одной стрелкой было достаточно для деления дня.
4
деревни, длинной, с беспорядочно разбросанными домами, мог похвастаться
всего лишь разрешением продавать спиртные напитки навынос: и так как пить
в доме - значило нарушить закон, то для удобства клиентов к садовой ограде
была прикреплена служившая полкой доска шириной дюймов в шесть и длиной в
два ярда - этим ограничивались все приспособления. Жаждущие путники
ставили на эту доску свои кружки, опивки выплескивали на пыльную землю,
покрывая ее полинезийскими узорами, и жалели, что не могут посидеть и
отдохнуть в доме.
местные клиенты, а воля, как известно, рушит препятствия.
большой плотной шерстяной шалью, еще не так давно служившей миссис
Ролливер, хозяйке трактира, собралось в тот вечер человек двенадцать,
жаждущих радости, - все местные старожилы и завсегдатаи этого уютного
уголка.
внутри помещения, был расположен в дальнем конце широко раскинувшейся
деревни, что делало его, в сущности, недоступным для жителей этой окраины;
вдобавок имелась и более серьезная причина - качество напитков: мнение
большинства было таково, что лучше пить с Ролливером в углу на чердаке,
чем в просторном зале с хозяином другого трактира.
для нескольких человек, расположившихся по трем ее сторонам; двое
взобрались на комод, еще один восседал на резном дубовом сундуке и еще
один на табурете, - таким образом, все разместились более или менее
удобно. К этому часу они достигли той стадии духовной удовлетворенности,
когда души их расцвели и, уже не вмещаясь в телесную оболочку, освещали
комнату. Благодаря этому процессу и комната и мебель облагораживались,
становились все более и более роскошными; шаль, которой было занавешено
окно, превратилась в гобелен; медные ручки комода стали благородным
золотом, а резные столбики кровати, казалось, состояли в родстве с
великолепными колоннами Соломонова храма.
парадную дверь, пересекла комнату нижнего этажа, погруженную в глубокий
мрак, а затем привычной рукой, хорошо знакомой со здешними щеколдами,
отперла дверь, ведущую на лестницу. По ветхим ступеням она поднималась
медленнее, и когда ее лицо показалось над освещенной верхней площадкой
лестницы, к ней обратились взгляды всей компании, собравшейся в спальне.
праздника, - заслышав шаги, проговорила хозяйка бойко, как ребенок,
отвечающий катехизис, и с этими словами выглянула на лестницу. - Ах, это
вы, миссис Дарбейфилд! Господи, ну и перепугали же вы меня! А я уж
подумала, что это кто-нибудь, присланный властями.
кивками, после чего она повернулась к тому месту, где сидел ее супруг. Он
рассеянно мурлыкал себе под нос:
склеп в Кингсбир-суб-Гринхилле, и во всем Уэссексе ни у кого нет
покойничков лучше, чем у меня!
замечательная мысль! - прошептала его веселая жена. - Послушай, Джон, ты
что, не видишь меня?
оконное стекло, продолжал свой речитатив.
услышит кто-нибудь из властей и отберет у меня патент.
Дарбейфилд.
неплохо быть в родстве с каретой, даже если в ней и не ездишь.
обратилась к своему супругу:
живет одна знатная и богатая дама по фамилии д'Эрбервилль.
ней Тэсс и объявить о родстве.
заговорила, - сказал, Дарбейфилд. - Священник Трингхэм про нее забыл. Но
она - ничто по сравнению с нами, - должно быть, младшая ветвь, из тех, что
появились гораздо позже короля-норманна.
Абрэхэм пробрался в комнату и встал рядом, ожидая случая заговорить с
родителями и увести их домой.
Дарбейфилд, - а это будет очень кстати. И конечно, членам одного рода
следует познакомиться друг с другом поближе.
голос Абрэхэма. - И мы все будем ездить к ней в гости, когда Тэсс туда
переедет; будем кататься в ее карете и одеваться в черную одежду.
поиграй на лестнице, пока отец и мать не освободятся!.. Да, Тэсс следует
пойти к этому члену нашего рода. И уж Тэсс наверняка ей понравится; а
потом на ней может жениться какой-нибудь благородный джентльмен. Да что
говорить! Это Так и будет, я уж знаю!
поглядел, какая она была сегодня хорошенькая; кожа у нее нежная, как у
герцогини.
родственница. Но, конечно, это поможет ей найти благородного мужа, и она
не откажется пойти.
расслышали достаточно, чтобы понять, что у Дарбейфилдов имеются теперь
темы для разговора более серьезные, чем у простых смертных, а Тэсс - их
хорошенькую старшую дочь - ждет завидное будущее.
как она разгуливает вместе с остальными по деревне, - вполголоса заметил
один из старых пьяниц. - Но Джоан Дарбейфилд пусть поостережется - как бы
она не подложила зеленого солода в муку.
не последовало.
шаги.
клубного праздника...
тут же узнала во вновь прибывшей Тэсс.
комнате, насыщенной винными парами, хотя они и подходящая атмосфера для
морщинистой старости: наверное, и без укоризненного взгляда темных глаз
Тэсс отец ее и мать поднялись бы с места, торопливо допив эль, и
спустились вслед за ней по лестнице, напутствуемые предостережением миссис
Ролливер:
патента, вызовут меня в суд, - и неизвестно, что еще будет! Доброй ночи!
Дарбейфилд под другой. В сущности, выпил он очень мало - меньше четверти
той порции, после которой привычный пьяница может не пошатываясь явиться в
воскресное утро в церковь и легко преклонять колени, но для сэра Джона,
отличавшегося слабым здоровьем, маленькие его грешки вырастали в гору. На
свежем воздухе он столь нетвердо держался на ногах, что все трое вдруг
поворачивали то к Лондону, то к Бату - комичное зрелище, которое можно
наблюдать частенько, когда семья в ночную пору возвращается домой; но,
подобно многим комичным зрелищам, было оно в конце концов не так уж
комично. Обе женщины мужественно старались скрыть эти вынужденные
уклонения и контрмарши и от Дарбейфилда - их виновника, и от Абрэхэма, и
от самих себя; так добрались они потихоньку до своей двери, а глава семьи,
подойдя ближе, внезапно затянул прежний припев, словно хотел укрепить свой
дух, увидя неприглядное нынешнее свое жилище:
только твоя семья была знатной. Посмотри на Энктеллей, Хорей, да и на
Трингхэмов, - они обнищали почти, как и ты, хотя твой род познатнее, это
верно. Слава богу, я ни из какого рода не происхожу, и теперь мне
стыдиться не приходится.
ты себя унизила больше, чем любой из нас, и были у тебя когда-то в роду и
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Куликов Роман
Березин Федор