Чтение 5–й страницы книги ~Блюз для винчестера~

Курица-несушка на Территории стоила столько же, сколько лошадь. Если в каком-нибудь поселке появлялась женщина, то старатели проделывали путь в полсотни миль, чтобы только посмотреть на нее. Загноившийся палец отстригали, пока не началась гангрена, а рану прижигали о раскаленный клюв кирки. А те смельчаки, кто начинал разрабатывать жилу в резервации сиу, обычно теряли не только инструмент и имущество, но и кожу с большей части тела.

Жизнь на Территории имела и другие неудобства, но только там можно было быстро разбогатеть. Никто не мешал человеку объявить любой участок земли своей собственностью. И никто не указывал новому хозяину, как распоряжаться своей землей. Он мог засеять поле пшеницей до самого горизонта, нанять сотню батраков и завалить зерном все амбары в соседней Небраске. Но для этого нужен был хоть какой-то начальный капиталец. Поэтому большинство предпочитало просто ковыряться на участке с киркой и промывочным лотком, целыми сутками стоя по колено в воде. Через год-другой пшеница переставала расти, а золото на участке заканчивалось, но никто не мешал человеку перебраться еще дальше в глубь Территории.

Впрочем, были за границей и другие способы обогащения. По землям индейцев пролегали караванные пути. Лет тридцать назад целые армии иммигрантов пересекали континент от Атлантики до Тихого океана, мечтая добраться до благословенной Калифорнии или процветающего Ванкувера. Сейчас по этим трассам пролетали почтовые дилижансы, которые везли золотой песок в одну сторону и деньги - в другую. Такая система перевозок заметно облегчала жизнь налетчикам. Им не надо было ломать голову, замышляя ограбление. В каком направлении ни катил бы дилижанс, он всегда представлял собой ценную добычу.

И ради этой добычи многие отчаянные парни покидали свои фермы в Айове и Миссури. Кто-то хотел расплатиться с карточными долгами, кому-то не хватало тысчонки на новую ферму, а кто-то просто увязывался вслед за приятелями, чтобы не краснеть потом перед девушками.

- Но шайка Фрэнка Юдла - это тебе не сельские голодранцы, - с некоторой гордостью сказал Эрни. - Сам он - ветеран войны, служил в снайперской дивизии полковника Бердана. И собрались вокруг него такие же тертые ребята. Все - стрелки высшего класса. Есть у него такой Гомес по прозвищу Циркач. Так тот из "спрингфилда" гасит свечку на ста шагах. Что скажешь на это, Стиви?

Степан Гончар вспомнил, как обыскивал убитого напарника Сиплого, и скромно ответил:

- Скажу, что гасят и не таких, как этот Гомес.

Трактирщик хмыкнул, качая головой:

- Ясное дело, на всякого стрелка отлита своя пуля. Но пока на мушкете Циркача появляются все новые зарубки.

- На каком еще мушкете? - переспросил Гончар. - Видел я этого Гомеса. Винтовка у него самая обычная. Мушкет - это такое старинное ружье, с кремневым замком, с раструбом, тяжеленное, стрелять приходилось с подставки...

- Это у вас, у голландцев, такие мушкеты. А мы так называем "спрингфилд", - снисходительно пояснил трактирщик. - Эти винтовки раньше заряжались с дула. Потом, когда появились патроны, на "спрингфилд" приделали затвор. Получилась отличная армейская винтовка. С точным боем, с мощным патроном. Бьет на тысячу шагов. Залпом можно дерево срезать. Видал я, как...

Он не договорил и, резко поднявшись, шагнул к окну.

- Заболтались мы с тобой, Стиви, - озабоченно проговорил он. - Вот и гости. Сиди спокойно. И помни, о чем я рассказывал.

Гостей было всего лишь четверо, но когда они шумно ввалились, в трактире стало тесно. Рассевшись вокруг длинного стола посреди зала, они продолжали свой спор, начатый еще в пути.

- Да быть такого не может! - горячился один, с длинной рыжей бородой, в меховой шапке со свисающим полосатым хвостиком. - Чтобы Сиплый бросил команду и смылся? Куда он пойдет один, сам подумай! Нет, Капрал, зря ты наговариваешь на Сиплого.

- Он давно собирался вернуться домой, - отвечал гладко выбритый человек в синей военной куртке с двумя рядами блестящих пуговиц. Его черные волосы были расчесаны на прямой пробор, а синюю шляпу с кокардой он бросил на стол. - Я сам слышал, как он ночью расписывал Гомесу, какая у него роскошная ферма в Алабаме, просто поместье аристократа.

- Да разве он из Алабамы? Он же северянин! Служил в одной роте с Фрэнком!

- Я могу назвать тебе дюжину знакомых северян, которые после войны обзавелись землей на Юге, - отмахнулся Капрал.

Пока спорщики препирались, двое их спутников подошли к буфетной стойке. Они были в длинных кожаных плащах, шляпах с опущенными полями, и шпоры на их сапогах звенели малиновым звоном.

- Налей-ка нам, Эрни, чего-нибудь, чтоб освежиться с дороги.

- Стволы в угол, - напомнил трактирщик, выстраивая ряд из четырех стопок и водя над ними бутылкой.

- Знаем мы твои порядки, - засмеялись гости, и один из них сгреб все винтовки, чтобы расставить в оружейном шкафу.

- Ого, да здесь знакомое ружьишко! Эрни, к тебе, как видно, заглянул сам Гарри Хук? Это ж его "паркер". Не думаю, что во всей Небраске найдется второй такой дробовик. И патроны его, точно. Вот эти, с красным кольцом, набиты картечью. Зануда Гарри каждую картечину надпиливает крест-накрест. Говорит, чтоб наверняка валила.

- Делать ему нечего, - проворчал рыжебородый. - Целиться надо точнее, а не ловчить.

- Да он ведь почти слепой, потому и ходит с дробовиком, - сказал Капрал. - И никогда не ездит один. Где Гарри, там и Дуглас Бакстер.

- Что они тут делают, Эрни?

Трактирщик пожал плечами:

- Их здесь нет.

Все четверо одновременно повернулись к Степану:

- Эй, моряк! Это твой ствол, выходит?

Степан Гончар оторвал взгляд от своей стопки и оглядел гостей.

- Этот дробовик принес сюда я, - медленно сказал он. - Гарри Хук придет за ним. Если вы хотите его увидеть, джентльмены, вам придется подождать его здесь.

Гости переглянулись.

- Не думаю, что Гарри кинется в мои объятия, - сказал Капрал. - В прошлом году мы расстались с ним довольно холодно.

- Холодно? Да вас еле разняли! - заржал рыжебородый. - Послушай, моряк, зря ты связался с этой парочкой. Они вечно нарываются на неприятности. Ты ведь не из таких, я же вижу. Сидишь спокойно в кабаке, пропускаешь стаканчик за стаканчиком и не суешь свой нос в чужие дела. Верно? А Гарри с Дугласом вечно лезут куда не просят. Ты ведь не такой?

- Я не лезу в чужие дела, - согласился Степан.

Трактирщик Эрни постучал ложкой по сковороде:

- Похоже, что вы не слишком голодны. Но если надумаете пожрать, то рассчитывайте только на бекон с фасолью.

- Можно и подкрепиться, - сказал Капрал. - Время у нас есть, отчего бы не перекусить. А почему почта заперта?

- Откуда мне знать, - буркнул Эрни.

- Заперлись и не выглядывают, - насмешливо говорил Капрал, стоя у окна и растирая ладони. - Может быть, их кто-то напугал? Почему они даже ставни опустили, Эрни?

- Пускай делают что хотят, меня это не касается. - Трактирщик частыми ударами шинковал лук на доске. - Я в их сторону даже не смотрю. Пускай хоть в землю зароются, я и не замечу, пока прохожие не скажут.

Степану очень хотелось выбраться из-за стола и подняться наверх, к своему угловому номеру. Он жалел, что не сделал этого раньше. Лихая четверка то и дело поглядывала на связки бобровых шкур, лежавшие на лавке у стены, и от этих взглядов Степану становилось все тяжелее на сердце.

"Нет, нет, пока не стоит волноваться. Если это и в самом деле бандиты Фрэнка Юдла, то они собираются двигать за границу. Там они спокойно займутся привычным делом - будут грабить и убивать. Следовательно, им незачем тащить с собой тяжелые шкуры. Что с ними делать на Территории Дакота? Меха надо везти совсем в другую сторону. Например, в Нью-Йорк, или Чикаго, или, на худой конец, в Миннеаполис, где есть такая замечательная типография. Меха ценятся в больших городах, а Фрэнк Юдл предпочитает безлюдные просторы. Нет, эти парни не тронут моих бобров", - успокаивал себя Степан Гончар.

Тем временем гости затеяли новый спор, на этот раз о решении земельного вопроса. Все земли к западу от Миссисипи рыжебородый предлагал поделить на равные квадраты и закрепить за каждым гражданином Соединенных Штатов, будь он хоть чикагцем, хоть бостонцем. Сегодня на этих участках никто не живет, но со временем в Америку понаедут новые иммигранты. Чтобы не стеснять коренных жителей американских городов, любой приезжий сможет арендовать у любого американца свободный участок на Западе. Скажем, на 99 лет, с правом последующего выкупа. Не пройдет и двадцати лет, как все мы станем миллионерами, и для этого даже не придется задницу от кресла отрывать, доказывал рыжебородый.

Но Капрал считал, что этот замечательный проект никогда не осуществится. Причин тому было много. Например, никто точно не знал, какие, собственно говоря, "земли" находятся между Миссисипи и Тихим океаном. Никого не удивило бы, если б там обнаружились племена людей с собачьими головами или стада драконов. Никто не знал, какие сокровища могут хранить в себе эти земли. Сдать их в аренду - а вдруг там золото лежит на поверхности?

Да и в федеральном правительстве сидят деловые ребята. Уж они-то свою выгоду не упустят. Совершенно незачем дарить землю каждому городскому пьянице, чтобы он стал миллионером. Гораздо справедливее самим присвоить все эти угодья, объявив их государственной собственностью. А если краснокожие будут возражать, то мы их внимательно выслушаем и торжественно заключим новый договор о границе. Бумагу для этого договора надо будет подобрать самую тонкую и нежную, чтобы приятнее было подтираться.

Бекон с фасолью ненадолго отвлек собеседников от глубокомысленной беседы. Под их чавканье и перестук ложек Степан встал из-за стола и подошел к стойке.

- Пойду проведаю свой выводок. Бутылку я прихвачу в номер, не возражаешь? - спросил он у Эрни. - Чтобы крепче спалось.

- Погоди, моряк! - позвал его Капрал, вытирая губы куском хлеба. - Есть разговор.

- Слушаю. - Степан повернулся к нему, опустив руки на пряжку ремня.

- У нас тут не так много развлечений. И мы не можем отпустить нового человека без того, чтоб сыграть с ним в карты. Ты же не откажешь нам в таком маленьком удовольствии? Просто покер, с детскими ставками. Согласен? Только не говори, что не играешь. Если ты моряк, значит, игрок. А если не моряк, то откуда твоя куртка? Ты явно выиграл ее в карты у моряка, а значит, ты дважды игрок.

Капрал говорил, приветливо улыбаясь, но смотрел не в глаза Степану, а на его руки.

"Он боится меня, - понял Гончар. - Они все боятся меня. Им виден кольт в кобуре, и они не знают, что еще может скрываться под курткой. Здесь принято бояться незнакомцев".

Отказываться от безобидного предложения было глупо. В покер Степан играть умел, хотя предпочитал преферанс. Никаких других занятий во время ожидания доктора Фарбера не предвиделось. Сыграть в карты стоило хотя бы ради того, чтобы не свихнуться со скуки и не забивать башку бессмысленными вопросами.

- Я не игрок, - сказал он, - но почему бы не посидеть с приличной компанией? Во что тут у вас играют - "с прикупом" или "открытый"?

7. КАРТЫ, ДЕНЬГИ И СТВОЛЫ В УГЛУ

У игры есть правила, а у игроков - традиции. Трактирщик Эрни, как хозяин заведения, взял на себя труд ознакомить мистера Питерса с местными традициями и напомнить общепринятые правила.

Первым делом договорились играть до шести часов вечера. С последним ударом настенных часов игра останавливается, и все раскрывают свои карты. Гончар счел такую традицию вполне разумной. Потому что больше всего в карточных играх его раздражала бесконечность реванша.

Играть здесь было принято двумя колодами, с черной и с красной рубашкой. Это тоже понравилось Степану, потому что пока одна колода находилась в игре, другая тасовалась и готовилась к следующей сдаче.

Карты в заведении Эрни были широкие, специально предназначенные для покера. Имелись и запасные колоды, но мистера Питерса предупредили: если он потребует сменить карты, то ему придется доплатить. Предупредили и о том, что в колоде нет джокера.

Как и ожидал Степан, банкиром назначили Капрала. Эрни выдал всем игрокам по набору фишек - десять белых, четыре красных и две синие, - и игра началась.

Однако начало получилось не совсем обычным. Пока Капрал тасовал колоду, Эрни обошел игральный стол с большим подносом, и все игроки выложили на этот поднос свои револьверы. На кольт Степана никто не обратил особого внимания, потому что взгляды участников были прикованы к ловким пальцам Капрала.

- Итак, покер с прикупом, без свободных карт, - сухо объявил банкир и положил на середину стола белую фишку.

Все игроки последовали его примеру, правда, мистер Питерс немного замешкался.

- Не знаю, как вы, а я бы хотел знать цену ставки, - сказал Степан. - Сколько стоит белая фишка?

- Полагаю, что всех нас устроит обычная ставка. Доллар. Красная фишка стоит пятерку, а синяя - десятку. Сумма - пятьдесят долларов. Устраивает такой расклад? Понимаю, моряк, такая цифра может показаться слишком высокой. Но мы уж так привыкли. Удобно рассчитываться.

Рискнуть полусотней долларов? Почему бы и нет. Да и партнеры явно не стали бы затевать игру ради того, чтобы вытянуть из незнакомца такую незначительную сумму.

- Мне нравятся ваши порядки, - сказал Степан Гончар. - Когда вернусь к себе, буду играть по-вашему.

- А как играют у вас? - спросил Эрни.

Степан попытался вспомнить, когда в последний раз ему довелось играть в покер, - и не смог. Он только помнил, что не было никаких фишек, и все было гораздо проще, и играли не на зеленом сукне, а на стекле канцелярского стола, и под стеклом лежали какие-то графики, календари, прочие бумажки... Да, тогда все было проще, перед каждым лежали деньги, и карты были старые, замусоленные, с белыми изломами на рубашке, и все знали, что у дамы пик слегка надорванный уголок... Все было не так, как здесь. В заведении Эрни обстановка была гораздо более респектабельной, чем там, где в последний раз играл Степан. Хотя там за окнами сверкал огнями огромный город, а здесь во все стороны простирались глухие леса и заснеженные болота. И в прошлый раз его партнерами были люди в дорогих костюмах, благоухающие тонкими ароматами французской туалетной воды. А здесь напротив него сидели бородатые и длинноволосые субъекты уголовного вида, в грязных плащах, в потертых кожаных жилетах, и от них исходил крепкий дух пота, кожи и табачного перегара. Наверно, как раз поэтому здесь и требовалась та респектабельная обстановка, которую создавал Эрни своими фишками, чистенькими картами и зеленым сукном игрального стола. Благородная игра уравновешивала окружающую дикость.

- У нас играют проще. По сравнению с твоим заведением, Эрни, мы просто дикари. Мне больше нравятся ваши порядки, - уверенно сказал Степан Гончар.

- Честная игра всем нравится, - сказал Капрал.

- Ну, моряк, посмотрим, как ты будешь рассуждать после шести вечера, - засмеялся рыжебородый.

Игра на деньги - дело серьезное. Здесь нет места обычным шуточкам и пустым разговорам. Поэтому казалось вполне естественным, что над игральным столом повисла напряженная тишина, прерываемая только шелестом карт и короткими репликами.

Однако Степан Гончар быстро заметил, что его партнеры не проявляют ни малейшего азарта. Никто из них даже не пытался блефовать. Тасуя колоду, сдающий рассеянно поглядывал по сторонам, и чаще всего его взгляд задерживался на окнах.

Поначалу Степану не везло, потом стайка фишек под его рукой выросла чуть ли не вдвое, но быстро поредела. Капрал продолжал бесстрастно комментировать ход игры, а его спутники все так же равнодушно ставили, прикупали, пасовали и открывались. Казалось, их совершенно не интересует результат.

Возможно, так оно и было. Возможно, им и в самом деле был важен сам процесс игры. Или же они просто убивали время.

- Так, значит, ты с Востока, моряк? - спросил Капрал, в очередной раз тасуя колоду, пока его сосед раздавал карты. - Не из Бостона?

- Был я в Бостоне.

- А родом откуда?

- Какая разница, - вежливо улыбнулся Степан, разглядывая свои карты - тройку королей и пару десяток.

- Разница в том, что некоторые любят встретить земляка на чужбине. А другие, наоборот, стараются держаться от земляков подальше, - философски заметил Капрал.

- Здесь я еще не встречал земляков, - Степан ждал, пока его сосед сделает ставку.

Но молчаливый партнер вдруг положил карты на стол и поднялся:

- Я выхожу. Не везет мне сегодня.

Он отошел к окну, звеня шпорами, и остановился там, заложив руки за спину.

- Удваиваю, - сказал Степан, бросая свои фишки на середину.

- Ответил.

- Я тоже.

Степан рассчитывал значительно увеличить банк, потому что был уверен в своих картах. Но ему не удалось выиграть в этот раз.

- Фургон приехал, - объявил тот, кто стоял у окна. - Я, пожалуй, отведу наших лошадей за дом. Надо бы освободить место.

- Почему бы вам не устроить их на конюшне? - предложил Эрни из-за стойки.

- Мы скоро поедем, пусть стоят под седлом, - ответил рыжебородый. - Только пусть они стоят за домом.

- Вот что, моряк, - сказал Капрал, неожиданно бросив свои карты. - Ты уж извини, но играть мы больше не можем. Нам делом надо заниматься. Спасибо тебе за компанию. Поднимайся к себе в комнату и постарайся заснуть. Возьми с собой виски, чтобы спалось крепче.

Рыжебородый хлопнул ладонью по столу:

- Опять ты решаешь за всех нас, Капрал! Пусть моряк останется здесь. Он парень умный, он не будет мешаться под ногами. А из своей комнатки он может удрать через окно. Напьется виски, померещится ему что-нибудь с перепою, он и побежит в город. Или ты собираешься привязать его к койке?

Степан Гончар переводил взгляд с одного на другого, а они спорили, словно его тут и не было.

- Никуда он не побежит! Не может же он бросить все свои меха внизу!

- По пьяному делу и не такое барахло бросают! Пускай сидит здесь!

- Нет, Фрэнку не нужны тут лишние зрители!

- А он отвернется!

"Значит, весь этот спектакль с покером был затеян только для того, чтобы под благовидным предлогом обезоружить меня, - думал Степан, с безучастным видом тасуя ненужные карты. - Бандиты что-то затеяли, а я им мог помешать. Спасибо, что не грохнули без лишних слов. Впрочем, все только начинается. Интересно, а трактирщик Эрни, он-то здесь на каких ролях? Непохоже, что он с ними заодно".

Трактирщик Эрни возвышался над стойкой, невозмутимо натирая полотенцем бокалы. Он прервал спор, своим высоким голосом подозвав Степана:

- Мистер Питерс! Я вижу, вы уже вышли из игры. Не могли бы вы мне помочь? Хочу переставить тут кое-что на кухне.

Капрал хлопнул рыжебородого по плечу:

- Вот и решение! Моряк посидит на кухне вместе с Эрни.

"Интересно, - подумал Степан, - как они собираются меня заставить... " Он не успел даже додумать свою мысль до точки, как получил недвусмысленный ответ. Капрал достал из-за спины короткоствольный револьвер и с его помощью указал Степану направление движения.

- Шагай на кухню, моряк. Сиди там и не высовывайся, пока мы не позовем.

- Честная игра, - усмехнулся Гончар.

- Честная, но немного другая, - сказал Капрал.

Степан обогнул стойку и, пригнувшись, вошел в тесную кухню, где на длинной плите стояли блестящие медные кастрюли, а под разделочным столом теснились коробки и холщовые мешки. Трактирщик сидел на корточках у жерла печки, помешивая внутри длинной кочергой, и его выпуклый высокий лоб блестел в оранжевых отсветах пламени. Степан сел на трехногую табуретку в уголке и поджал ноги, чтобы занимать как можно меньше места.

- Что они собираются делать? - негромко спросил он у Эрни.

- Брать почту, - не оборачиваясь, бросил трактирщик.

- Вчетвером? А как они туда попадут? Там крепкие двери, я видел. И решетки на окнах.

- Придумают что-нибудь. Их уже не четверо. Пока вы играли, подъехали еще двое, я видел. По-моему, один из них - Фрэнк Юдл. И мне кажется, он привез с собой кое-что. - Эрни захлопнул чугунную дверцу и добавил вполголоса: - Боюсь, что он привез динамит. Целый ящик динамита.

В проем двери заглянул Капрал. Поправляя шляпу, он приказал:

- Сидеть здесь. Не высовываться. Если не хотите неприятностей, будьте хорошими мальчиками.

Дверь захлопнулась. Что-то с грохотом упало за ней, и дверь вздрогнула, когда ее придавили с той стороны.

- У них мало времени, - сказал Эрни. - Если они взорвут почту динамитом, то грохот услышат в городе. Люди соберутся минут за двадцать, еще пятнадцать-двадцать минут понадобится, чтобы добраться сюда. Значит, Фрэнк должен уложиться в полчаса, чтобы уйти безнаказанно. Не волнуйся, Стивен, все будет хорошо. Ничего с нами не случится за эти полчаса.

- Почему почта здесь, а город - так далеко? - спросил Степан просто для того, чтобы показать: он спокоен и без увещеваний трактирщика.

- Поначалу думали, что город вырастет вокруг дороги. Здесь останавливались все фургоны, а потом люди спускались к реке. Днем работали внизу, ночевали наверху. Но потом все понемногу перебрались вниз, в ущелье. Там у всех были самые прибыльные участки. Тогда люди могли намыть золота на десять, а то и двадцать баксов в день. И никто не хотел терять время на дорогу к ночлегу. Вот они и стали строить дома там, где поначалу ставили только палатки. Потом на реке поставили лесопилку, многие стали строиться рядом, поближе к работе. Опять же - лесорубам сподручнее вырубать склоны снизу, так что и эти поселились внизу, в ущелье. А почта и мой трактир так и остались на большой дороге.

Эрни вытер лоб полотенцем и добавил:

- А теперь, как я погляжу, тут останется только мой трактир. Ты видел, что может натворить динамит? Фрэнк Юдл взорвал банк в Маршалле, это в соседнем округе. Кирпичная стенка рассыпалась, как одуванчик.

- Но ваша почта не кирпичная, - сказал Степан. - Я видел, это крепкий дом. Самая прочная конструкция - это бревенчатый сруб. Так что твой Юдл может засунуть весь свой динамит к себе в задницу.

Эрни поднял палец:

- Тише, Стивен. Слышишь?

За стенами трактира раздавались неясные возгласы. Потом хлопнуло несколько выстрелов.

- Началось, - сказал Эрни и достал карманные часы. - У нас есть полчаса для молитвы.

8. ПОЛЧАСА МОЛИТВЫ, ПЯТЬ МИНУТ СТРЕЛЬБЫ

Степан не умел молиться ни на одном из известных ему языков, если не считать молитвой короткое "Иншалла!", которое он любил повторять, общаясь с арабами. Поэтому он просто говорил "Аминь!" вместе с Эрни каждый раз, когда тот после страстного бормотания начинал креститься.

За стенами кухни тем временем разгорался нешуточный бой. Бревенчатые стены трактира приняли на себя несколько громких ударов, и после каждого из них Эрни начинал креститься еще быстрее и бормотать еще жарче.

- Неужели это пули так бьют? - удивился Степан.

- У "желтых жилетов" армейские "спрингфилды" пятидесятого калибра, - пояснил Эрни. - Эти винтовки прошивают бизона насквозь. Бревно им не пробить, но все равно неприятно такое слышать. Я ненавижу стрельбу. Ненавижу оружие. Ненавижу, когда сопливый мозгляк наводит ствол на крепкого бывалого мужчину и у того от страха отнимаются руки и ноги.

Он поднес пальцы ко лбу, чтобы в очередной раз перекреститься, но тут пол под ногами дрогнул, кастрюли на плите подскочили со звоном, а со стены слетел портрет генерала Гранта. Упругий удар взрыва сотряс все здание.

- Господи, помилуй, Господи, помилуй, - повторял Эрни с закрытыми глазами.

- Как думаешь, смогли они выбить дверь? - спросил Степан, вешая Гранта на прежнее место.

- Нас это не касается. Пусть делают свое дело и уходят поскорее.

- Я вот думаю, - говорил Степан, выстраивая кастрюли на плите в прежнем идеальном порядке, - ведь ящик динамита немалых денег, наверно, стоит, так? Сколько же Юдл рассчитывает взять у этих несчастных почтальонов в такой глуши? Неужели он надеется окупить свои расходы?

- Ты думаешь, он покупал этот динамит? Ясное дело, взрывчатка краденая. А на почте, я полагаю, он хочет получить меха. Там, на нашей почте, у доктора Фарбера точка сбора. Все его трапперы сходятся сюда и оставляют шкуры под охраной "желтых жилетов".

- Так, значит, профессор - просто скупщик мехов? А мне он говорил, что занимается геологией.

- Одно другому не мешает. Наверно, эта самая геология - дорогостоящее занятие, вот и приходится доктору Фарберу подрабатывать на бобрах. Ясное дело, ему это легче провернуть, чем нам с тобой. Его и здесь все знают, и в городах. Все ему доверяют, а доверие - самая выгодная вещь на свете. Без доверия нет бизнеса.

Трактирщик, рассуждая о бизнесе, немного успокоился и перестал вытирать пот со лба. Степану не хотелось возвращать его к неприятной теме, но он все же сказал:

- Ты прав. Я вот доверился твоим гостям, отдал револьвер. Их бизнес очень выиграл от моей доверчивости.