Ванессу,- подумал Гвидо,- нужно уразуметь ее ошеломляющее, почти
мучительное чувство прекрасного".
результате изучения художественных теорий прошлого, а скорее как
предчувствие морали будущего.
свое предположение вслух.- Меня тошнит от любой морали. Лучше назови это
своего рода наукой.
все время прячешься.
хотела",- поддразнил Гвидо.
снова почувствовал, что за несколько дней знакомства успел познать
далеко не все грани этого сложного характера.
назад сама Ванесса, когда они попали в район города, предназначенный на
снос.- До самого смертного часа мне нужно постоянно иметь возможность
выбора, вести реконструкцию без плана.
мимо базальтовых статуй с выветрившимися носами и лбами, разбитых
таблиц, кусков расколотых изображений птиц и сфинксов с невидящими
глазами.
изобретать новое.
продолжают жить в Сивахе, как и люди, которые в них верят, - вне
времени?
ответила она.
твое время принадлежит не тебе, трать его спокойно! Не теряй времени,
торопыга!- подзадорила его Ванесса, отвернувшись от итальянца, но прежде
чем он успел ее обнять.- Скорее целуй Мидж!
ароматом каких-то африканских фруктов.
Гвидо стал искать недостатки этого юного тела, которое обнимал впервые в
жизни.
хрупкими. Кожа бледная, слишком много волос для такого маленького
личика. Но, несмотря на все это, Гвидо почувствовал желание.
поцеловала Гвидо и Мидж в губы, укусив обоих за язык. Руки Ваны отыскали
фаллос Гвидо, и пальцы Мидж тоже ласково коснулись его. Обе женщины
соскользнули на пол, и их губы соединились вокруг возбужденной плоти
мужчины. Гвидо не знал, в чей рот он вошел раньше. Скоро его перехватили
другие губы, и он приспособился быстро переходить из одного рта в
другой.
одной, то в горячие и влажные - другой. Но не мог определить, чей рот
нравится ему больше и кому вообще он отдает предпочтение. О, если бы
войти в обеих сразу!
"Амон! Аллах..."
Но он не хотел больше сдерживаться. Разве не пришло время действовать
подобно богу и сделать мираж вечным? Вана сразу почувствовала это, как
она всегда чувствовала все. Ее пальцы крепче обхватили торчащее древко и
заскользили по нему вверх и вниз, от кончика до основания. Гвидо был
счастлив, что теперь она ласкает его не с прежней нежностью, а именно
так, чтобы он достиг оргазма.
достигнут кульминации, Гвидо глубже проник в горло девушки.
гостя, Мидж начала перебирать струны маленького плоского, похожего на
цитру инструмента и тихо запела:
Прозрачная ткань плотно прилипла к телу.
храме Амона. Они всегда поют ее в Сивахе, когда преданные обмениваются
поцелуями. Мужчина с мужчиной, женщина с женщиной. Мужчина с женщиной.
Женщина с мужчиной. Брат с братом: Сестра с сестрой. Брат с сестрой и
наоборот. Мать с сыном или дочерью. Отец с сыном или дочерью...
разглядывал вошедшего, белая рубашка и джинсы которого, казалось,
совершенно не соответствовали его высокому положению. Чернобородый, с
правильными греческими чертами лица, Никое был красив. Может быть, даже
слишком красив. Он не понравился Гвидо.
который, несколько опешив, не воспротивился этому.
итальянца в Египте, комплиментами в адрес обеих женщин, потом поговорили
о политике и о давно ушедших временах. Гвидо старательно избегал всякого
упоминания о Сивахе. Первым заговорил о нем Никое. Он тоже сказал о
гомосексуальных связях и кровосмесительстве, широко распространенных в
этой пустыне, и заявил, что считает такую практику "вполне
естественной".
неестественной. В конце концов, противоестественным не может быть ничто
- ни тела, ни идеи. Даже когда человечество пытается извратить свою
сущность религией или достижениями науки, оно скорее помогает, чем
противоречит природе. Один лишь всемогущий бог способен отрицать
природу. Но такого бога никогда не было - только тело и вера в
божественное. Народ Сиваха знал об этом от сотворения мира. Поэтому они
одновременно скептичны и доверчивы, наблюдательны и фанатичны, глубоко
религиозные люди и атеисты. Наши ограничения и привычка делить все на
категории равно ничего не значат для этих людей, привыкших свободно жить
в бескрайней пустыне.
***
Гвидо поцеловал в ягодицу стоявшую перед ним Вану. Если называть вещи
своими именами, это был вполне целомудренный поцелуй. Но грек оказался
не из тех, кто теряет время даром. Он ненадолго оторвался от Мидж, обнял
Вану за талию, повалил ее на меховой ковер и поцеловал в губы.
Одновременно он задрал юбку Ваны, демонстрируя нижнюю половину ее тела
Мидж, которая тут же принялась щекотать клитор подруги своим маленьким
игривым язычком.
охватившему его с необычайной силой, начал раздеваться - сначала
сомневаясь, а потом с угрюмой решимостью. Он скользнул вдоль спины
Ванессы и начал медленно о нее тереться.
лихорадочной поспешностью старался определить. Но механическое трение о
бедра Ванессы быстро взбодрило итальянца, и чем больше он возбуждался,
тем быстрее рассеивались его опасения. Ванесса, сама забавлявшаяся со
своим клитором, задыхаясь в экстазе, повернулась, ища губами его фаллос.
музыку.
время в поисках того, чего нет. Ему казалось, что он слышит голос певца:
"У жизни нет правил,
мощно взорваться, не беспокоясь о приличиях, прямо в несравненном рту
Ванессы!