Чтение 5–й страницы книги ~Бои без правил~

Швед протянул ему видеокассету.

- Вот, записал... "Рэмбо - первая кровь". Милиционер открыл коробку - там, вместе с кассетой, лежали несколько стодолларовых купюр.

- Ты что, охренел?! - прошипел Каверин, воровато оглядываясь и пряча деньги в карман.

- Твоя доля, - пояснил Швед. - Мне тут отъехать надо...

- Что случилось?

- Да все нормально...

Они вышли на лестничный марш, и Швед, чуть помявшись, сказал:

- Я что сказать хотел... Муху-то давно пора было притормозить, он уже всех напрягать начал. А теперь поспокойнее будет - поймет, что не все коту Восьмое марта! А пацан этот, я считаю, молодчик. Конфликт-то он уладил...

- Я даже слушать ничего не хочу! - рявкнул вдруг Каверин. Его уже заблестевшие было от водки глаза сжались в холодные и злые щелки. - Муха - мой родственник, ясно?! И вообще мне этот... как его - Белов, да? Так вот, он мне не пон-ра-вил-ся! - он произнес это слово по слогам, внушительно и веско.

Швед молча пожал плечами - дескать, смотри, дело твое... А Каверин подвел под дискуссией черту, обратившись скорее даже не к Шведу, а к самому себе:

- Я терпеть не стану. Я найду способ и этого Белова закрою. Слово даю - закрою!

Часть 2

БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

XIII

Прошел месяц, но Каверин своих слов не забыл. Он вообще редко что забывал.

Новоиспеченный старлей сидел в райотделе, в своем крошечном кабинетике, а на столе перед ним лежала папка. В нее, в эту тоненькую картонную папочку, он по зернышку, по капельке, по крупинке собирал все, что могло бы ему помочь выполнить обещанное - "закрыть" Сашу Белова.

Почему он так страстно, так горячо желал этого? Пожалуй, Каверин и сам не смог бы это объяснить. Но с самой первой их встречи на карьере в Люберцах он понял: перед ним враг.

Спокойствие и уверенность Белова таила скрытую угрозу, рядом с ним Каверину было как-то тревожно. Он не видел причин для этого беспокойства, и оттого нервничал еще больше.

А потом Володя увидел полуживого после поединка с Беловым Муху. Тетка, Мухина мать, ревела белугой и насылала на обидчика сына все земные и небесные кары. Досталось и Володе - куда, мол, смотрит милиция, от бандитов прохода не стало! Вот тогда он и решил: нет, это дело оставлять нельзя!

Муха, конечно, постарается поквитаться сам, только выгорит ли у него это дело - еще вопрос! А он, старший лейтенант милиции Каверин, будет действовать своими методами.

В дверь кабинета коротко постучали, и на пороге появился рослый сержант.

- Товарищ старший лейтенант, вот, как просили, - оперативочка на Белова и компанию, - он положил на стол начальника несколько машинописных листков.

- Давай, давай! - оживился Каверин и показал сержанту на стул. - Садись.

Он углубился в бумаги.

- Что ж ты так официально-то? Ты проще будь, сержант, проще... С участковым беседовал?

- Да, - кивнул сержант. - В общем, там полноценная преступная группировка получается...

- Вот даже как? - не отрываясь от бумаг, поднял брови Каверин. - Занятно, занятно... Уж мы их душили-душили, душили-душили... - вполголоса бормотал он себе под нос.

Наконец Каверин аккуратно сложил листы, сунул их в заветную папочку и улыбнулся сержанту.

- Знаешь, есть такая песня: "Это очень хорошо, даже очень хо-ро-шо!.." - продекламировал он.

- Знаю, знаю! - с готовностью закивал парень и, нисколько не смущаясь, запел:

И под ливнем, и под градом,

Лишь бы быть с тобою рядом,

Это очень, оч..

Он внезапно осекся - Каверин мгновенно стер с лица улыбку и вперил в подчиненного тяжелый, мрачный взгляд.

- Да ты, оказывается, певец! - хмуро процедил старлей. - Прямо Муслим Кобзон!

- Виноват! - вытянулся сержант.

- Все, марш работать! - холодно приказал Каверин.

Когда за сержантом закрылась дверь, он снова открыл папку и еще раз внимательно перечитал оперативку. Конечно, на основании одних этих бумажек Белова не закрыть, но...

"Ничего, курочка по зернышку клюет, а сыта бывает! - утешил себя Володя. - Все равно доберусь до гада!"

XIV

- Ну что, ма? - спросил Саша, усаживаясь завтракать.

Этот вопрос он задавал матери по нескольку раз в день всю последнюю неделю - с тех самых пор, как нашел, наконец, собачника, продававшего щенка мастифа.

На щенка вообще-то Татьяна Николаевна согласилась почти сразу, но когда она узнала, сколько просят именно за эту собачонку, с ней едва не сделалось дурно. Саше пришлось начинать уговоры заново.

Конечно, можно было поступить проще - взять деньги у Коса или Пчелы. Но делать этого ему отчего-то не хотелось. И вовсе не потому, что Белов так уж осуждал их способы добычи денег, нет. Но вот - не хотелось...

Каждый день он звонил продавцу и просил еще денек отсрочки, и каждый день по сто раз задавал матери один и тот же вопрос:

- Ну что, мам?..

Сегодня был решающий день - больше собачник ждать не хотел, - и Белов утроил усилия. В успехе он не сомневался, видел, что мама уже сопротивляется, скорее, по инерции, поэтому заранее договорился и с продавцом, и с Космосом - чтобы привез его со щенком домой.

Время поджимало, надо было еще успеть к сроку добраться до загородного дома собачника, и Саша украдкой поглядывал на часы.

- Нет, я тебя не понимаю, Саш. Тебе о невесте пора думать, а ты все... - ворчала Татьяна Николаевна, возясь у плиты.

- Так я думаю, мам! Вот веришь - каждое утро встаю и начинаю думать!

- Вот и думай! - Она поставила перед сыном тарелку и пожала плечами. - И потом, ну почему так дорого? За эти деньги корову купить можно.

- Ну мам, я же говорил - это древнейшая порода, с такими еще кельты на колесницах сражались!

- Какие еще кельты? Она хоть пушистая? - с надеждой спросила Татьяна Николаевна.

Саша помотал головой и, дожевывая обжигающе-горячую сосиску, невнятно ответил:

- Гладкошерстная...

- Это что, как такса что ли?.. - разочарованно протянула мама.

Нет, похоже, собака за такую несусветную цену в принципе не могла вызвать у нее ни малейшей симпатии.

- Примерно! - засмеялся он и поднял руку над полом. - Только она в холке сантиметров семьдесят - вот такая примерно - и весит как... ну почти как я!

Татьяна Николаевна с ужасом представила себе такое чудовище в их квартире и предприняла последнюю попытку отговорить сына.

- Нет, Саш, лучше мы эти деньги на взятку в институт потратим! Будешь у нас студентом, вулканы изучать...

Сын взял ее за руки и заглянул в глаза:

- Ну мам... Мамуся... Мамырлих...

- Какой еще "мамырлих"? - засмеялась Татьяна Васильевна.

- Мам, взаймы, а?.. Я через месяц отдам!

- Ну вот еще! - она шутливо шлепнула сына по затылку. - Выдумал тоже - в семье деньги занимать! Мы что, чужие? Ладно, горе ты мое, когда нужно-то?..

- Сегодня, мам! Прямо сейчас! - вскочил со стула Саша.

- Ну-ка, сядь и доешь, - нахмурилась мать и вздохнула: - Сейчас принесу...

Слухи о том, что какой-то парнишка разделал как бог черепаху самого Муху, всплывали в разных концах Москвы. О самом герое никто из братвы ничего толком не знал, но о том, что он корешок Пчелы и Космоса, было известно многим.

К ним нередко обращались за подробностями - кто он, да откуда, да с кем работает, - вот и сегодня у Космоса опять спросили про Белова.

Сегодня они с Пчелой объезжали точки, собирая деньги, которые их люди натрясли с торгашей за неделю. Небольшой рыночек у метро был последним пунктом их маршрута. Пчела принял плотный сверток и залез в "Линкольн" - пересчитывать "капусту", а Космос неторопливо покуривал с пацанами.

- Говорят, у вас какой-то крутой появился? Муху отбуцкал... - спросил его качок в адидасовском костюме. - Что, начнете теперь порядки наводить?

- А что их наводить? - хмыкнул Космос. - У нас и так порядок. Это у вас там чехи волну гонят! Только и слышно - того подрезали, другого перерезали...

- Да наверху мудрят, все разговоры с ними трут.. - отмахнулся его собеседник. - Чую, закончится вся эта байда капитальным разбором, вот и все дела! Ты мне лучше вот что скажи - этот пацан ваш... Как там его?..

- Саня Белый.

- Во, Саня Белый! Он как, вообще, - расти-то думает? Может, встретится с ним, потолковать, а?

- Бесполезняк, - нахмурился Космос. - Я и сам хотел его к нашим делам подтянуть - по нулям! Он вообще пацан упертый, у него своя жизнь...

- Смотри, Космос, только Муха это дело так не оставит, - покачал головой парень. - Это - к гадалке не ходи!..

- Ничего, - грозно набычился Космос. - Кто с пером к нам придет - от ствола и скопытится!

Тут коротко и резко просигналил "Линкольн", и Пчела из машины кивнул - все, мол, нормально, можно ехать. Парень в "Адидасе" протянул руку.

- Ладно, посмотрим, как оно пойдет. Давай, Космос, береги себя и своих друзей! И удачи тебе в нашем нелегком деле...

- Бывай, - Космос пожал протянутую руку.

Машина медленно выбралась с рынка и вырулила на улицу. Космос, ведя "Линкольн", то и дело неодобрительно косился на друга. Слов нет, Пчела, конечно, классный пацан, но то, с каким трепетом он относился к деньгам, Космоса ужасно раздражало.

Он посматривал, как Пчела тщательно разглаживал, перебирал и складывал мятые, засаленные червонцы и четвертные, и едва сдерживался, чтоб не высказаться по этому поводу.

- Видал?! - радостный Пчела встряхнул толстенной пачкой перед самым носом друга. - Эх, вот если б это все - нам! Да, Космосила?

- Может, когда-нибудь и ты будешь общак держать, - лениво предположил он.

- А что?!. - хохотнул друг, засовывая деньги в сумку на поясе. - Легко!

Космос скривил в усмешке губы:

- Пчела - Великий и Ужасный!..

- Ладно тебе... Куда сейчас?

- Сейчас бабки сдадим - и за Белым, - взглянув на часы, ответил Космос.

- А где он?

- За городом где-то, по Каширке - адрес там, на пачке, - он кивнул на лежащую на "торпеде" пачку "Мальборо". - Он сегодня мастифа покупает.

- Кого?..

- Собаку.

- Вот чудила! - засмеявшись, покрутил головой Пчела. - И сдалась ему эта псина!.. Он бы еще слона купил! Самому жрать нечего, а он - мастифа!.. За Филом-то заскочим?

- Нет, у него сегодня какой-то медосмотр... Космос врубил свою любимую Си Си Кэтч и, как обычно, настроение у него быстро улучшилось. Не прошло и пяти минут, как он, уже беспечно посмеиваясь, рассказывал Пчеле о каком-то недавнем инциденте.

- Ну, я ему тут же - а ты с кем работаешь? Этот черт мне в наглянку - с Парамоном. Ты понял, Пчел?! Какой на хрен Парамон?! Я с ним только вчера говорил - он вообще не в курсах.

- Вот пес! А ты что?

- А что я? - самодовольно усмехнулся Космос. - В моську ему, и все дела. Я ж пацан решительный - ты знаешь!

"Линкольн", плавно качнувшись, остановился на светофоре, справа от них, противно заскрипев тормозами, встала серая "девятка". Пчела повернулся на звук и присвистнул:

- Оп-паньки...

В соседней тачке сидели люберецкие, и среди них - Муха. Пчела толкнул локтем друга. Космос взглянул направо и озадаченно пробормотал:

- Встреча на Эльбе, блин...

- Картина Репина "Не ждали"... - поддакнул Пчела.

Люберецкие, разумеется, узнали приметную машину. Пассажиры "девятки" - а их было трое - тоже молчаливо и угрюмо рассматривали соседей. На обеих машинах почти синхронно поползли вниз боковые стекла. Запахло жареным.

И в этот момент загорелся зеленый глазок светофора. "Линкольн" рванул вперед, сразу же подрезая "девятку". Нахально ухмыляющийся Пчела тотчас высунул в окошко недвусмысленно согнутую в локте руку: - На!!!

- Йо-хо-о-о-оП. - завопил Космос.

В "девятке" в первый момент оторопели. И тут же Муха яростно взревел:

- Суки! Вот суки!!. Ну ни хрена себе!! Что вообще происходит-то?! Фома, газуй!!!

Сидящий за рулем флегматичного вида бугай послушно вдавил педаль газа в пол. "Девятка" с натужным ревом устремилась в погоню. Но уже через пару секунд стало ясно - бесполезно! "Линкольн" без видимых усилий уходил все дальше и дальше, издевательски виляя из стороны в сторону.

- Газуй, тебе говорят! - орал Муха на водителя. - Ну!!!

Тот безнадежно покачал головой:

- Нет, не догнать. У них же движок литра три, не меньше...

К Мухе сзади наклонился третий и озабоченно пробасил:

- Вконец оборзели. Я думаю - мочить их пора!

Взбешенный Муха закинул руку за спину и схватил советчика за шею.

- Думаешь?!! - разъяренно прошипел он. - Ты думаешь? Твое дело ногами махать, а не думать, ясно?! А думать за тебя другие будут!!

Муха оттолкнул опешившего приятеля назад и, с тяжелым сопением уставился на дорогу перед собой. На его скулах перекатывались желваки.

- Так, значит. Эти мухоморы пусть пока плавают, а с Беловым я сам разберусь, - наконец мрачно изрек он. - Всем передайте, чтоб его не трогали...

XVI

В физкультурном диспансере было многолюдно и шумно - здесь проводился плановый медосмотр. Коридоры старого тесного здания были заполнены молодыми людьми атлетичного вида - борцами, боксерами, штангистами и пловцами.

Такое огромное количество прямо-таки пышущих здоровьем парней здесь, в стенах медицинского учреждения, выглядело довольно странным и неуместным. Наверное, так же несуразно выглядела бы на старте марафонского забега толпа бабулек с палками и авоськами.

Большинство спортсменов относилось к этому мероприятию как к пустой формальности, а посему и вели себя соответствующе - балагурили, смеялись, заигрывали с проходящими по коридорам хорошенькими медичками...

- Филатов! - позвал, выглянув из кабинета, врач с наголо обритым черепом.

Фил зашел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь было неожиданно тихо и даже, из-за опущенных штор, сумеречно.

- Здравствуйте, - кивнул он доктору и сразу прошел к креслу энцефалографа.

Эта процедура была ему давно привычна, вот только бритоголовый врач был ему совсем не знаком. "Новенький, должно быть", - подумал Фил.

- Будь и ты здоров, молодец! - сверкнув золотыми зубами, улыбнулся доктор. - Ну, присаживайся...

Фил уселся в широкое кресло, и врач нацепил на его голову резиновый обруч с пучком проводов, тянущихся к ящику энцефалографа. Бритоголовый доктор нажал на кнопку, прибор, негромко загудев, выдал широкую бумажную ленту, покрытую змейками энцефалограмм.

Нацепив на нос очки, врач принялся изучать результаты исследований, на глазах мрачнея.

- Та-а-ак... Именно этого я и боялся, - озабоченно пробормотал он, снимая с головы пациента обруч с датчиками.

Филу стало не по себе.

- Что-то не так? - встревоженно спросил он.

- Как посмотреть... - неопределенно двинул плечом доктор и шагнув к Филу, оттянул его нижнее веко. - Головные боли часто беспокоят?

- Только когда перепью, - он попытался отшутиться, но врач и не думал улыбаться. Филу пришлось пояснить: - Вообще-то это шутка - я не пью, совсем.

- Это ты своему тренеру расскажешь... Сколько лет занимаешься?

- Давно, лет десять - это точно.

- Ты же камээс? - доктор задавал вопросы, не отрывая глаз от бумаг пациента.