Чтение 5–й страницы книги ~Алмазная колесница (том 2)~

Когда Сирота отправился за тележкой для перевозки тела, Твигс взял Эраста Петровича двумя пальцами за пуговицу и с загадочным видом произнес:

- Я тут думал об отпечатке пальца и красном пятнышке... Скажите, господин вице-консул, случалось ли вам слышать об искусстве дим-мак?

- П-простите?

- Не случалось, - констатировал доктор. - И это неудивительно. О дим-мак мало что известно. Возможно, это вообще выдумки...

- Да что это такое - "дим-мак"?

- Китайское искусство Отсроченного Убийства.

Эраст Петрович вздрогнул и посмотрел на Твигса в упор - не шутит ли.

- Как это?

- Подробности мне неизвестны, но я читал, что есть люди, умеющие убивать и врачевать одним прикосновением. Вроде бы они умеют концентрировать некую энергию, собирать ее в пучок и воздействовать этим пучком на определенные точки тела. Про иглоукалывание-то вы слышали?

- Да, слышал.

- Судя по всему, дим-мак оперирует теми же анатомическими знаниями, но использует не иглу, а обычное прикосновение. Я читал, что владеющий этим таинственным искусством способен вызвать острый приступ боли, или, наоборот, сделать человека совершенно нечувствительным к боли, или временно парализовать его, или усыпить, или убить... Причем не обязательно в момент прикосновения, а с отсрочкой.

- Я вас не понимаю! - воскликнул Фандорин, слушавший доктора с всё возрастающим недоумением.

- Я сам не понимаю. Это похоже на сказку... Но мне вспомнилась прочитанная история: как мастер дим-мак нанес сам себе удар в некую точку и упал замертво. Не дышал, сердце не билось. Враги бросили его на съедение псам, а он через некоторое время очнулся живой и здоровый. Читал я и другую историю - про то, как одного китайского правителя поцеловал в ногу нищий. Через некоторое время на месте поцелуя появилось розовое пятно, а еще через несколько часов царь вдруг упал мертвым... Черт! - смутился доктор. - Я уподобляюсь болванам-журналистам, которые выдумывают про Восток всякие небылицы. Просто, пока я зашивал нашего приятеля, всё думал про след на шее, вот и вспомнил...

Трудно было представить, чтобы такой солидный и положительный человек, как доктор Твигс, вздумал дурачить собеседника, но и поверить в Отсроченное Убийство убежденному рационалисту, каковым считал себя Эраст Петрович, было трудно.

- М-да, - вымолвил в конце концов титулярный советник. - На Востоке, конечно, много всяких явлений, не изученных европейской наукой...

На этом вежливом замечании мистический разговор и закончился.

* * *

С Твигсом распрощались на улице. Доктор сел на рикшу, приподнял шляпу и укатил. Двое туземцев укладывали на тележку тело бедного капитана, завернутое в простыню.

Эраст Петрович, Сирота и всхлипывающая Софья Диогеновна отправились в консульство пешком, потому что "ездить на живом человеке" Фандорин снова отказался, а письмоводитель и барышня тоже не пожелали барствовать, раз уж титулярный советник шествует на своих двоих.

У первого же фонаря вице-консула ждал сюрприз. Из темноты возник круглолицый якудза, про которого Эраст Петрович уже и думать забыл. Прижал руки к бокам, застыл в низком поклоне. Потом выпрямился и уставился на своего благодетеля суровым, немигающим взглядом.

- Я докатился до самой речки, - перевел Сирота, глядя на разбойника с явным одобрением. - Какие еще будут приказания, господин?

- До чего же он мне надоел! - пожаловался Фандорин. - Лучше бы ему тавро на лоб поставили! Послушайте, Сирота, мне теперь никогда от него не отвязаться?

Письмоводитель внимательно посмотрел упрямцу в глаза и покачал головой:

- Это человек слова. Единственный способ - приказать ему покончить с собой.

- Господь с вами! Ладно. Пусть по крайней мере скажет, как его з-зовут.

Сирота перевел чиновнику ответ бывшего солдата банды Тёбэй-гуми:

- Его зовут Масахиро Сибата, но вы можете называть его просто Маса.

Эраст Петрович оглянулся на скрип колес и снял цилиндр - возчики катили мимо тележку, на которой "совершенно здоровый покойник" отправился следом за доктором, в мертвецкую. В изголовье лежали ботинки и аккуратно сложенная одежда.

Вокруг суета,

Один лишь он спокоен,

Ушедший к Будде.

Искры на клинке катаны

- Трое сацумцев? Завернутые в тряпки мечи? Называли Окубо "собакой"? Это может быть очень, очень серьезно! - озабоченно проговорил Доронин. - Тут всё подозрительно, а особенно то, что воспользовались катером. Это лучший способ попасть в самое сердце столицы, минуя дорожные посты и заставы.

Эраст Петрович застал Всеволода Витальевича дома, в левом флигеле консульства. Доронин уже вернулся с открытия благонравного заведения и последовавшего за ним ужина и теперь переодевался к Холостяцкому балу. Шитый золотом мундир висел на стуле, пухлая горничная-японка помогала консулу облачиться в смокинг.

Квартира начальника Фандорину очень понравилась: обставленная легкой ратановой мебелью, она весьма удачно сочетала русскость с японской экзотикой. К примеру, в углу на столике сиял замечательно бокастый самовар, сквозь стеклянные дверцы шкафа просматривались разноцветные графины с настойками да наливками, но картины и свитки на стенах были сплошь туземные, на почетном месте красовалась подставка с двумя самурайскими мечами, а через открытую дверь виднелась совершенно японская комната, то есть безо всякой мебели и с соломенным полом.

Туманные обстоятельства смерти Благолепова заинтересовали Всеволода Витальевича гораздо меньше, чем трое его ночных пассажиров. Фандорину такая реакция даже поначалу показалась чрезмерной, но Доронин объяснил причину своей тревоги.

- Что у министра много ненавистников, особенно среди южного самурайства, не секрет. В Японии политические покушения происходят почти столь же часто, как в России. Правда, у нас сановников убивают революционеры, а здесь реакционеры, но, как говорится, хрен редьки не слаще - обществу и государству равный вред что от левых зилотов, что от правых. Окубо - ключевая фигура в японской политике. Если фанатики до него доберутся, переменится весь курс, всё направление развития империи, и притом в крайне опасном для России смысле. Видите ли, Фандорин, министр Окубо - сторонник эволюции, постепенного развития внутренних сил страны под жестким контролем правительства. Это дрессировщик, который щелкает кнутом и не позволяет тигру вырваться из клетки. Тигр - это наследственная, глубоко укорененная воинственность здешнего дворянства, а клетка - Японский архипелаг. Из-за чего развалился пресловутый триумвират трех туземных корсиканцев? Из-за вопроса о войне. Могущественная партия, которую возглавлял любимый герой нашего Сироты маршал Сайго, хотела немедленно завоевать Корею. Окубо тогда одержал верх над своими оппонентами, потому что он умнее и хитрее. Но если его убьют, неминуемо возобладают сторонники быстрого развития за счет экспансии, поэты великой азиатской империи Ямато. Хотя на свете, ей-богу, и так уже слишком много империй - того и гляди все они пересобачатся между собой и вопьются друг другу в волосья стальными когтями...

- Постойте, - хмурился Фандорин, открывший было свою кожаную книжечку, предназначенную для сбора сведений о Японии, но пока еще ничего не записавший. - А что России за дело? Ну, напали бы японцы на корейцев, нам-то что?

- Це-це-це, какие ребяческие речи, а еще дипломат, - укоризненно поцокал языком консул. - Учитесь мыслить государственно, стратегически. Мы-то с вами уже давно империя, а империям, душа моя, есть дело до всего, что происходит на земном шаре. До Кореи тем более. Для японцев Корейский полуостров станет не более чем мостиком в Китай и Маньчжурию, а туда мы и сами давно уже целимся. Неужто не слышали о проекте создания Желтороссии?

- Слышал. Но мне эта идея не нравится. Ей-богу, Всеволод Витальевич, нам дай Бог в своих внутренних проблемах разобраться.

- Не нравится ему! - хмыкнул консул. - Вы на царской службе состоите? Жалование получаете? Так вот и извольте выполнять свою работу, а думать и отдавать приказы будут другие, кому это по должности вверено.

- Да разве можно не д-думать? Вы и сами-то не очень похожи на бездумного исполнителя!

Лицо Доронина стало жестким.

- Тут вы правы. Я, разумеется, думаю, имею собственное суждение и по мере сил стараюсь доводить его до начальства. Хотя, конечно, иногда хочется... Впрочем, не ваше дело, - разозлился вдруг консул и дернул рукой, отчего запонка полетела на пол.

Служанка села на колени, подобрала золотой кружок и, поймав руку консула, привела манжету в порядок.

- Домо, домо, - поблагодарил ее Всеволод Витальевич, и девушка улыбнулась, обнажив кривые зубы, ужасно портившие ее довольно смазливое личико.

- Сказал бы ей кто-нибудь, чтоб улыбалась, не раскрывая губ, - не удержавшись, вполголоса заметил Фандорин.

- У японцев другие понятия о женской красоте. У нас ценятся большие глаза, а у них узкие. У нас форма зубов, а у них только цвет. Неровность зубов - признак чувственности, считается весьма эротичным. Как и оттопыренностъ ушей. Ну, а про ноги японских красавиц лучше вообще не говорить. От привычки к сидению на корточках большинство женщин здесь кривоноги и косолапы. Но есть и отрадные исключения, - прибавил вдруг Доронин совсем другим, ласковым тоном и улыбнулся, глядя поверх плеча Эраста Петровича.

Тот оглянулся.

В дверях японской комнаты стояла женщина в изящном бело-сером кимоно. В руках она держала поднос с двумя чашками. Белокожее улыбчивое лицо показалось Фандорину необычайно милым.

Женщина вошла в гостиную, бесшумно переступая маленькими ступнями в белых носках, и с поклоном предложила гостю чаю.

- А вот и моя Обаяси, любящая меня согласно подписанному контракту.

Эрасту Петровичу показалось, что нарочитая грубость этих слов вызвана смущением - Всеволод Витальевич смотрел на свою конкубину взглядом мягким и даже нежным.

Молодой человек почтительно поклонился, даже щелкнул каблуками, как бы компенсируя доронинскую резкость. Консул же произнес несколько фраз по-японски и прибавил:

- Не беспокойтесь, она по-русски совсем не знает. Не обучаю.

- Но почему?

- Чего ради? - слегка поморщился Доронин. - Чтобы она после меня вышла по контракту за какого-нибудь морячишку? Наши Нахимовы очень ценят, если "мадамка" хоть чуть-чуть умеет болтать по-русски.

- Вам-то не все равно? - сухо заметил титулярный советник. - Ей ведь нужно будет как-то жить и после того, как ваша к-контрактная любовь завершится.

Всеволод Витальевич вспыхнул:

- Я о ней позабочусь. Не нужно меня уж вовсе монстром представлять! Понимаю вашу шпильку, сам заслужил - не нужно было бравировать цинизмом. Если угодно знать, я эту даму уважаю и люблю. И она отвечает мне тем же, вне зависимости от контрактов, да-с!

- Так и женились бы по-настоящему. Что вам мешает?

Огонь, вспыхнувший было в глазах Доронина, погас.

- Шутить изволите. Сочетаться законным браком с японской конкубиной? Погонят со службы, за урон звания российского дипломата. И что тогда? В Россию ее везти прикажете? Так она там зачахнет, от нашего климата и от наших нравов. На нее ведь там будут как на мартышку какую пялиться. Здесь остаться? Буду исторгнут из цивилизованного европейского общества. Нет уж, в одну повозку впрячь неможно... И так всё отлично. Обаяси от меня ничего большего не требует и не ждет.

Всеволод Витальевич немного покраснел, ибо разговор всё дальше вторгался в сферу сугубой приватности. Но обиженному за даму Фандорину и того показалось мало.

- А если будет ребенок? - воскликнул он. - О нем тоже "позаботитесь"? Иначе говоря, откупитесь?

- Не способен иметь, - осклабился Доронин. - Говорю об этом безо всякого стеснения, ибо половое бессилие здесь ни при чем. Совсем напротив. - Желчная улыбка стала еще шире. - Смолоду, знаете ли, очень увлекался, как говорится, насчет клубнички, вот и допрыгался до скверной болезни. Кое-как залечился, но вероятность обзаведения потомством почти нулевая - приговор медицины. Потому, собственно, и не сочетался законным браком с какой-нибудь благонравной девицей отечественного производства. Материнский инстинкт разочаровывать не желал-с.

Обаяси, видимо, почувствовала, что разговор принимает неприятное направление. Еще раз поклонившись, так же бесшумно вышла. Поднос с чаем оставила на столе.

- Ну будет, будет, - прервал сам себя консул. - Что-то мы с вами очень уж по-русски... Для подобных задушевностей требуется либо давняя дружба, либо изрядная доза выпитого, а мы едва знакомы и совершенно трезвы. Посему давайте-ка лучше вернемся к делу.

Приняв подчеркнуто деловитый вид, Всеволод Витальевич стал загибать пальцы:

- Во-первых, нужно рассказать обо всем капитан-лейтенанту Бухарцеву - я вам о нем говорил. Во-вторых, написать донесение его превосходительству. В-третьих, если Окубо прибудет на бал, предупредить его об опасности...

- Я все же не п-понимаю... Даже если подозрительные речи трех пассажиров не привиделись Благолепову в опиумном дурмане, стоит ли так уж полошиться? Они вооружены всего лишь холодным оружием. Если бы у них имелись револьверы или карабины, вряд ли бы они стали таскать с собой свои средневековые мечи. Неужто подобные субъекты могут представлять опасность для самого могущественного политика Японии?

- Ах, Эраст Петрович, вы что же, думаете, сацумцы не знакомы с огнестрельным оружием или не достали бы деньги на пару револьверов? Да одно ночное катание на катере, поди, стоит дороже, чем подержанный "смит-энд-вессон". Тут другое. В Японии почитается неприличным убивать врага пулей - по-ихнему это трусость. Заклятого врага, да еще столь именитого, как Окубо, нужно непременно зарубить мечом, в крайнем случае заколоть кинжалом. К тому же вы себе не представляете, что такое катана, японский меч, в руках настоящего мастера. Европейцам подобное и не снилось.

Консул снял с лаковой подставки ту саблю, что подлиннее, бережно покачал в левой руке, не обнажая.

- Я, разумеется, фехтовать катаной не умею - этому нужно учиться с детства. Причем желательно учиться по-японски, то есть посвятить изучаемому предмету всю свою жизнь. Но я беру у одного старика уроки баттодзюцу.

- Уроки чего?

- Баттодзюцу - это искусство выхватывания меча из ножен.

Эраст Петрович поневоле рассмеялся.

- Одного лишь выхватывания? Это как у заправских д-дуэлянтов времен Карла Девятого? Лихо тряхнуть шпагой, чтобы ножны сами отлетели в сторону?

- Дело тут не в лихости. Вы хорошо владеете револьвером?

- Неплохо.

- И, конечно, уверены, что, имея револьвер, без труда справитесь с противником, который вооружен одним лишь мечом?

- Разумеется.

- Хорошо-с, - промурлыкал Всеволод Витальевич и достал из шкафчика револьвер. - Знакомы с таким агрегатом? Это "кольт".

- Конечно, знаком. Но у меня есть кое-что получше.

Фандорин сунул руку под фалду сюртука и вынул из потайной кобуры маленький плоский револьвер, спрятанный так ловко, что охранники в "Ракуэне" нащупать его не смогли.

- Это "герсталь-агент", семизарядный. Они изготавливаются на з-заказ.

- Красивая вещица, - одобрил консул. - Засуньте-ка его обратно. Вот так. А теперь можете выхватить его очень-очень быстро?

Эраст Петрович молниеносно вскинул руку с револьвером, наставив его начальнику прямо в лоб.

- Превосходно! Предлагаю маленькую игру. По команде "ори!" вы выхватываете ваш "герсталъ", я - катану, и посмотрим, кто кого.

Титулярный советник снисходительно улыбнулся, спрятал револьвер в кобуру и сложил руки на груди, чтобы дать сопернику дополнительную фору, но тут Доронин его перещеголял - поднял правую ладонь выше головы.

Скомандовал:

- Раз... Два... Три!

Разглядеть движение, сделанное консулом, было невозможно. Эраст Петрович увидел лишь сверкающую дугу, превратившуюся в клинок, который застыл в неподвижности еще до того, как молодой человек успел поднять руку с револьвером.

- Поразительно! - воскликнул он. - Но ведь мало выхватить саблю, нужно еще преодолеть разделяющие нас полторы сажени. За это время я успел бы и прицелиться, и выстрелить.

- Вы правы. Но я ведь предупреждал, я всего лишь научился выхватывать меч. Уверяю вас, что мой учитель фехтования рассек бы вас надвое, прежде чем вы спустили бы курок.

Эраст Петрович спорить не стал - фокус произвел на него впечатление.

- А слышали ли вы что-нибудь об искусстве Отсроченной Смерти? - осторожно спросил он. - Кажется, оно называется дим-мак.

И пересказал консулу то, что услышал от доктора Твигса.

- Никогда о подобном не слыхивал, - пожал плечами Доронин, любуясь бликами света на клинке. - По-моему, это выдумки того же жанра, что фантастические истории о ниндзя.

- О ком?

- В средние века были кланы шпионов и наемных убийц, они назывались ниндзя. Японцы обожают плести про них всякие небылицы с мистическим флёром.

- Ну, а если предположить, что этот китайский дим-мак действительно существует, - продолжал о своем Фандорин. - Могут ли сацумские самураи им владеть?

- Черт их знает. Теоретически рассуждая, это возможно. Сацума - край мореплавателей, оттуда корабли ходят по всей Юго-Восточной Азии. К тому же рукой подать до островов Рюкю, где издавно процветает искусство убивать голыми руками... Тем более нужно принять меры. Если трое благолеповских пассажиров не обычные сумасброды, а мастера тайных дел, опасность еще серьезней. Что-то непохожа эта троица на полоумных фанатиков. Зачем-то плавали через залив в Токио, да еще с предосторожностями - надо думать, специально наняли иностранца, полагая, что он не поймет их наречия и вряд ли сведущ в японских делах. Щедро заплатили, выдали аванс за следующую поездку. Серьезные господа. Вы полагаете, это они убили Благолепова за то, что слишком много болтал и собирался идти в полицию?

- Нет. Это был какой-то старик. Скорее всего, он вообще ни при чем. И все же странная смерть капитана не дает мне покоя...

Всеволод Витальевич прищурил глаз, сдул с меча пылинку. Раздумчиво произнес:

- Странная не странная, пускай даже старый опиоман окочурился сам по себе, но это дает нам отличный предлог для организации собственного расследования. Еще бы! Российский подданный скончался при подозрительных обстоятельствах. В подобных случаях, согласно статусу Сеттльмента, представитель потерпевшей стороны, то бишь консул Российской империи, имеет право провести самостоятельное следствие. Вы, Фандорин, служили в полиции, имели отношения с Третьим отделением, так что вам и карты в руки. Попробуйте выйти на след ночных пассажиров. Не сами, конечно, - улыбнулся Доронин. - К чему подвергать свою жизнь опасности? Вы как вице-консул лишь возглавите дознание, а практическую работу будет осуществлять муниципальная полиция, она неподотчетна туземным властям. Я направлю соответствующее письмо сержанту Локстону. А министра предостережем нынче же. Всё, Фандорин. Одиннадцатый час, пора ехать к Дону Цурумаки. У вас смокинг есть?

Титулярный советник рассеянно кивнул - его мысли были заняты предстоящим расследованием.

- Должно быть, в нафталине и неглаженный?

- Неглаженный, но без нафталина - я н-надевал его на пароходе.

- Отлично, я велю Нацуко, чтобы немедленно отутюжила.

Консул обратился к горничной по-японски, но Фандорин сказал:

- Благодарю. У меня уже есть собственный слуга.

- Батюшки, когда это вы успели? - оторопел Доронин. - Ведь Сирота собирался прислать вам кандидатов только завтра.

- Так получилось, - уклончиво ответил Эраст Петрович.

- Ну-ну. Надеюсь, честный и шустрый?

- О да, очень шустрый, - кивнул молодой человек, обойдя первый из эпитетов. - И вот еще что. Я привез в багаже новинку техники - пишущую м-машину "Ремингтон" с переменным русско-латинским шрифтом.

- Да-да, я видел рекламу в "Джапан дейли херальд". Аппарат в самом деле так хорош, как они расписывают?

- Удобнейшая вещь для печатания официальных бумаг, - энтузиастически подтвердил Фандорин. - Занимает всего один угол в комнате, весит немногим более четырех п-пудов. Я опробовал ее на пароходе. Результат великолепный! Но, - с невинным видом опустил он глаза, - понадобится оператор.

- Где ж его взять? Да и в штате консульства такой должности не предусмотрено.

- Я мог бы обучить госпожу Благолепову. А жалованье платил бы ей из своего кармана, ведь она существенно облегчит мою работу.

Консул внимательно посмотрел на помощника и присвистнул.

- Стремительный вы человек, Фандорин. Не успели сойти на берег, а уж и в скверную историю попали, и самостоятельно слугу нашли, и о сердечном комфорте позаботились. Туземная конкубина вам, похоже, не понадобится.

- Это совсем не то! - возмутился титулярный советник. - Просто Софье Диогеновне податься некуда. Она ведь осталась без средств к существованию... А оператор мне и в самом деле п-пригодится.

- До такой степени, что вы готовы сего оператора содержать? Вы что же, очень богаты?

Эраст Петрович с достоинством ответил:

- Я сегодня выиграл в кости, изрядную сумму.

- Интересный у меня сотрудник, - пробормотал консул, с лихим свистом загоняя в ножны искрящийся клинок.

Как иней жизни

На зимнем стекле смерти,

Блики на клинке.

Стеклянный взгляд горностая

Смокинг был отутюжен старательно, но неумело и несколько топорщился, зато лаковые туфли новый слуга надраил так, что они блестели, будто хрустальные. Сиял и черный шелковый цилиндр. Для бутоньерки Доронин презентовал помощнику белую гвоздику. Одним словом, поглядев на себя в зеркало, Эраст Петрович остался удовлетворен.

Выехали таким порядком: впереди Всеволод Витальевич и госпожа Обаяси на рикше, следом Фандорин на трициклете.

Несмотря на поздний час, набережная Банд еще не спала, и прогуливающиеся провожали эффектного велосипедиста взглядами - мужчины неприязненными, дамы заинтересованными.

- Вы производите фурор! - весело крикнул Доронин.

Фандорин же подумал, что Обаяси в своем элегантном бело-сером кимоно смотрится гораздо изысканней европейских модниц в их немыслимых шляпках и оборчатых платьях с турнюрами на пояснице.

Проехали через мост, поднялись на невысокий холм, и перед Фандориным, освещенная луной, предстала поистине удивительная картина: чопорные особняки, чугунные решетки с вензелями, живые изгороди - одним словом, совершенный британский township, каким-то чудом перенесенный за десять тысяч миль от Гринвичского меридиана.

- Это Блафф, - горделиво показал консул. - Всё лучшее общество проживает здесь. Чем не Европа? Можно ли поверить, что десять лет назад здесь был пустырь? Вы взгляните на газоны! А еще говорят, что их нужно подстригать триста лет.

Пользуясь тем, что дорога стала шире, Эраст Петрович поровнялся с коляской и вполголоса спросил:

- Вы говорили, что бал холостяцкий... Он не договорил, но Доронин понял и так. Засмеялся.

- Вы про Обаяси? "Холостяцкий" никогда не означало "без женщин", всего лишь "без жен". Европейские супруги слишком надуты и скучны, они испортят любое веселье. Другое дело - конкубины. Тем и хорош Дон Цурумаки, что умеет брать лучшее от Востока и от Запада. От первого - неприятие ханжества, от второго - достижения прогресса. Скоро сами увидите, Дон - японец нового поколения. Их так и называют: "новые японцы". Это теперешние хозяева жизни. Частью они из самураев, частью из купцов, но есть и вроде наших разночинцев, которые вдруг взяли и вышли в миллионщики. Когда-то человек, к которому мы едем, звался плебейским именем Дзиро, что означает просто "второй сын", а фамилии не имел вовсе, потому что в прежней Японии простолюдинам она не полагалась. Фамилию он взял недавно, по названию родной деревни. А к имени для импозантности прибавил иероглиф "дон" - "туча", и превратился в Дондзиро, но со временем окончание как-то позабылось, остался только Дон-сан, то есть "господин Туча". Он и вправду похож на тучу. Шумный, широкий, громоподобный. Самый неяпонский из всех японцев. Этакий веселый разбойник. Такого, знаете, хорошо иметь в друзьях и опасно во врагах. По счастью, мы с ним приятели.

Двое рикш, тянувших коляску, остановились у высоких ажурных ворот, за которыми виднелась освещенная факелами лужайка, а поодаль большой двухэтажный дом, весело сияющий окнами и разноцветными фонариками. На подъездной аллее выстроилась медленно двигающаяся вереница экипажей и туземных курум - гости высаживались у парадного крыльца.