Чтение 5–й страницы книги ~Гарпия с пропеллером~

- Дежурная из подъезда, - пояснил Дегтярев.

Я попятилась:

- Баба Клава?

- Да, лифтерша, - продолжал Александр Михайлович, - ее нашли на полу, около столика.

Очевидно, она не хотела пускать в подъезд этих отморозков, а они в нее выстрелили. Точно в глаз попали, так что скончалась она мигом, наверное, и вскрикнуть не успела.

Ноги мои подкосились, я рухнула на коробку, набитую ненужным шмотьем. Вот почему бабы Клавы не было на посту, когда я вошла в подъезд.

Она вовсе не бегала в туалет, а лежала под столом мертвая.

* * *

В Ложкино я приехала в состоянии, близком к истерическому. Мало того что я узнала про "воскрешение" Олега, смерть бабы Клавы и ранение Ленки, так еще Дегтярев заставил меня чуть ли не сто раз повторить историю с конвертом и деньгами. Долларов в квартире не нашли, и мне стало понятно, что бедная Ленка - жертва грабителей, которые зашли в открытую квартиру.

Дома было тихо, Аркадий и Зайка, естественно, на работе, Машка возвращается около девяти вечера, а Аньку и Ваньку, моих внуков, няня повела на занятия. Близнецам только-только исполнилось два года, но Зайка нашла учебный центр "Грамотей", где таких крошечных детей обучают математике, рисованию, чтению и пению. Честно говоря, мне, педагогу с многолетним стажем, непонятно, каким образом можно объяснить малышам нотную грамоту и о каком чтении идет речь, если Ванька еще плохо говорит. Но спорить с Зайкой - дело бесполезное. Если Ольге что-то взбредет в голову, отговорить ее от этого шага не способен никто, а уж тем более я.

Чувствуя огромную усталость, я вошла в столовую в надежде хлебнуть кофейку в одиночестве и тут же узрела тщедушную фигуру Генри. Вот черт, совсем забыла, что к нам заявился Генка вместе с профессором-орнитологом. Ну почему вчера я не послушалась Зайку? В Москве и впрямь полно гостиниц, куда можно отвезти незваных гостей.

Правда, номера в них невероятно дороги, но у нас-то есть деньги!

- Чудесная стоит погода на дворе, - приветливо улыбнулся Генри, - вроде еще зима, но все уже свидетельствует о приближении карнавала.

- Какого карнавала? - испугалась я.

Нам сейчас только не хватает толпы людей, одетых в костюмы пиратов, гномов и разбойников. Надеюсь, Генри не думает, что в его честь мы собираемся дать костюмированный бал!

- Извините, - мягко усмехнулся Малкович, - иногда я могу употребить не то слово. Мы, этнические русские, дома всегда говорим на родном языке, но, поскольку последним человеком, который посетил Москву, была моя бабушка, то, естественно, я иногда ошибаюсь. Карнавал - это такое веселое мероприятие, которое устраивают в России, провожая зиму. Одеваются в чудные наряды, жгут костры, поедают блины с икрой.

- Вы имеете в виду Масленицу, - сообразила я. - Но ряженые по улицам у нас не ходят.

- Да? - вежливо удивился Генри. - А вот бабушка утверждала наоборот. Рано утром слуги входят в спальню хозяев, без приглашения, в обычные дни они себе подобного, естественно, не позволяют, но в Масленицу можно. Девушки одеты в красные сарафаны...

- Простите, Генри, - не утерпела я, - а когда ваша бабушка последний раз посещала Россию?

- Она уехала из Москвы в тысяча девятьсот восемнадцатом году, - пояснил орнитолог, - убежала от Гражданской войны, голода и репрессий. Больше ей не довелось побывать в родимых краях, и бабушка очень тосковала, вспоминая, какая была интересная жизнь: балы, концерты.

- С того времени у нас много чего изменилось, - пробормотала я, - война была с сорок первого по сорок пятый. Потом социализм строили, затем вновь произошла революция... Вашей бабушке небось не очень бы понравилось в Москве в тридцать седьмом году. А вы сами зачем приехали?

Генри откашлялся:

- Я изучаю оранжевого гуся.

- Кого?

- Неужели вы никогда не слышали о нем? - изумился, в свою очередь, он.

- Нет.

- Позвольте, я объясню.

Я кивнула и откусила от яблочного пирога.

Похоже, покоя не будет, так хоть узнаю, что это за гусь.

- Возле городка Юм, о, это маленькое местечко, тихое, провинциальное, - начал лекцию Генри, - есть уникальное место, озеро Так. Собственно говоря, оно представляет собой небольшое водяное пространство, ничем не примечательное, кроме одного. Озеро избрали для обитания гуси очень редкой породы...

Я слушала вполуха. Как все люди науки. Генри был излишне говорлив, его рассказ изобиловал ненужными деталями с заумными подробностями.

Чтобы не утомлять вас, просто сообщу суть дела.

Гусей этих в природе осталось мало, и Генри с коллегами очень хотят сохранить популяцию.

Беда в том, что глупая птица совершенно не понимает своего счастья и ведет себя просто по-идиотски. Вместо того чтобы спокойно плодиться на берегах живописного озера и трескать заботливо приносимую орнитологами еду, птицы устраивают перелеты. Осенью оранжевые гуси косяком тянутся в Африку. Зачем им мучиться и отправляться на Черный континент, когда можно преспокойно перезимовать в комфортных условиях возле городка Юм, я не поняла. Но факт в том, что гуси осенью улетают, а весной возвращаются. И с каждым годом птиц становилось все меньше и меньше. Когда их число достигло пятнадцати штук, ученые всполошились и решили исследовать путь миграции.

Америка - богатая страна, поэтому дело было поставлено с размахом. Закупили дорогостоящую аппаратуру, а на всех гусаков нацепили специальные ярко-оранжевые браслеты. Генри на экране компьютера мог увидеть, куда летит стая. Сначала все шло нормально. Особи достигли Египта и осели в одном из его районов. Малкович уточнил, что это берег Нила, и продолжал наблюдения.

Весь осенний период гуси смирно паслись в Египте, но в декабре случилось непредвиденное. Четырнадцать гусей мирно сидели у реки, а вот пятнадцатый! С ним произошла натуральная чертовщина.

Во-первых, этот сумасшедший гусак отбился от своих собратьев, во-вторых, он улетел из Египта, но направился в сторону Европы. Страшно удивленный Генри просто обалдел, когда гусь прибыл в Париж. Там он, судя по информации, которую выдавал компьютер, свил гнездо в предместье, и, что самое странное, совсем не у воды. Затем гусак принялся сновать по Франции. Семь дней провел в Нормандии, пять - в Бретани, неделю в провинции Коньяк и благополучно вернулся в окрестности столицы, где задержался на некоторое время. Но если вы думаете, что гусь утихомирился, то ошибаетесь. Каждый божий день он летал над Парижем, причем над самым центром, успокаиваясь лишь к вечеру. Спать противный гусь всегда возвращался в предместье.

Генри не знал, что и подумать, с таким поведением пернатых исследователь столкнулся впервые. Дальше - больше. Утром двадцать пятого января, спокойно позавтракав, орнитолог уселся перед экраном и увидел, что мерзкая птица непостижимым образом за одну ночь переместилась из Парижа... в Москву. Было от чего сойти с ума! Конечно, гуси летают достаточно быстро, но преодолеть огромное расстояние за такое короткое время! Добравшись до главного города России, птичка взялась за старое, принялась мотаться каждый день по разным кварталам, возвращаясь на ночь в пригород столицы.

Окончательно обалдевший Генри рассказал эту историю своему приятелю Геннадию, ткнув карандашом в карту:

- Вот тут он поселился, в какой-то деревне или городе под названием Ложкино. Мне бы найти этого сумасшедшего гуся! Дело пахнет научным открытием!

Геннадий поглядел на карту и воскликнул:

- Ложкино! Да у меня там бывшая жена живет!

Тут же родился план поехать в Россию и на месте разобраться, что к чему.

Я внимательно слушала Генри. Так, по крайней мере, кое-что становится ясно. Один явился сюда, чтобы получить всемирную славу. Интересно, зачем приехал Генка?

- Неужели так точно известно, где поселился гусь? - поинтересовалась я, когда орнитолог замолк.

- О, это очень интересно, хотите, покажу? - подскочил Генри, схватил меня за руку и поволок в свою комнату.

Понимая, что сопротивление бесполезно, я покорно пошла за ним.

- Вот, - воскликнул он, открывая ноутбук, - все крайне просто, видите?

Я взглянула на экран и не удержалась от восхищенного возгласа:

- Ну надо же! Это же наше Ложкино!

- Это что! - воодушевленно воскликнул ученый. - Мне сейчас перешлют из Юма другую, еще лучшую программу, и я покажу вам с точностью до сантиметра, где прячется гусь. Хотя, думается, я и так знаю место его обитания. Тут есть где-нибудь поблизости озеро?

Я кивнула:

- Да, буквально в двух шагах от нашего дома, надо пройти через лес, за ним сразу озеро.

- Я абсолютно уверен, что гусь там! - радостно воскликнул Генри и уставился на экран. - Хотя сейчас он вновь улетел в Москву. Вот неутомимый, зачем он облетает город?

Лицо орнитолога приобрело странное, застывшее выражение.

- А вы не знаете, какие дела привели в Москву Гену? - осторожно спросила я.

- Нет, - ответил ученый, - что-то связанное с бизнесом.

- Разве он не преподаватель? - удивилась я.

- Да-да, - буркнул Генри, щелкая мышкой, - именно так, о! Смотрите-ка, уже пришла программа!

Он уткнулся в ноутбук. Я постояла пару секунд около него и вышла.

Дегтярев приехал поздно. Александр Михайлович не умеет водить автомобиль, и ему приходится договариваться, чтобы кто-нибудь из нас подвез его в Ложкино. Честно говоря, каждый раз возникают неудобные ситуации. Однажды, проведя часа два в машине перед входом в здание, где служит полковник, я обозлилась и, когда толстяк наконец соизволил явиться, сердито сказала:

- В Ложкино очень удобно ехать на такси, дорога, сам знаешь, идеальная.

- Какую глупость ты говоришь! - возмутился приятель. - Да с меня сдерут жуткие деньги!

Впрочем, до нашего коттеджного поселка можно добраться и на электричке, только отчего-то такое простое решение не приходит в голову Дегтяреву? К слову сказать, чаще всего доставлять полковника домой доводится мне, но сегодня его привез Кеша.

Я вышла из комнаты, глянула со второго этажа вниз и крикнула:

- Эй, Дегтярев, как там Лена?

Хмурый полковник поднялся наверх и коротко ответил:

- Пока жива, хотя прогноз в таких случаях неутешителен. Огнестрельное ранение головы - вещь непредсказуемая.

- Я думала, ее ударили...

- Нет, выстрелили, - сухо ответил приятель.

- Скажи...

- Нет, - оборвал меня Александр Михайлович.

- Что - нет? - удивилась я.

- Все нет!

- Это как понять?

Дегтярев медленно порозовел и стал похож на фруктовый зефир.

- Дарья, - сурово заявил он, - тебя это дело не должно касаться никак!

- Ну ничего себе! Ленка - моя подруга, Олега я знаю с детства и обязана...

- Ничего ты не обязана, - прервал меня полковник. - Тебе нужно заняться домашним хозяйством, следить за тем, чтобы Маша хорошо училась, воспитывать Аньку и Ваньку... Ну что ты каждый раз лезешь не в свое дело! Ведь дрянь получается!

От негодования у меня пропал голос. Да я распутываю любые хитроумные узлы лучше профессионалов, и кому-кому, а полковнику это известно очень хорошо.

Дегтярев повернулся и пошел вниз, кипя от негодования, я наблюдала за ним. Примерно на середине лестницы полковник поскользнулся и чуть не упал, но сумел устоять на ногах, уцепившись за перила. В полной тишине Александр Михайлович наклонился, оглядел ступеньку, потом выпрямился, повернулся ко мне, указал пальцем вниз и с пафосом заявил:

- Вот! Ты обязана следить, чтобы все прутья, придерживающие ковер, находились на месте!

И незачем изображать из себя Шерлока Холмса и мисс Марпл в одном флаконе. Ты вечно попадаешь впросак, а мне потом отдуваться.

Закончив сентенцию, Дегтярев невозмутимо достиг первого этажа и вошел в столовую. Я от гнева потеряла дар речи. Ну, толстяк, погоди! Можешь быть уверен, я обязательно отыщу Олега, причем сделаю это намного быстрее и лучше, чем правоохранительные органы. Вот тогда и посмотрим, кто из нас в каком флаконе!

Глава 7

На следующий день, около часа, я поехала к почтальонше Соне. В сумочке лежала фотография Олега, может, не самая лучшая, но на ней Гладышев был вполне узнаваем. Мне повезло, я миновала половину пути без пробок и первый раз встала у светофора только на пересечении Ковалевской улицы с Нежинским переулком. Пока горел красный свет, я закурила и призадумалась. Ну почему Олег сбежал от семьи? Должна же быть какая-то веская на то причина? Жена, ребенок, хорошая работа, материальный достаток - и вдруг бац!

Слева послышался резкий стук. Я вздрогнула и увидела сотрудника ГИБДД в ярко-желтой жилетке.

- Что случилось? - удивилась я, опуская стекло.

- А ну, отъехай в сторону, - велел постовой.

- Зачем?

- Выполняй.

Я послушно замерла у обочины.

- Попрошу документики, - потребовал мент.

- В чем дело? - недоумевала я, протягивая техпаспорт и права.

- В чем, в чем... - бормотал сержант, разглядывая закатанные в пластик корочки, - зеленый загорелся, потом красный, потом снова зеленый, а ты все стоишь, пьяная, что ли?

И он с подозрением посмотрел на меня.

- Я никогда не употребляю алкоголь, если собираюсь вести машину! - возмутилась я.

- Ну-ну! - протянул постовой и велел:

- Открой багажник.

Я выполнила его приказ и, нырнув в теплое нутро "Пежо", вздохнула. Ну почему сотрудники ГИБДД такие противные, а?! Отчего никогда не улыбаются, не шутят? Не далее как в декабре я точно так же задумалась за рулем, стоя на улице Арго, в Париже. Ко мне подошел полицейский и весело спросил:

- Мадам, на светофоре уже горел красный, желтый и зеленый свет, вы предпочитаете какой-то другой цвет?

А наш сразу: "Документы, пьяная..."

Не найдя никаких нарушений, постовой отпустил меня, а я не стала предлагать ему пятьдесят рублей, не за что!

Возле дома Сони стояли машины, и пришлось парковать "Пежо" довольно далеко от ее подъезда, а потом ковылять по обледенелому тротуару. Возле двери я поскользнулась и упала, а когда встала - обнаружила, что любимые черные брюки порвались на обеих коленках. В общем, день не задался с самого начала, оставалось надеяться, что его вторая половина будет более удачной.

Едва я протянула руку к звонку, как дверь квартиры Сони распахнулась и оттуда вышли две невысокие женщины. Одна была в черном пальто, другая - в юбке и вишневой, расшитой люрексом кофте.

- Вы к нам? - спросила вторая.

Я кивнула.

- Входите, - предложила она, - на кухню.

Я прошла в знакомое помещение, села на ту же табуретку, что и вчера, и хотела было спросить:

"Можно увидеть Соню?", как женщина резко сказала:

- Вы небось с почты? Ну давайте деньги! Чего так запоздали, агентша только что ушла! Ваша заведующая еще с утра обещалась прислать.

- Какая агентша? - растерянно спросила я.

- Какая, какая, - довольно зло отозвалась тетка, - ясное дело, похоронная! Между прочим, все из-за вас получилось! Виданное ли дело отправлять слабую женщину разгуливать с такой суммой!

- Простите, я не с почты, позовите, пожалуйста, Соню!

Женщина пару секунд смотрела на меня, не мигая, потом пробормотала:

- Соню? Да вы откуда?

- Я ее знакомая, новая. Мне очень надо с ней поговорить.

- Соня умерла, - ответила баба, одергивая жуткую кофту.

От неожиданности я сначала оторопела, а потом отчего-то спросила:

- А вы ей кем приходитесь?

- Так сестрой, старшей, - спокойно сообщила она.

- Как вас зовут? - Я медленно приходила в себя.

- Равиля. - ответила она. - Мне теперь не только своих детей тянуть, еще Сонькиных на ноги ставить. Господи, ну за что нам такое горе!

- Но что случилось? - спросила я. - Я вчера была у Сони. Она выглядела очень бодрой, собиралась квартиру убирать.

- Сонька здорова была, - тяжело вздохнула Равиля, - это у меня полно хронических болячек, а у сестры все было в порядке, на ноги только жаловалась, говорила, прямо гудят к вечеру. Убили ее из-за больших денег, много тысяч в сумке несла, вот негодяи и прознали, решили поживиться!

Я с недоверием оглядела кое-где облупившиеся кухонные шкафы и помятую алюминиевую кастрюльку, стоявшую на допотопной газовой плите.

- Откуда у вашей сестры огромные средства?

Извините, пожалуйста, но мне показалось, что она живет очень скромно.

- Так не ее тыщи-то, - с жаром пояснила Равиля, - чужие деньги!

- Чьи?

Равиля вытащила из ящика стола сигареты.

- Курите?

- Вообще да, но сейчас не хочется.

Сестра Сони почиркала дешевой зажигалкой, потом выпустила бледно-голубую струю дыма и ответила на мой вопрос:

- Пенсию она разносила. Есть пожилые люди, которым из дома выйти тяжело, вот им почтальон на дом деньги и приносит. Раньше "автоматом" на сберкнижку переводили, а теперь боятся с государством связываться, наши правители-то люди ненадежные. Захочется им, мигом у граждан сбережения отнимут.

Я кивнула. Это верно, слишком много испытаний выпало на долю пожилых людей: война, разруха, нищенское существование на крохотную зарплату, погоня за едой и одеждой, потом, правда, были относительно спокойные годы "застоя", зато после восемьдесят пятого "интересные" события пошли просто косяком... Реформа Павлова, шоковая терапия по Гайдару, национальные конфликты, терроризм, дефолт. Понятно, почему большинство населения предпочитает хранить деньги в банке, трехлитровой, зарытой на огороде или спрятанной на антресолях.

- А еще зима на дворе, - говорила Равиля, - скользко. Даже те бабуськи, что летом сами на почту ходят, дома осели, боятся руки-ноги сломать.

Чувствуя, что вот-вот начнется мигрень, я терпеливо слушала Равилю. Вчера вечером, около восьми, Соня взяла большую сумму денег и пошла по домам. Конечно, не следовало ходить с такими деньжищами вечером по темным подъездам, но альтернативы у почтальонши не было. Пенсию нужно разнести в определенный день, если выплата запаздывает, разгневанные старики начинают трезвонить в отделение, а самые прыткие даже жалуются в мэрию. Обычно Соня, взяв деньги, ходит по домам до тех пор, пока не избавится от ассигнаций, но вчера, как на грех, у нее заболел ребенок. Поэтому она решила сделать днем перерыв и отправилась по оставшимся адресам только после того, как капризничавший сын заснул.

Почтальонша нарушила правила. Она не должна была приносить чужие пенсии домой, их следовало сдать на почту, а потом снова взять. Но противная заведующая ни за что бы не разрешила матери отлучиться к больному сыну.

- Поэтому Соня принесла деньги домой. Смерть настигла ее в родном подъезде. Какие-то подонки ударили почтальоншу по голове, забрали сумку и убежали. Дело было вечером, основная масса жильцов уже сидела по домам, тело нашли около десяти, когда негодяев давным-давно и след простыл.

- Откуда же преступники узнали, что у нее в сумке деньги? - тихо спросила я.

Равиля махнула рукой:

- На почтальонов часто нападают. День, когда выдают пенсии, строго определен. Небось проследили за Сонькой, утром-то народу много на улице, а она еще мало походила и домой пришла. Вот и решили вечером налететь, знали небось, что должна деньги до конца разнести. Где уж женщине с бандитами справиться!

- Им охрану не дают? - не успокаивалась я. - Ведь понятно, что почтальонша с сумкой, набитой банкнотами, лакомый кусочек для преступников.