который присел, и поклонюсь ей. А она смутится слегка и скажет: "Я случайно
шла мимо, вечер сегодня такой чудесный. А ты что тут делаешь?" И я отвечу:
"Да ничего, сижу себе просто так", - погляжу на нее невинным взглядом да
уйду. И когда она узнает, что я сижу здесь "просто так" до позднего вечера,
она поймет, какая у меня тонкая душа, как я умею мечтать, и полюбит меня...
самонадеянная мысль: "Она ходит сюда ради меня!" Но когда я подошел поближе,
то увидел, что она убирает цветами чью-то могилу и пришла вовсе не ради
меня. Я снова пошел бродить по лесу, набрел на большой муравейник и до
темноты глядел на муравьев; а потом я тихо сидел и слушал, как падают еловые
шишки и гроздья рябины. Я напевал себе под нос, посвистывал и размышлял, а
иногда вставал и прогуливался, чтобы согреться. Проходили часы, настала
ночь, а я, влюбленный без памяти, бродил с непокрытой головой, и звезды
смотрели на меня с неба. .
приходил на сеновал.
которому так славно спалось.
что!
влюбится. А ведь я еще мнил послужить примером для людей, желающих обрести
душевный покой!
Х
быть, Гринхусен вовсе их не украл! Что за скучный и неинтересный человек
этот Гринхусен, хоть бы раз сделал что-нибудь оригинальное, показал широту
души.
человек за своим инструментом. Значит, ты просто взял его на время, жалкое
ты ничтожество.
бывало уже .не раз.
что надо почаще мыть голову.
рыжие волосы даже не тронуты сединой...
навести уют? Мы с Гринхусеном спали порознь, я купил себе два одеяла, а он
всегда спал одетый, валился на сено, в чем был после работы. И вот кто-то
застелил мою постель одеялами без единой морщинки, так что любо глядеть.
Может, это сделала одна из служанок, чтобы научить меня аккуратности. Ну и
пусть, мне все равно.
мне подождать до завтрашнего утра; пастор уйдет к прихожанам, и я ему не
помешаю. Но и на другое утро дело опять пришлось отложить, потому что фрекен
Элисабет надумала идти в лавку и накупить всякой всячины, а я должен был
отнести покупки домой.
глазах, поэтому брюки я сменил, а блузу оставил, какая на мне была. И
отправился вслед за ней. До лавки было с полмили; в конце пути я время от
времени видел впереди себя фрекен Элисабет, но нарочно замедлял шаг, чтобы
не догнать ее. Один раз она обернулась; я съежился и дальше шел опушкой
леса.
полудню вернулся домой с покупками. Меня позвали на кухню обедать. Дом
словно вымер; Харальд куда-то ушел, девушки гладили белье, только Олина
возилась у плиты.
слишком близко от печки, и зимой мне жарко спать.
взгляд. Ах! От ее близости я совсем потерял голову и слышал лишь, как она
прошептала:
отходила от меня ни на минуту. Ей так хотелось поговорить со мной по душам,
она то смеялась, то плакала.
XI
раковины. Гринхусен снова раздобыл где-то инструмент, мы заделали дыры, а
еще через два дня закопали канавы, и на этом наша работа у пастора
кончилась. Пастор остался нами доволен, он хoтел даже вывесить на красном
столбе объявление, что два мастера-водопроводчика предлагают свои услуги; но
уже поздняя осень, земля вот-вот замерзнет, и работы для нас больше нет. Мы
только просим пастора вспомнить о нас весной.
обещание, что в случае надобности мы снова к нему вернемся.
хорошо и весело. Но работы едва могло хватить на неделю, а там предстояло
искать что-нибудь еще.
работники. Это было соблазнительно, но я поразмыслил и все-таки отказался.
Мне хотелось бродить по свету, быть вольной птицей, жить случайными
заработками, ночевать под открытым небом и немножко удивляться самому себе.
Когда мы копали картошку, я познакомился с одним человеком и решил уйти с
ним вдвоем, а Гринхусена бросить. У нас с ним было много общего, и, судя по
всему, он был хороший работник; звали его Ларс Фалькбергет, но он называл
себя Фалькенбергом.
хутор. Этот красивый двадцатилетний парень, очень крепкий и сильный для
своих лет, держался заносчиво, потому что у его отца был собственный хутор.
Между ним и дочкой пастора что-то было, так как однажды она пришла на
картофельное поле и долго с ним разговаривала. А потом, уже собравшись
уходить, заговорила со мной и сказала, что Олина начала привыкать к
водопроводу.
разговаривать.
голубым глазам...
его по земле, а потом расшибла о забор. Он сильно пострадал и, когда
опомнился, сразу стал харкать кровью. Фалькенбергу пришлось занять его
место.
хмурился не хуже остальных, но в душе ничуть не печалился. Конечно, у меня
не было никаких надежд на успех у фрекен Элисабет, но человек, который стоял
на моем пути, теперь не мог мне помешать.
пришла фрекен Элисабет!" - думал я. Через четверть часа она в самом деле
пришла, я вскочил и сделал вид, будто хочу уйти, но от растерянности не могу
шагу сделать. И вдруг вся моя хитрость мне изменила, я потерял
самообладание, потому что она была так близко, и сказал, сам того не желая:
снова будет хорошо.
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Гуль Роман Борисович
Посняков Андрей
Афанасьев Роман