мне уже получше. В тот самый первый раз он смотрел на меня так, что я и
вздохнуть боялся. Теперь я уже не чувствовал страха - мы стали почти
друзьями. Он подолгу разговаривал со мной, иногда рассказывал об очень
интересных вещах, и все же я часто ловил на себе его взгляд, внимательный,
изучающий...
домой и узнать, что ножку его Софи увидел не кто-нибудь, а Дэвид Строрм,
сын Джозефа Строрма. Думаю, не раз ему приходило в голову, что мертвый
мальчишка никогда не нарушит своего обещания молчать, даже если захочет...
Может быть, я обязан жизнью его жене, миссис Уэндер? Может быть...
сомнения из головы, доведись ему увидеть то, что произошло в нашем доме
спустя месяц после того дня, как я познакомился с Софи.
Я зашел на кухню и, видя, что все домашние заняты, попытался сам
перевязать себе ранку чистой тряпкой. Тут меня увидела мать. Она сразу
запричитала, заохала, велела тщательно промыть ранку и сама стала
перевязывать мне руку, бормоча, что я, как всегда, заставляю ее заниматься
моей персоной в самый неподходящий момент. Оправдываясь, я случайно
брякнул:
воцарилось гробовое молчание. Мать замерла, как статуя. В недоумении я
оглядел всех, кто был в это время на кухне: Мэри с куском пирога в руке,
двух работников, ждущих своей порции еды, отца, сидевшего во главе стола.
Все молча уставились на меня. Постепенно с лица отца сошло изумление, губы
сжались в жесткую прямую линию, челюсть выдвинулась вперед, брови сошлись
на переносице.
что я совершенно не понимал, чем мог так рассердить его.
заикаясь от страха.
содрогнуться. Моя спина стала липкой от пота.
выговаривая каждый слог, произнес он.
ты сказал?!
что не имел в виду ничего плохого, но не находил слов. Язык прилип к
гортани, и я молча стоял в ожидании кары. Взгляды всех домашних были
обращены теперь на отца.
- прогремел он.
лги же теперь, не отягощай свой поступок еще и ложью!
той формой тела, которую тебе дал Господь? Той формой, которая есть его
подобие?
нечего возразить. Знаешь ли ты, что есть НОРМА?
все равно не поймет, не _з_а_х_о_ч_е_т_ понять.
мой сын, совершил кощунство! Здесь! Перед твоим отцом! Что есть мутант?!
вызубренные мною слова.
ушах:
этому несмышленышу и просим тебя: даруй нам прощенье!
и все поднялись с колен. Я тоже поднялся и услышал его строгий голос:
заслуживаешь, но которое господь по своей милости, быть может, все-таки
дарует тебе! Ступай! Я приду к тебе позже.
долго еще не мог заснуть от терзавших меня мыслей. Я ведь знал, что на
самом деле не желал себе никакой третьей руки, но... А если бы даже и
пожелал? Что здесь такого? И если даже на миг подумать об этом -
кощунство, то каково же тогда иметь нечто подобное... Например...
Например, лишний палец на ноге!
Тогда в центре стоял маленький, только что родившийся теленок, туповато
глядевший на отцовский нож. Теперь там была маленькая девчушка... Софи!
Она стояла босиком, пугливо озираясь и тщетно пытаясь прикрыть одной
ступней другую. Все мы молча ждали. Софи начала метаться от одного из нас
к другому и молить о пощаде, но никто не шелохнулся, не изменился в лице.
Мой отец медленно двинулся к ней, и нож его сверкнул в лучах утреннего
солнца. Софи заметалась еще отчаяннее, и слезы ручьями потекли по ее
обезумевшему от страха лицу. Отец подходил все ближе и ближе к ней, но ни
один из нас по-прежнему не двигался с места. Отец схватил ее точно так же,
как он хватал того новорожденного теленка, все мы хором запели гимн, он
поднял руку с ножом... Нож сверкнул, в последний раз в его лезвии
отразился блик медно-красного солнца, и тут же он окрасился кровью,
брызнувшей из горла Софи...
проснулся в слезах, с криком, застрявшим у меня в горле, и долго еще лежал
в темноте, твердя про себя, что это всего лишь сон... Их не мучили бы
больше опасения, что я могу выболтать людям тайну их маленькой Софи.
перехода к другой, более осмысленной, жизни. Произошли события, каждое из
которых в отдельности случалось и раньше, но теперь они связались для меня
воедино и приобрели совершенно иное значение. А кое с чем мне пришлось
столкнуться впервые.
обнаружил то, что происходило между мной и моей двоюродной сестрой
Розалиндой. Дядя (на мое счастье, это был он, а не кто-нибудь другой)
наткнулся на меня как раз в тот момент, когда я _р_а_з_г_о_в_а_р_и_в_а_л
с ней.
нас обоих (меня и Розалинду) скрывать до сих пор наши "разговоры",
поскольку разумом мы еще не понимали, что нам грозит. Когда дядя Аксель
наткнулся на меня, сидящего возле стога сена и громко бормотавшего что-то
вслух, я даже не пытался скрыться или утаить от него, чем я занимаюсь. Он
постоял сзади меня некоторое время, потом я обернулся и глаза наши
встретились.
работой, мне казалось, что его пальцы слиты воедино с рукоятью
инструмента. Теперь он стоял у меня за спиной в своей излюбленной позе,
тяжело опираясь на толстую палку, которой ему приходилось пользоваться
из-за неправильно сросшейся ноги. Черные брови его были нахмурены, но
загорелое лицо не выражало ни озабоченности, ни недовольства, разве что
только любопытство.
весело болтаешь? Небось, с лешими или с гномами - кого вы, мальчишки, еще
там выдумываете? А может быть, с зайцами, ведь их тут полным-полно? А?
интереснее, - протянул он, - чем сидеть здесь вот так, одному, и бормотать
что-то себе под нос. А?
лучший друг.