АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Эдуард, я приехала не играть в двадцать вопросов. Расскажи мне про своих помощников.
- Ты их скоро увидишь.
- Ладно, тогда расскажи, куда мы еще заезжаем.
Он чуть качнул головой.
- Слушай, Эдуард, ты мне действуешь на нервы и уже меня достал, так что кончай эту таинственность и говори по-человечески.
Он покосился на меня, и глаза чуть показались из-за темных стекол очков.
- Ну и ну, кажется, мы сегодня раздражительны.
- До раздражения, Эдуард, слишком далеко, и ты это знаешь. Но будешь еще темнить - действительно выведешь меня из себя.
- Я думал, тебя уже вывело из себя присутствие Донны.
- Так и есть. Но я хочу заинтересоваться делом и перестать выходить из себя. А для этого тебе надо ответить на мои вопросы о сути дела, а значит, и о твоих помощниках. Так что либо говори, либо отвези меня обратно в аэропорт к чертовой матери!
- Я Олафу и Бернардо не говорил, что ты путаешься с вампиром и вервольфом.
- На самом деле я сейчас ни с кем из них не встречаюсь, но дело не в этом. Меня не интересует их половая жизнь, Эдуард. Я только хочу знать, почему ты их позвал. Какая у них специальность?
- Ты порвала и с Жан-Клодом, и с Ричардом?
Редко когда мне удавалось слышать в голосе Эдуарда искреннее любопытство. И даже непонятно, хорошо это или плохо, что Эдуарда интересует моя личная жизнь.
- Не знаю, порвали мы отношения или нет. Скорее просто не видимся. Мне нужно побыть от них подальше, пока я решу, что делать.
- И что ты думаешь с ними делать?
В голосе слышался оттенок энтузиазма, а такое чувство у Эдуарда вызывало только дело.
- Я не собираюсь никого из них убивать, если ты на это намекаешь.
- Не могу сказать, что я не разочарован, - заметил Эдуард. - Тебе надо было убить Жан-Клода до того, как ты так глубоко увязла.
- Ты говоришь об убийстве того, кто был моим возлюбленным больше года, Эдуард. Может, ты и мог бы задушить Донну в постели, но я после такого рода поступка не смогла бы спокойно спать.
- Ты его любишь?
Этот вопрос застал меня врасплох. Не сам вопрос, а то, что его задал этот человек. От него было очень странно такое услышать.
- Да, я думаю, что да.
- А Ричарда ты любишь?
Как-то очень странно было обсуждать свои эмоции с Эдуардом. Есть у меня друзья-мужчины, но каждый из них предпочел бы лучше сверлить зуб, чем разговаривать о "чувствах". Из всех из них я сейчас говорила с тем, кто никогда, как я думала, не стал бы говорить со мной о любви. Что-то в этом году я слабо понимаю мужчин.
- Да, я люблю Ричарда.
- Про вампира ты сказала "думаю, что люблю", а про Ричарда - просто "да". Убей вампира, Анита. Я тебе помогу.
- Не слишком деликатно на это указывать, Эдуард, но я - слуга-человек Жан-Клода. Ричард - его зверь, которого он зовет. У нас такой симпатичный menage a trois. Если умрет один из нас, остальные тоже могут погибнуть.
- Может быть; а может, это вампир так говорит. Ему не впервой тебе врать.
Трудно было спорить так, чтобы не выглядеть дурой, и я не стала пробовать.
- Когда мне понадобится твой совет насчет моей личной жизни, я тебя спрошу. А пока ад не замерзнет, побереги дыхание. И давай рассказывай о деле.
- Ты, значит, будешь мне говорить, с кем мне встречаться, а с кем нет, а я тебе не могу платить той же монетой?
Я посмотрела на него:
- Ты злишься за то, что я налетела на тебя из-за Донны?
- Не совсем так; но если ты мне даешь советы насчет личной жизни, почему мне нельзя?
- Это не одно и то же, Эдуард. У Ричарда нет детей.
- Для тебя это такая большая разница?
- Большая, - кивнула я.
- Никогда не замечал за тобой таких материнских чувств.
- Их и нет, Эдуард, но дети - это люди, маленькие люди, заложники решений, которые принимают взрослые. Донна достаточно взрослая, чтобы сама делать ошибки, но когда ты ее раздавишь, ты детей тоже раздавишь. Я знаю, что тебе это все равно, а мне - нет.
- Я знал, что так будет. Я даже знал, как ты отреагируешь, хотя и не понимаю почему.
- Ну, ты предусмотрел больше, чем я. Я и представить себе не могла, что ты спутаешься с вдовой из "нью эйдж", да еще с детьми. Я считала, что ты всегда прикидываешь, сколько придется платить.
- Теду за это расплачиваться не придется, - сказал он.
- А Эдуарду?
Он пожал плечами:
- Для Эдуарда это просто еще одна потребность. Как еда.
Хладнокровная грубость этой фразы почти успокаивала.
- А вот это уже тот Эдуард, которого я знаю и боюсь.
- Боишься, и все-таки ты выступила против меня ради женщины, которую только что увидела, и двух детишек, которых даже не знаешь. Я вовсе не собираюсь никого из них убивать, и все же ты готова поставить между нами ультиматум. - Он покачал головой. - Этого я не понимаю.
- И не понимай, Эдуард. Только знай, что так и есть.
- Я тебе верю, Анита. Ты единственный известный мне человек, кроме меня, который никогда не блефует.
- Значит, Бернардо и Олафу случается блефовать? - спросила я.
Он покачал головой и засмеялся, разрядив нараставшее напряжение.
- Нет, я тебе ничего о них не скажу.
- Почему? - спросила я.
- Потому, - ответил он и почти улыбнулся.
Я глянула на его непроницаемый профиль.
- Тебе это нравится. Ты заранее радуешься моей встрече с Олафом и Бернардо.
Я даже не пыталась скрыть удивление в голосе.
- Как и радовался твоей встрече с Донной.
- Хотя и знал, что я разозлюсь, - уточнила я.
Он кивнул.
- Это выражение твоего лица почти стоило смертельной опасности.
Я покачала головой:
- Эдуард, ты начинаешь меня тревожить.
- Только начинаю? Наверное, теряю хватку.
- Ладно, не рассказывай о них. Расскажи об этом деле.
Он заехал на парковку. Я поглядела вперед и увидела над нами стены больницы.
- Это и есть место преступления?
- Нет.
Он въехал на свободную стоянку и заглушил двигатель.
- И что это значит, Эдуард? Почему мы приехали в больницу?
- Здесь выжившие.
- Выжившие? - Я широко открыла глаза.
Он посмотрел на меня.
- Оставшиеся в живых.
Эдуард открыл дверцу, но я удержала его за локоть.
Эдуард медленно повернулся и посмотрел на мои пальцы, схватившие его обнаженную руку. Он долго и неодобрительно не отводил взгляд, но этот фокус я и сама умею проделывать. Если человек дает понять, чтобы его не трогали, то собеседник, который не собирается применять насилие, обычно отпускает. Я не отпустила, вцепившись ему в локоть, но чтобы не было больно и он бы понял: так легко от меня не избавиться.
- Эдуард, рассказывай. Кто выжил?
Он перевел взгляд с руки на мое лицо. Так и хотелось сорвать с него очки, но я сдержалась. Глаза его все равно ничего не выдадут.
- Я тебе говорил, что есть раненые, - сказал он как ни в чем не бывало.
- Нет, ты не сказал. Ты говорил так, будто никто не выжил.
- Мое упущение, - ответил он.
- Черта с два. Ты любишь напускать таинственность, но это уже начинает утомлять.
- Отпусти мою руку.
Это он произнес как "привет" или "доброе утро" - без малейшего нажима.
- Если отпущу, ты мне ответишь?
- Нет, - сказал он все тем же приветливым голосом. - Но если ты устроишь здесь состязание, кто круче, Анита, я буду вынужден заставить тебя меня отпустить. Тебе это не понравится.
Голос его не изменился, даже улыбка на губах была та же. Но я отпустила его и медленно отодвинулась на сиденье. Если Эдуард говорит, что мне не понравится, я ему верю.
- Рассказывай, Эдуард.
На лице у него засияла широкая и открытая улыбка.
- Называй меня Тед.
И эта сволочь вылезла из машины! Я осталась сидеть, глядя, как он идет через парковку. Он остановился на краю, больница была от него на той стороне узкой дороги. Эдуард снял очки, засунул их дужкой за ворот рубашки и выжидательно обернулся к машине.
Он вполне заслужил, чтобы я не вышла. Заслужил, чтобы я вернулась в Сент-Луис и оставила его самого расхлебывать кашу. Но я открыла дверцу и вышла. Почему, спросите вы? Во-первых, он просил меня помочь, и в конце концов он все мне откроет - в своей садистской манере. Во-вторых, я хотела знать, что же смогло пробить это хладнокровие и напугать его. Я хотела знать, а в любопытстве кроются и сила, и слабость. Чем оно окажется на этот раз, пока что неясно. Я бы поставила на слабость.
Глава 5
Больница Санта Люсии была огромной, и на этом здании, единственном из виденных мною в Альбукерке, не лежал отпечаток юго-запада. Просто типичная больница - большая и угловатая. Может быть, больницу не собирались показывать туристам. Что ж, им повезло.
Тут даже было вполне мило, но все-таки больничная атмосфера чувствуется. В нее я попадаю, только когда что-то не так. Единственным на этот раз светлым моментом было то, что в палате не я и не кто-то из моих знакомых.
Мы находились в длинном белом коридоре с множеством закрытых дверей, но перед одной из них стоял полисмен в форме. Интуиция ли подсказывала, но я была уверена, что эта палата нам и нужна.
Эдуард подошел к полисмену и представился. Он классно изображал из себя рубаху-парня, безобидного и разбитного, но только несколько сдерживающего свою жизнерадостность - больница все-таки. Эдуард и полисмен сразу поняли друг друга, что уже не предвещало никаких проблем.
Полисмен окинул меня взглядом через плечо Эдуарда. Он выглядел молодо, но у него были холодные и серые коповские глаза. На этой работе надо немного повариться, только тогда глаза у тебя станут пустыми. Но он смотрел на меня слишком долго и внимательно. Почти чувствовалось, как тестостерон всплывает на поверхность. Этот его вызывающий вид говорил, что он то ли не уверен в своей мужественности, то ли в своей, так сказать, полицейскости, то ли он слишком недавно служит. Не новичок, но и недалеко от него ушел.
Если он думал, что я съежусь под пристальным взглядом, его ждало разочарование. Я спокойно улыбнулась ему, взгляд у меня был равнодушный и почти скучающий. Подвергаться осмотру - это не из числа моих любимых занятий.
Он моргнул первым.
- Лейтенант там. Он хочет ее видеть перед тем, как впустить.
- А зачем? - спросил Эдуард все тем же приятным голосом.
Коп пожал плечами:
- Я выполняю приказания, мистер Форрестер. Вопросы лейтенанту я не задаю. Подождите здесь.
Он приоткрыл дверь - чуть-чуть, чтобы не было видно, что за нею, и протиснулся внутрь. Потом закрыл дверь сам, не ожидая, пока это сделает доводчик.
Эдуард нахмурился:
- Не понимаю, что случилось.
- А я понимаю, - сказала я.
Он приподнял бровь, глядя на меня: дескать, выкладывай.
- Я женщина и, строго говоря, штатская. И многие копы не верят, что я способна на эту работу.
- Я за тебя поручился.
- Ну что ж, Э... Тед, значит, твое мнение весит меньше, чем ты сам думал.
Он все еще хмурился, глядя на меня по-Эдуардовски, когда дверь распахнулась. На моих глазах он преобразился в Теда. Глаза заискрились, губы разошлись в улыбке, все выражение лица стало иным, будто это была маска. Личность Эдуарда исчезла как по волшебству. Наблюдая это так близко, я даже поежилась. Легкость, с которой он менял личины, наводила жуть.
В дверях стоял мужчина, низкорослый, не намного выше меня - пять футов шесть дюймов самое большее. Я подумала: неужто в местной полиции нет норм роста? Золотистые и коротко стриженные волосы выгорели на солнце до белокурых и были как прилизанные на голове с квадратной челюстью. Бледная кожа у него загорела до золотистого оттенка. Сначала Донна, теперь этот лейтенант. Они здесь совсем, что ли, не боятся рака кожи?
У мужчины были красивые светло-зеленые глаза цвета молодых весенних листочков, с длинными золотистыми ресницами, они смягчали и придавали его лицу почти женственную красоту. Лишь благодаря мужественно выставленной челюсти лейтенанта можно было бы назвать скорее смазливым, чем красивым. Она и портила лицо, и спасала его от совершенства.
Глаза у мужчины, может, и были красивые, но не дружелюбные. В них сквозил даже не холодный коповский взгляд, а какая-то враждебность. Поскольку мы с этим человеком никогда не виделись, значит, причина в том, что я женщина - штатская или аниматор - либо и то, и другое вместе. Он или шовинист, или же набит предрассудками. Не знаю, что лучше.
Эдуард попытался прервать молчание.
- Лейтенант Маркс, это Анита Блейк. Сержант Эпплтон вам насчет нее звонил.
Эдуард говорил бодрым голосом Теда, но плечи его напряженно согнулись, и жизнерадостности в них заметно не было.
- Вы Анита Блейк. - Лейтенант Маркс сумел выразить голосом сомнение.
- Она самая.
Он прищурился:
- Я не люблю, когда в порученные мне дела лезут штатские. - Он ткнул пальцем в сторону Эдуарда. - Тед доказал свою полезность. - Ткнул в мою сторону. - А вы - нет.
Эдуард начал что-то говорить, но Маркс оборвал его резким движением руки:
- Пусть сама ответит.
- Я отвечу на вопрос, если вы его зададите, - сказала я.
- Что это должно значить?
- Это значит, что пока вы не задавали мне вопроса, лейтенант. Вы только делали утверждения.
- Ладно, всякая королева кладбищ тут еще умничать будет!
Ага, значит, это предрассудки. Одна загадка разрешилась.
- Меня сюда пригласили, лейтенант Маркс. Пригласили помочь вам расследовать дело. Если вы не хотите моей помощи - не надо, только пусть кто-то из городского начальства объяснит моему боссу, какого черта я лезла на самолет в Нью-Мексико, если не была уверена, что я там нужна.
- Я вас не так встретил, и вы бежите к властям?
Я покачала головой:
- Слушайте, Маркс, что за шило у вас в заднице?
- Чего?
- Я вам напоминаю вашу бывшую жену?
- Я женат, и жена у меня только одна! - возмущенно заявил он.
- Мои поздравления. Так что дело в той вудуистике, которой я поднимаю мертвых? Вас мистические искусства пугают?
- Я не люблю черной магии.
Он потрогал крестообразную заколку галстука, которая стала почти повсюду стандартным элементом полицейской формы. Я почему-то решила, что Маркс эти заколки принимает всерьез.
- Черной магией я не занимаюсь, Маркс. - Потянув за серебряную цепочку, я вытащила крест так, чтобы он был на виду. - Я христианка, епископальной церкви. Не знаю, что вы слышали о моей работе, но со злом она не связана.
- Это вы так говорите.
- Вопрос о состоянии моей бессмертной души мы с Богом будем решать без вас, лейтенант Маркс. Не судите, да не судимы будете. Или вы этот завет пропустили и придерживаетесь только того, что вам нравится?
У него потемнело лицо, забилась жилка на лбу. Гнев до такой степени, даже если лейтенант - христианский экстремист правого толка, был излишен.
- Что там за чертовщина за той дверью, что вы так оба перепугались?
Маркс заморгал:
Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
|
|