Чтение 5–й страницы книги ~Али-Баба и сорок разбойниц~

- Ты ступай к нему, - шептала Вера, - он тебе поможет.

Ирочка, ошарашенная новостью, только кивала.

Потом Вера умерла, дочь похоронила ее, истратив не слишком густые "подкожные". Несколько недель она жила впроголодь и наконец решилась на визит к отцу.

Честно говоря, Семен слегка обалдел, а вот Наташа, тоже присутствовавшая при разговоре, не потеряла самообладания и стала задавать Ире вопросы:

- Откуда же Вера узнала адрес Семена?

- Она его всю жизнь любила, - тихо ответила Ира, - следила за ним, иногда напротив вашего дома в скверике сидела, поджидала, когда Семен Юрьевич с собачкой гулять пойдет. Ей больше ничего не было надо, только бы знать, что он жив, здоров и счастлив!

Семен напряг память. Он действительно по вечерам выходит на променад с Булькой, и на лавочке вроде маячила иногда какая-то баба... Только он не обращал на нее внимания, мало ли кто выходит по вечерам дышать свежим воздухом?

Что делать в создавшейся ситуации, Семен не знал. Выгнать плохо одетую и явно голодную девочку у него рука не поднималась, но признавать неизвестно кого своей дочерью тоже не хотелось. И вновь на помощь пришла разумная Наташа.

- Надо сделать генетическую экспертизу, - сказала она, - ты, Ира, на нас не обижайся, но так лучше будет всем. Подтвердится, что Семен Юрьевич твой папа, - тогда один разговор, если нет - тогда другой. Мама ведь наврала тебе про капитана, могла нафантазировать и в другой раз. Хотя следует признать: вы с Катей похожи, как близнецы.

- Хорошо, - пролепетала Ира, - я согласна.

Результаты анализов ошеломили всех. Никаких сомнений не осталось в том, что Ира родная кровиночка Семена. Был еще один факт, полностью убедивший его в том, что Ира его плоть и кровь. У Семена Юрьевича патология, зеркальное расположение органов. У всех людей сердце слева, а у него - справа. Подобный казус встречается крайне редко.

Катя родилась обычной, а вот у Иры сердце тоже оказалось не на месте, и у Семена Юрьевича, когда он узнал об этом факте, мигом возникла мысль:

Ира - его подлинная дочь, от Веры в ней нет ничего. А вот Катя пошла вся в Наташу. И это было правдой. Ирине достался характер отца, а Кате матери.

Девочка поселилась в доме у отца и в самое кратчайшее время подружилась с Наташей и Катей. Может, вам это покажется невероятным, но Катюша с радостью приняла сестру, а Наташа без всякой позы начала звать Ирину дочкой.

Семен, чувствовавший некую вину перед умершей Верой, изо всех сил старался украсить жизнь неожиданно появившейся дочери. Он устроил ее в Институт управления полиграфии и издательского дела и стал осыпать девушку подарками. Катя совершенно не завидовала сестре, да и о какой зависти могла идти речь? Да, папа, приобрел Ире часики "Шопард", но у Катюши на запястье сверкал золотой "Ролекс". Так что все в их семье шло прекрасно до того декабрьского дня, когда Ирина исчезла.

- Кто была ее ближайшая подруга? - поинтересовалась Нора.

Семен Юрьевич пожал плечами:

- Катя, наверное. К девочкам все время кто-то приходил, но я никогда в это не вникал.

- Нам надо поговорить с Катей и Наташей. Когда это можно сделать? - спросила Нора. - Вообще говоря, чем скорей, тем лучше.

- Дочки сейчас нет в Москве, - ответил Семен Юрьевич.

- Где же она? - подскочила в кресле Нора.

- В Германии.

- Уехала за границу в разгар учебного года? - продолжала недоумевать Нора.

- Она отправилась туда через несколько дней после исчезновения Иры...

- Еще более странно! Сестра, пусть и родная лишь по отцу, испаряется в неизвестном направлении, а... - начала было Нора, но Семен Юрьевич не дал ей договорить.

- У Кати, как и у Иры, на щеке родинка, на том же месте. Она стала кровоточить, я договорился в клинике, в Мюнхене, об операции. Дело не простое.

Находись родинка где угодно, я бы не волновался, но лицо! Сами понимаете, что это значит для молодой женщины. Операция и все процедуры мною были оплачены заранее. Задержаться в Москве Катя никак не могла, она уехала в слезах. К сожалению, вмешательство прошло неудачно. Сначала занесли инфекцию, потом анализ показал, что в родинке есть переродившиеся клетки. В общем, Катя лечится в Германии больше предусмотренного срока.

Я очень надеюсь на ее скорейшее выздоровление, но вернется она не скоро.

Когда Семен Юрьевич ушел, Нора сердито заявила:

- Наташа, конечно, с дочерью. Ладно, пока нет возможности поговорить с ближайшими родственниками, поиски поведем в двух направлениях одновременно. Ты снова съездишь на место автокатастрофы и спокойно оглядишься. Подумаешь, откуда девушка могла появиться на дороге.

- Там поблизости нет никакого жилья, - пробормотал я.

- В это верится с трудом, - парировала Нора, - если учесть, что Ира была одета в кофту...

- Может, в платье, - перебил я хозяйку.

- Да какая разница, - вскипела та, - главное, что на ней не было верхней одежды. На дворе стоит мороз, далеко раздетой не уйти. Нет, там рядом что-то есть, просто ты не знаешь где. Найди мне это место: маленькая избушка, вагончик, где переодеваются строители, будка стрелочника, шалаш, землянка... И второе. Съездишь в этот институт УПИ и порасспрашиваешь однокурсников. Что-нибудь да и всплывет, я не верю в исчезновение без всяких следов, так не бывает! У тебя самого какие соображения на сей счет?

Я потер затылок.

- Да самые простые! Дорого одетая девушка, при ювелирных украшениях, вышла вечером из дома. На пути попались подонки. Схватили, скрутили...

- Девять вечера еще не ночь, - прервала меня Нора, - на улицах много прохожих, отчего Ира не кричала?

Я пожал плечами.

- Ну это как раз понятно, ей сделали укол...

- Значит, похищение планировали заранее, - протянула Нора, - обычные хулиганы действуют проще.

- Может, ее позвал кто из знакомых? - предположил я. - Предложил сесть в машину.

- Ладно, - оборвала меня Нора, - действуй.

Прямо сейчас поезжай на шоссе.

Я с тоской глянул в окно. Снег валил хлопьями, никакого желания таскаться по проселочным дорогам у меня не было.

- Ваня, - поторопила Элеонора, - не спи, замерзнешь! Бери мой "мере" и отправляйся.

Я тяжело вздохнул. Ну все в этой ситуации плохо.

Во-первых, никаких сил нет тащиться бог знает куда, во-вторых, я очень не люблю пользоваться машиной Элеоноры. Я чувствую себя скованным за рулем шикарного "шестисотого".

- Ваня, ау, - хмыкнула Нора, - опять ушел в себя! Держи ключи.

Я покорно взял связку и пошел в прихожую. Моя жизнь кому-то может показаться замечательной, но в положении наемного работника, получающего жалованье из рук хозяйки, есть один жирный минус: никто не станет слушать никаких ваших соображений или возражений. Приказ отдан, бери под козырек и выполняй.

Иногда мне свойственно впадать в меланхолию.

Зная за собой это качество, я совсем не удивился, ощутив в душе некоторое уныние. Впрочем, прежде чем предаваться ему, следовало подумать, каким образом экипироваться для загородной прогулки.

Придется доставать высокие зимние сапоги и теплое пальто. Представив себе, как неудобно будет в этом одеянии в "Мерседесе", я еще больше пригорюнился, и тут резко прогремел звонок в прихожей.

Глава 6

Я распахнул дверь и увидел нашего соседа Валерия.

- Привет, Иван Павлович, - радостно заулыбался тот. - Ты чем заниматься собрался?

Я настороженно глянул на Валеру, надеясь, что он не пришел опять просить о "соседской услуге".

Когда Нора покупала квартиру в этом доме, она самым тщательным образом расспросила риелтора об остальных жильцах подъезда.

- Мне не хочется, отдав гигантскую сумму за квартиру, обнаружить загаженную лестницу, лифт, исписанный фразами типа "Спартак - чемпион" и "Мерседес", поцарапанный гвоздем, - вполне резонно заявила она.

Риелтор замахала руками.

- Что вы! Люди тут живут приличные, все одного материального достатка, поддерживают чистоту и порядок, все сплошь бизнесмены!

Последнее слово еще больше насторожило Нору, и она бдительно осведомилась:

- Бизнесмены, говорите? Это хорошо. Ну-ка, какой совокупный срок судимостей у моих соседей?

Лет триста?

- Никакого криминала нет, - заверила ее риелторша, - все нормальные законопослушные граждане.

Нора въехала в дом и целый год наслаждалась покоем. Но потом случилось непредвиденное. Наш единственный сосед по лестничной клетке, милейший Арон Вергелис, уехал жить на историческую родину, свою квартиру он продал Валере.

Когда я впервые увидел парня, то струхнул. Валера выглядит весьма экзотично. Он практически лысый, всегда носит спортивный костюм и выплевывает жвачку, выходя из лифта. Первое время мы не общались, но потом у Норы случился сердечный приступ, я вызвал "Скорую", та прибыла с двумя тщедушными докторицами, и пришлось обратиться к Валере за помощью - я не мог донести носилки до машины один.

Валера без писка согласился. Более того, он отправился со мной в больницу и, пока я ездил домой за забытым паспортом Норы, ловко договорился со всеми: врачами, медсестрами и санитарками. Когда Я прибежал в клинику с высунутым языком, Нора уже лежала в лучшей одноместной палате и около нее выстроился дивизион медицинских работников.

Оставалось только удивляться способностям Валеры. Со мной, узнав об отсутствии паспорта у больной, никто даже не стал разговаривать. А ради Валеры все мигом засуетились.

С тех пор мы дружим. Я хорошо знаю супругу Валеры, крикливую Надю, и его тещу, даму, обладающую крутым характером. Валера, которого жизнь основательно потрепала до того, как наградила деньгами, не боится никого, кроме Ангелины Степановны.

- Понимаешь, Иван Павлович, - говорил он мне, - все ж я не лютик, два срока за плечами. Уж поверь, навидался я всякого. Но, скажу тебе, даже конвой из Владимира белым и пушистым покажется на фоне любимой тещеньки. Я, как дорогую маму вижу, сразу дара речи лишаюсь.

Честно говоря, столкнувшись в лифте с Ангелиной Степановной, я и сам по непонятной причине испытываю резкий дискомфорт, хотя лично мне она ничего плохого не сделала, даже наоборот, увидав соседа, дама изображает самую любезную улыбку и мило чирикает:

- Добрый день, Иван Павлович.

В мае прошлого года Валера попросил меня:

- Иван Павлович, будь другом, съезди со мной в Аникеевку.

- Можно, конечно, - осторожно ответил я, - только где это и зачем туда ехать?

- Вот, еклмн, докука, - буркнул Валера, - там у тещи дом.

- И что?

- Надо на участок навоз отвезти.

Я удивился:

- Навоз? Зачем?

Валера пожал плечами:

- На огород. Она там всякую дрянь сажает: картошку, морковку, свеклу, репу, клубнику...

Я захлопал глазами.

- Но разве не проще купить овощи и ягоды на рынке? Они сейчас совсем не дорогие!

- Едрена матрена, - сердито воскликнул Валера, - да ей хоть кол на голове теши, не понимает.

Уперлась, старая кошелка, и хоть трава не расти. Положено, понимаешь, весной сажать, потом окучивать, потом собирать. И ведь вечно у ней лажа получается. Огурцы тля сожрет, на помидорах какие-то пятна, медведки все корешки измусолят, а картошка родится махонькая, крошечная, ваще никуда! Виноградный сорт!

- Может, Ангелине Степановне не стоит огородом заниматься? - покачал я головой.

- Ты ей это объясни! - скривился Валера. - Нет уж! Теперь новая забава! Говно везти! Из Москвы!

- Не проще ли навоз купить на месте, у селян, они, наверное, недорого возьмут, - посоветовал я.

- Ну елы-палы, - выдохнул Валера. - Тещенька жаднючая до такой степени, что ей мои деньжонки жаль, прикинь, а? У ней двоюродный брат в зоопарке работает и задаром говно отдает! Из-под верблюдов! Уж я и так ее уговаривал и этак, нет, стоит на своем! Вези дерьмо! Из Москвы! В прицепе! Бесплатно же.

- Вы бы ей сказали, что бензин дорогой, - посоветовал я соседу, - туда, сюда, больше денег истратишь. Лучше в деревне приобрести!

- Да дура она! Дура, - зашипел Валера, - сгрызла меня, Надьку накрутила, а та истерики закатывает, орет: "Бедная мама так редко тебя просит!"

В общем, жизни нет, помоги, Иван Павлович!

- С удовольствием, но каким образом?

- Поехали в Аникеевку!

- Но зачем я тебе понадобился?

Валера задрал штанину, и я увидел, что его лодыжка забинтована.

- Нога у меня болит, - пояснил он, - ты за руль сядешь, я рядом.

Пришлось выручать Валеру. А теперь представьте себе картину: по шоссе катит роскошный джип "Лендкрузер", черного цвета, с тонированными окнами, сзади мотается самый примитивный прицеп, железный ящик на двух колесах, прикрытый старым, выцветшим брезентом. На дворе стоит неожиданная для мая жара, навоз испускает такие миазмы, что мухи теряют сознание.

Как только мы отъехали от дома и порулили в зоопарк, Валера принялся материться. Когда он понял, что говно, произведенное верблюдами, предстоит самим перекладывать лопатой в прицеп, он начал выдавать такие коленца, что мне захотелось все это записать для потомства. Кое-как, задыхаясь от вони, мы с ним наполнили прицеп и двинули к МКАД. По дороге Валера покупал воду, без конца мыл руки и стонал:

- Ну и вонища! Никогда не думал, что верблюд родственник скунса.

Мы вполне благополучно добрались до шоссе, проехали энное количество километров и были остановлены гаишником. Сержант, помахивая жезлом, приблизился к "Лендкрузеру", проверил наши документы и лениво спросил:

- Что в прицепе?

Мы с Валерой переглянулись и замешкались с ответом. В глазах инспектора мелькнул огонек. Очевидно, он решил, что двое мужиков, мрачно восседающих в лаково-черном "Лендкрузере", перевозят что-то незаконное, и уже мысленно стал подсчитывать свою выручку.

Сержант алчно воскликнул:

- Ну и чего там, а?

- Дерьмо! - рявкнул Валера.

Инспектор покраснел.

- Ты это, того, поосторожней выражайся, а то и привлечь можно.

- Ты спросил, я ответил, - взревел Валера.

- Фекалии там от верблюдов, - некстати влез я, - из зоопарка!

- Из зоопарка? - в полном обалдении переспросил милиционер и совсем обозлился:

- Из какого такого зоопарка?

Валера сплюнул за окно, сержант побагровел, повернулся к бело-синей машине и замахал руками.

К нам подошли еще двое милиционеров.

- Вылазьте, - сказал один, дергая носом.

Второй молча чихнул.

- Вы напрасно беспокоитесь, - я попытался объяснить ситуацию, - мы везем навоз.

- Дерьмо, - гавкнул Валера.

- От верблюдов, из зоопарка, московского, - подхватил я.

- На огород, - продолжил вполне миролюбиво Валера, - на картошку!

И тут стражи дороги окончательно взбесились.

Они вытащили нас из "Лендкрузера", поставили у машины и, злобно бормоча: "Ну шутники фиговы, погодите", - резко сдернули брезент.

Тучи мух взлетели вверх, отвратительный запах разлился в теплом воздухе. На какое-то мгновение группа милиционеров застыла, потом один протянул:

- Дерьмо...

- Мы же вам говорили, - покачал я головой.

- Ты в нем руками пошарь, - прищурился Валера, - авось найдешь чего!

Инспектора затрясли головами.

- Зачем вы навоз из Москвы прете? - не выдержал первый. - За бутылку на месте можно гору получить!

- А мы только из-под верблюдов берем, - прошипел Валера, закрывая прицеп брезентом, - он целебный! Экологически чистый со светлой аурой!

Я не буду вам тут живописать, как, прибыв на место, мы сваливали фекалии в ржавую ванну, стоявшую посреди участка. Понимаете теперь, отчего я вздрогнул, услыхав сегодня от Валеры слово "помоги"?

- Что случилось? - осторожно спросил я.

- Да Ангелина Степановна, чтоб ей!

- Сейчас холодно, удобрения перевозить рано!

- Ей новая дурь в голову пришла.

- Какая?

- Тумбочку надо в Локтевку отволочь.

- Что?

- Ну мебель такую, - принялся растолковывать Валера, - жуткую поцарапанную развалину.

- Зачем же ее в эту Локтевку тащить?

- Там у тещи брат живет, она ему ее пообещала, - со стоном протянул Валера, - Иван Павлович, выручай.

- Но я-то чем могу помочь?

Валера задрал рукав. Я увидел толстую повязку.

- Упал вчера, сильно ушибся, хорошо руку не сломал, - разохался сосед, - а теща орет, словно потерпевшая, невменяемая совсем. Вези тумбочку, и точка - Где же эта Локтевка?

- А недалеко, - обрадовался Валера, - по МКАД, налево...

Он детально объяснил дорогу, и тут меня осенило, это же совсем рядом с тем местом, где нашла свою погибель моя "десятка".

- Ладно, - перебил я Валеру, - поеду, но с одним условием.

- Проси, что хочешь, - кивнул сосед.