-- Он был богат, имел сто рабов и рабынь, личную подводную машину. А у
вас там есть рыбы?
-- Нет, -- сказал папа. -- Были, но давно.
-- А когда он имел личную подводную машину? -- спросил я.
Ол-ку защебетал сразу, но машинка сделала паузу, каким-то образом, я
думаю, пересчитывая политорское летосчисление на понятие "год". По словам
Ол-ку, его предок имел подлодку пятьсот лет назад. Мы с папой переглянулись.
-- Но они существовали и раньше, подводные машины?
-- Да, конечно, -- сказал Карпий. -- Были и раньше.
-- А если у политора, ну... нет никакого древнего рода -- как это
узнать?
-- По имени, -- сказал Карпий. -- Если имя, как у меня, -- род очень
древний, если с черточкой -- менее древний, а если никакой -- имя любое, но
без черточки и перед ним стоит "а", потом... запятая, а потом само имя.
Например: а, Олку.
-- А женщина не может начинать род? -- спросил папа.
-- Конечно нет, -- сказал, смеясь, Ол-ку.
-- Но она может родиться внутри рода. Даже древнейшего.
-- Да, конечно, но это не будет ясно по ее имени.
Все это время, пока мы калякали с политорами, все мы попивали из
высоких бокалов что-то розовенькое, вроде морса.
-- А скажите, -- спросил я у Карпия. -- Ваш вот род очень древний, и у
вас такое вот имя без черточки. У Ол-ку есть черточка -- род менее древний.
А как узнать, какой древности род, если еще менее древний, чем у Ол-ку, а
черточка есть.
-- Тогда, если бы, например, род Ол-ку был менее древним, его имя
звучало как Оол-ку или Ооол-ку...
-- Или Оооооооооол-ку, -- сказал я и засмеялся. -- Да?
-- Совершенно верно, -- сказал Ол-ку. -- Но наш язык произносит это
"ооооооооо... л" гораздо быстрее.
-- Извините, -- сказал Карпию папа. -- Мы, люди, очень любопытны и
любим шутить...
-- Мы тоже любим шутить! -- воскликнул Карпий. Но именно ему я
почему-то не поверил, что именно он любит шутить.
-- Вот мой сын уже нашутился, сколько мог, -- сказал папа. -- Я вовсе
не Мунлайт, а он никакой не Сан. Я -- Владимир, он -- Дмитрий, его можно
звать просто Митя, так короче.
-- О! -- сказал Карпий. -- Вла-ди-мир, Ми-тя.
-- Мне почему-то кажется, -- сказал я, -- что у ваших женщин на затылке
нет глаза.
-- Дмитрий! -- строго сказал папа. Но эти уже хохотали вовсю, на свой
политорский лад: тю-тю-тю, чирик-чирик!
-- И очень хорошо, -- сказал Карпий, -- чем меньше они видят, тем
меньше знают. А вы, Митя, очень точно отгадали.
-- И ваш корабль вовсе не пассажирский, -- сказал я.
Карпий ответил, что да, не пассажирский, хотя, конечно же, может быть и
таким, а их полет был чисто деловым, чисто деловым, залетели на пару пустых
планет. Потом совершенно неожиданно появились двое политоров, оба
золотокожие, с горбинкой на носу, высокие и красивые, в голубых, а не синих,
как у Карпия и Ол-ку, костюмах в руках обоих были подносы с едой, -- стало
быть, официанты. Чего-то я плохо помню этот ужин: какие-то вроде травки
салатики, кубики, почти безвкусные, которые быстро таяли во рту, густые, как
томатный сок, напитки, что-то еще -- все чужое, вкуса то неопределенного, то
совершенно незнакомого, но, в общем, терпимого. Сириус -- то ли был сыт, то
ли еще чего -- есть не стал.
-- Среди политоров есть еще так называемые геллы, а также -- моро, --
сказал Карпий.
-- Это разные народы вашей планеты?
-- А что значит "народы"?
Папа пояснил, что на нашей планете очень разные народы и многие говорят
на разных языках.
-- О, у нас не так, не совсем так, -- сказал Карпий. -- У нас планета
относительно невелика, ее занимают только политоры, и язык у всех общий.
Исключение составляют моро -- это древнее, дикое племя, несколько племен,
они упорно живут вне всякой цивилизации, в основном -- охотой, прячутся в
далеких скалах и лесах, их не очень много и у них свой язык.
-- А геллы? -- спросил папа.
-- Геллы -- это политоры и говорят с нами на одном языке...
-- Но их вы почему-то отделяете от себя?
-- Да, они особые. Но лучше о них не говорить, лучше их увидеть!
-- Но они тоже могут относиться к древнему или очень древнейшему роду?
-- спросил папа.
-- О нет. Их это совершенно не интересует. Вполне вежливо папа снял эту
тему.
-- А эти аппараты, ну, с помощью которых говорим мы с вами сейчас,
созданы для разговоров с моро?
-- Частично. Мы почти не сталкиваемся.
-- Но не для нас же вы их изготовили? -- сказал папа.
-- Как вам сказать, если вы не знаете других цивилизаций, то мы немного
знаем.
-- Немного?!! Ничего себе! -- Я опешил.
-- Да, пару ближних планет. Аппараты созданы для общения с их жителями.
Цивилизованными их не назовешь. Они выполняют для нас там, у себя, разного
рода работы. Впрочем...
-- Когда мы прилетаем? -- спросил папа.
-- После этой ночи.
-- Тогда, -- папа встал. Я -- тоже. -- Благодарим за ужин. Тотчас же
появился еще один политор.
-- А, Рук покажет вам вашу комнату. Желаю вам всех удобств и долгой
жизни.
Мы поклонились и пошли за а, Руком.
Каюта оказалась почему-то круглой, но уютной. Несмотря на все события,
я чувствовал, что клюю носом.
-- Что-то странное у них происходит, -- сказал папа.
-- "Странное" на чей взгляд?
-- На наш. А на их -- что-то обычное, но они, кажется, понимают, что,
возможно, не совсем обычное вообще. Спи.
-- Ага, -- сказал я, снимая с Сириуса все причиндалы и засовывая его к
себе под одеяло. -- Спокойной ночи.
-- Все, -- прошептал папа.
-- У тебя блочок для сигнализации с "Птиля" с собой? Вдруг...
-- Да, -- шепнул он. -- Спи.
8
Мы проснулись, когда было уже светло какая-то быстрая улыбка, еще
сонная, что ли, пробежала между нами и испарилась: лицо папы стало снова
жестким, суровым. Все случившееся разом навалилось на нас.
Я потыкал кнопки, подергал ручки телека -- он засветился, и мы увидели
лицо улыбающегося Карпия. Изображение было -- стерео, надо же! Но это был
коммуникатор, а не телек.
-- ... Надеюсь, спалось хорошо, сейчас принесут завтрак. Тихо вошел а,
Рук с завтраком на подносе, едва заметно приветливо кивнул и поставил
завтрак на стол.
-- Долгой жизни, -- сказал он.
-- Спасибо, -- сказал папа. -- Кто у вас, кроме вас, есть на Политории?
Мать, отец?
-- Я, жена, сын, -- а, Рук улыбнулся.
-- А что они делают?
-- Я -- тут, жена учит детей искусству планирования, сын... маленький,
еще не планирует. Живем в столице, в Тарнфиле.
-- А что, собственно, ваши дети планируют? -- В голосе папы было
удивление.
-- О! Вы сами увидите! -- И он быстро удалился.
Опять мы поели какой-то красненькой травки с соусом, кубиков вроде
вчерашних, но другого вкуса, куриного, что ли, попили густого сока. Морса
этого.
С низким поклоном и традиционным -- "долгой жизни" появился Карпий, но
один, без Ол-ку, и сказав: "Почти прилетели", жестом предложил нам следовать
за собой, покосившись на Сириуса, но тот уже был в наморднике и на поводке.
В коридоре мы бодро тронулись за Карпием, полкоридора скоро перешел в
движущуюся панель, мы ехали не только прямо, но и делали повороты, кругом
сновали политоры, мчались быстро в обе стороны, почти бежали, несмотря на
движущиеся панели, все они были в синих формах экипажа корабля, и каждый
делал нам короткий поклон головой, причем было ощущение, что один их глаз по
долгу службы глядел на Карпия, а второй -- на нас, более любопытный я
обернулся -- те, которые проскочили нас, не оборачивались, им это было не
нужно -- третий глаз на затылке прекрасно нас видел. Представляю, что было
бы с нами в школе, если бы наши педагоги, что-то чертя или пиша на доске,
могли при этом смотреть на нас, не оборачиваясь. Бр-р!
В очередной раз наша панель повернула и у стены ушла в пол мы сделали
несколько шагов вправо к огромному иллюминатору и замерли: шла медленная
посадка, и вся их столица Тарнфил и природа вокруг города были сносно видны
под лучами солнца. По границам космодрома и редким строениям я понял, что
мы, конечно же, на окраинах Тарнфила. Сам город был виден чуть хуже в
утренней дымке, но и так было ясно, что строения вблизи космодрома были не
специальными сооружениями, а просто домами: такие же точно были и вдали, в
самом городе. Разобраться толком в этих домах я сейчас не мог, одно лишь
было ясно (оказалось потом, что я не ошибся): дом -- это большей или меньшей
длины относительно тонкая, сужающаяся кверху башня, и на башню, как на пику,
были "нанизаны" большие шары, два, три, восемь шаров, каждый, казалось, чем
Зыков Виталий
Володихин Дмитрий
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Березин Федор
Соломатина Татьяна