - авангард метеоритного потока. На мостике
"Декарта" царил мороз. Нолан и Хартман буквально источали холод. Колфилд
делал вид, что не замечает открытой враждебности молодых офицеров. Капитан
Грегори, недовольный собой за то, что не смог склонить Колфилда
согласиться на сеанс вспоминаний, молча глядел в иллюминатор, наблюдая,
как сближаются корабли.
планеты и потому был облачен в сад. Но мир, в который Китли время от
времени удалялся, чтобы отдохнуть от невероятной тесноты маленького
корабля, ничем не напоминал сад "Цербера". Там не было цветов, кустов и
травянистых пригорков, пейзаж ничем не напоминал земной. Из корпуса "Змея"
вырастали фантастические формы, разрисованные столь талантливо и точно,
что составляли с окружающим космосом одно целое. Сад Китли был по-своему
прекрасен холодной, жесткой красотой одиночества. Он заставлял
представлять себе ледяные вершины избитого ветрами горного хребта под
Якубенко Николай
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий