Чтение 5–й страницы книги ~Шашлык из трех поросят~

- Ты что же, стерва коммунальная, устроила? - прошипел он, повернувшись к своей соседке. - Ты во что меня втянула?

- Это вы должны мне объяснить, что произошло! - прервала его женщина срывающимся от волнения голосом. - Кого вы там убили?

Мы ни о чем таком не договаривались!

- Я? - возмущенно выкрикнул мужчина. Да ты, каракатица безмозглая, курица ощипанная, за кого меня принимаешь? Я профессионал, а не лох какой-нибудь! Я на мокрое дело не подряжался! Я к тому покойнику никакого отношения не имею! Взял то, о чем договорились, вынес - и дело с концом! Моя работа выполнена!

А то, что там жмурик какой-то непредусмотренный образовался, это все дело меняет! Ты меня ни о чем таком не предупредила! На меня хочешь покойника своего повесить? Не на такого напала!

- Я тоже к этому трупу никакого отношения не имею! - прошипела женщина. - И нечего на меня кричать!

- Да я не то что кричать, я тебе сейчас шею сверну! - и мужчина пригнулся к ней, как будто собираясь привести свою угрозу в исполнение.

Женщина отдернулась от него и надавила на кнопку сигнала. Прохаживавшийся возле перекрестка гаишник удивленно покосился на красную машину и неторопливо двинулся к ней, помахивая жезлом.

- Ты что, совсем сдурела? - прошипел мужчина. - Только мента нам теперь не хватало!

- Сам сдурел, - огрызнулась женщина, нечего мне угрожать!

Милиционер приблизился к машине, наклонился и проговорил, заглянув в окошко:

- Старший сержант Конопелькин. Что тут у нас случилось?

- Ничего не случилось, все в порядке, начальник! - ответил мужчина, изобразив на своем лице подобие широкой улыбки.

- Не тебя спрашиваю!

- Все в порядке, - подтвердила женщина, вымученно улыбнувшись.

- А если все в порядке, - недовольно произнес милиционер, - то зачем сигналите? Что же вы, гражданочка, не знаете, что подача звуковых сигналов в городе запрещена, за исключением аварийной опасности?

- Знаю, - виновато проговорила женщина. Нечаянно кнопку задела! Сколько я вам должна?

- Ладно, ничего не должны, - расщедрился старший сержант, выпрямляясь, - в следующий раз будьте осторожнее!

Едва дождавшись, когда Отойдет милиционер, мужчина вполголоса проговорил:

- Совсем окосела! Сейчас бы этот мент документы потребовал, и горели бы мы синим пламенем...

- А нечего было угрожать!

Мужчина резко выдохнул сквозь сжатые зубы, издав звук наподобие змеиного шипения, и взял себя в руки.

- Ладно, открывай багажник, я к тебе переложу то, о чем договаривались.

- Не надо! - испуганно ответила женщина. После того, что случилось, я ничего не хочу брать...

- Ну уж нет! Хочешь, чтобы меня с этим барахлом замели и повесили на меня того покойничка? Не выйдет! Ты из меня лоха-то не делай! Не на такого напала! Я профессионал!

Он выбрался из "хонды", подошел к своей неприметной "пятерке", покосился на гаишника, убедившись, что тот занят собственными делами, открыл багажник и достал из него какой-то тяжелый объемистый тюк. Поскольку женщина сидела на прежнем месте и не думала открывать багажник своей машины, "профессионал" забросил тюк к ней в салон, под заднее сиденье. Потом он снова сел в красную машину и удовлетворенно проговорил:

- Вот так-то! Как договаривались, так и сделаем, и нечего тут понты кидать! Теперь гони оставшиеся деньги, и разбежимся, как тараканы после дихлофоса! Я тебя не знаю, и ты меня не знаешь!

Женщина что-то недовольно проворчала себе под нос, но не решилась спорить. Она вытащила из бардачка конверт и протянула его своему соседу. Тот довольно ухмыльнулся и сказал напоследок:

- Стоило бы с тебя дополнительную капусту срубить, так сказать, штраф за лишний риск и непредвиденные обстоятельства, но так уж и быть. Уговор дороже денег. На сколько договорились - столько и возьму. Потому что я профессионал, а не лох какой-нибудь!

С этими словами он пересел в свою машину и поспешно отъехал от тротуара.

Женщина еще долго сидела, думая, как по ступить в изменившихся обстоятельствах. Все шло наперекосяк, совершенно не так, как было задумано. Она достала пачку сигарет. Руки так тряслись, что закурить удалось с трудом, с третьей или четвертой попытки. Ей показалось, что старший сержант Конопелькин начинает подозрительно коситься на ее машину. Нужно было уезжать и обдумать ситуацию в более удобном месте.

Она повернула ключ в замке зажигания, выжала сцепление и выехала на дорогу. Руки на руле дрожали мелкой дрожью. Женщина несколько раз глубоко вдохнула, стараясь справиться с беспокойством. Обгоняя ее, мужчина за рулем синей "тойоты" покрутил пальцем у виска. Оказывается, она ехала с включенным сигналом поворота. Нет, в таком состоянии находиться за рулем нельзя, нужно оставить машину где-нибудь в безопасном месте и добираться домой на частнике.., правда, у нее в машине находится опасный груз... , Она не успела додумать эту мысль до конца.

Не заметив сигнал светофора, выехала на перекресток под красный свет и опомнилась только тогда, когда увидела прямо перед своей машиной новый серебристый "ягуар".., в долю секунды в мозгу промелькнула мысль о том, сколько стоит эта шикарная машина и какие неприятности ждут ее, если не удастся избежать столкновения.., руки сами вывернули руль до предела, отвратительно заскрипели тормоза, "хонда" резко свернула в сторону. "Ягуар" благополучно промчался мимо, а темно-красная машина, совершив немыслимый разворот, выскочила на тротуар и влетела капотом в стену.

Раздался душераздирающий скрежет рвущегося металла, звон стекла, и наступила оглушительная тишина.

Капот красной "хонды" сложился, как гармошка, на тротуар посыпались стекла. Женщина ударилась грудью о руль, от этого удара на мгновение перехватило дыхание, но она поняла, что осталась жива.

В окружившей ее глухой, как вата, тишине непрерывно раздавался какой-то резкий, раздражающий звук. Наконец она поняла, что сама нажимает на кнопку сигнала. Отпустила ее, и стало еще тише. Почему-то она вспомнила, как мужчины разговаривали при ней о машинах, о том, что современные модели создаются так, чтобы при ударе машина разбивалась вдребезги, но человек оставался цел. С этой целью для корпуса используют специальные довольно мягкие сплавы, применяют особые конструкции, разрушающиеся при сильном ударе. Сейчас именно это и произошло. Красная "хонда" разбилась в лепешку, сохранив жизнь хозяйки. Кажется, женщина вообще не пострадала. Она толкнула дверь, выбралась из машины и побрела по тротуару, спотыкаясь и неуверенно переставляя ноги. Свернув за угол, подняла руку. Видимо, ее вид оставлял желать лучшего, потому что остановился только третий или четвертый .водитель.

Про тюк, оставленный в салоне разбитой "хонды", она даже не вспомнила.

* * *

- Так я и знала, - обреченно сказала Катя, так я и думала...

- Что ты думала? - напустилась на нее Жанна. - Ты вообще никогда ни о чем не думаешь, а витаешь в облаках! А когда что-то случается, ты сразу же начинаешь трястись и реветь, как будто этим делу поможешь!

Ирина протянула Кате свой носовой платок и подумала, что Жанна, конечно, права. Катыса совершенно расклеилась. После разговора с грозной капитаншей Матросовой они прошли в выставочный зал и с грустью обозрели оставшиеся четыре Катины работы. При виде зияющих пустот на месте остальных Катерина снова впала в отчаяние, а у секретарши директора галереи кончился валокордин. И корвалол тоже кончился. И капли Зеленина. А настойки пустырника у нее и не было никогда. Девица предлагала какие-то транквилизаторы, но Жанна решительно отказалась - дескать, неизвестно, как Катин изможденный стрессом организм отреагирует на незнакомое лекарство. Жанна нервничала и поминутно смотрела на часы, но нужно было отвезти несчастную Катерину домой. Ирина в который раз возблагодарила Бога, что у нее такая работа. Как раньше говорили - свободная профессия. Нет над ней никакого начальства, не нужно ни у кого отпрашиваться. Давать отчет тоже никому не нужно, она может помочь Кате. Хотя, конечно, Жанка права, Катерина принимает все слишком близко к сердцу. Ну что такого ужасного случилось? Ну, украли работы, так, может, еще найдут... Хотя вряд ли. Но и это не самое страшное, могло быть хуже. Ведь не убили же! Хотя как раз убили, но совершенно незнакомого типа, подруги его и знать не знают, так что нечего попусту расстраиваться.

Все это Ирина пыталась втолковать Кате еще там, в галерее "Арт Нуво". Она призывала Катьку успокоиться и взять себя в руки. Куда там!

Катерина вошла во вкус и рыдала истерически, она всхлипывала и причитала, кричала, что жизнь ее кончена и ничего уже не будет в ней хорошего.

Жанна свирепела, Ирина растерялась, а администратор галереи Лева Гусь находчиво предложил вызвать "скорую". Катька испугалась, что упекут не в простую больницу, а в нервную клинику или еще того хуже - в психушку, и на время прекратила истерику. Подруги мигом утрамбовали ее в Жаннину машину и повезли домой. И хоть Жанна страшно торопилась, нечего и думать было добираться общественным транспортом, Катьку просто не пустили бы в таком виде в метро - вся зареванная, морда распухла, а волосы разноцветные, в общем, вид подозрительный. По дороге, однако, Катерина начала так икать и стучать зубами, что Ирина уговорила Жанну остановиться.

- Ей нужно выпить! - решительно сказала Ирина. - Чего-нибудь покрепче, коньяку, что ли. Или водки.

- Водки нельзя, она обязательно закуски запросит, - отмела предложение Жанна, - а мне некогда. Заскочим в этот бар, там только спиртное подают. Орешки и соломка не в счет.

Подруги выбрали самый дальний столик в углу и влили в Катерину полстакана коньяку.

Катька хлопала глазами и удивленно вертела головой.

- Девочки, а как мы здесь очутились? Какое приятное местечко....

Откровенно говоря, заведение было так себе, средней руки. Небольшая полутемная комната, простые деревянные столики, кое-где расставлены искусственные растения в кадках, на стенах декоративные панно, выполненные из кусочков кожи. Даже на непрофессиональный Иринин взгляд видно было, что панно выполнены весьма халтурно. Катерина же, окинув глазами зал, снова загрустила.

Жанна курила и сердито глядела на Катьку.

Ирина придвинула страдалице тарелочку с жареными орешками, и Катя ненадолго отвлеклась.

- Что теперь делать? - вздохнула она. - Девочки, все-таки я ужасно невезучая! Только подвернулся случай выставить свои работы - сразу же их украли!

- Наоборот, это тебе на руку! -'начала было Жанна, но Катька резко ее перебила:

- Слушай, что ты понимаешь в искусстве?

Мне не важно, что про меня напишут журналисты, мне важно, чтобы мои работы увидело как можно больше людей! А работ-то нету! И так жалко, как будто детей потеряла...

Ирина с Жанной переглянулись. Ну, уж это Катька хватила! Детей у нее нет, и вряд ли уж теперь будут. Ясно, что всю нежность и заботу Катька вложила в свои панно, но все же нельзя так говорить. Они-то знают, у них дети есть, у Ирины вот даже двое. Хотя сын вот уже несколько лет учится за границей и домой даже на каникулы не приезжает, а дочка выросла, школу заканчивает, и скоро научится обходиться без мамы.

- Катька, - решительно заговорила Ирина, ты чего-то недоговариваешь. Рассказывай, с чего это тебя так разобрало. Мало ли у тебя в жизни было неприятностей, никогда я тебя такой расстроенной не видела.

Катя повела глазами и с грустью поглядела на пустую тарелку из-под орехов. Потом она высморкалась в бумажную салфетку и опустила глаза, как будто увидела на столешнице что-то очень интересное.

- Катерина! - прикрикнула Жанна. - Не тяни время!

- Да, Жанна... - начала Катя, - я все собираюсь тебе сказать.., когда я была в салоне красоты...

- Не уводи разговор в сторону! - Жанна повысила голос. - Мне твои увертки уже надоели...

- Это Люсьен... - прошептала Катя, не поднимая глаз.

- Что - Люсьен? - хором спросили подруги. Что с ним?

- С ним - ничего, - щеки у Кати стали пунцовыми, - это со мной...

- Та-ак, - зловеще протянула Жанна, - приехали...

- Понимаете, девочки, - Катя прижала руки к сердцу и оторвала наконец взгляд от столешницы, - когда я сижу с ним рядом, со мной творится что-то невообразимое! От него исходят какие-то странные флюиды, просто животный магнетизм!

- Ну да, как от обезьяны, - невинно поддакнула Жанна.

- Ты бы так не говорила, если бы познакомилась с ним поближе! - Катька бросилась на защиту африканского атташе. - Он такой.., такой...

- Все ясно! - вздохнула Жанна. - Эта дуреха влюбилась в своего атташе. Глупее ничего не могла придумать?

- Сердцу не прикажешь... - пригорюнилась Катя.

- Слушай, а как же твой муж-профессор? - не выдержала Ирина. - Не ты ли вечно твердила нам, как ты его обожаешь? Не ты ли все уши прожужжала нам о том, как должна себя вести замужняя женщина, и приводила в пример себя?

- Где он, мой муж? - завопила Катерина так громко, что даже сонный бармен покосился в их сторону. - Когда он вернется из своей Африки? Может быть, он меня уже забыл!

Катькин муж профессор Кряквин уже полгода кочевал по пустыням и саванне черного материка, заходил и в джунгли. Вестей от него не было никаких.

- Между прочим, я с мужем жила меньше, чем без него, - заявила Катерина, - так что вполне могу считать себя свободной.

Даже Жанна не нашлась что ответить на такое заявление.

- Да зачем тебе нужна эта африканская горилла в смокинге? - спросила она. - Что на нем, свет клином сошелся?

- Так я поэтому и расстраиваюсь, - объяснила Катя, - что теперь у меня ничего с ним не получится. Потому что работы украли.

- То есть ты хочешь сказать, что этот самый Люсьен, или как его там, интересовался тобой только из-за этих панно? - догадалась Ирина.

- Ну да, вот вы меня по уши деревянной считаете, Жанна так прямо и говорит. А ты, Ирка, хоть и молчишь, но я же вижу, как ты на меня смотришь...

- Ну что ты, - устыдилась Ирина.

- Да погоди ты! - прервала Жанна. - Что там про работы твои было, говори быстро!

- Вот я же и пытаюсь вам сказать, что я не полная дура и не стала обольщаться насчет Люсьена. Ну что он на меня запал! Он все меня про панно спрашивал, хотел купить, - А ты?

- А я отговариваюсь, что, мол, пока выставка не кончится, я не могу ничего продавать.

Особенно он этим большим панно интересовался, ну, где две звезды и лошади... А я именно эту работу продать ни в коем случае не могу, потому что...

- Катерина, не мямли! - хором вскричали Ирина с Жанной.

- Ну, в общем, я хотела ее себе оставить, а вообще-то эти камни, которые звезды, я без спросу взяла у Валика. Как же я могу продать панно, если Валик очень просил меня ничего не трогать из его вещей?

- А тогда зачем же ты... - начала было Жанна, но Ирина остановила ее, потому что и так все было ясно, что Катерина, терзаемая муками творчества, забыла обо всех запретах.

- А чего ж ты нам раньше про это не сказала? - спросила Ирина. - Морочила голову тут про мясо зебу, про кус-кус какой-то, про маниоку с тапиокой...

- А я когда рядом с Люсьеном нахожусь, то голова вообще отказывает, - призналась Катерина, - совершенно ни о чем думать не могу, так на меня его присутствие влияет. Я только его голос слушаю и в глаза смотрю - черные и глубокие, как африканская ночь...

- Все ясно, - отрубила Жанна, - твои тряпочки спер культурный африканский атташе. Уж очень ему приспичило получить панно. У них, у диких народов, всегда так: если чего-то хочется, стало быть, нужно это получить любой ценой. Твой Люсьен - самый настоящий ворюга. Да еще и убийца к тому же!

- Не смей так о нем говорить! - вскричала Катя и стукнула Жанну по руке. - Ты ведь его совсем не знаешь! Он благородный, он там у себя очень знатного происхождения!

Она схватила пустое блюдечко из-под орешков и от полноты чувств стала размахивать им.

Скользкое блюдечко выпало у Катьки из рук и разбилось. Бармен вытянул шею, но Ирина успокаивающе махнула рукой - мол, уладим все, не волнуйтесь...

- Ты что - сдурела совсем? - прошипела она Катьке. - Как ты себя ведешь в общественном месте? Хочешь, чтобы нас в милицию забрали за дебош? Вот капитан Матросова обрадуется!

- А чего она, - надулась Катька, - про Люсьена такое говорит.

- Что хочу, то и говорю! - вспыхнула Жанна. - И между прочим, все совершенно правильно! Этот твой атташе какой-то подозрительный, он мне еще вчера не понравился. И вообще, больше думать не на кого, кому еще могли твои панно понадобиться? Это уж я так сказала милиционерше этой, что они десять тысяч баксов стоят, а на самом деле...

- А на самом деле... - зловеще проскрипела Катя, и Ирина поняла, что сейчас разразится гроза.

Как творческая личность, она Катьку в общем-то понимала. Если бы кто-то походя и так неуважительно отозвался о ее романах, она бы тоже обиделась. Жанна же совершенно не представляла себе, что можно и чего нельзя говорить творческой личности, которые, как известно, очень обидчивы.

- Значит, по-твоему, я занимаюсь ерундой и ничего не стою, а интересно, сколько ты сама стоишь без своей нотариальной конторы? Подумаешь, завещания она умеет составлять, скажите, какое достойное занятие! У меня, значит, нет ни таланта ни вкуса, а ты думаешь, что тебя очень украшает весь тот серебряный лом, которым ты обвешиваешься с ног до головы и звенишь при ходьбе, как китайская погремушка?

Жанна онемела, а Ирина низко наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Катерина попала в самую точку. У Жанны и вправду было странное пристрастие к серебряным украшениям.

Она могла бы позволить себе носить бриллианты, а вместо этого надевала чудовищных размеров серебряные серьги и мониста. Однако не следовало спускать Катьке, этак она совсем распояшется.

- Послушай, это уж слишком! - строго сказала Ирина. - Мы вовсе не критикуем твой вкус.

А ты сразу переходишь на личности, так нельзя.

- А ты вообще молчи! - отрезала Катька. Уж ты-то у нас всегда безупречна! И от этой своей безупречности скучна, как двухкамерный холодильник белорусского производства!

- Почему - белорусского производства? удивилась Жанна, из чего Ирина сделала вывод, что сравнение с холодильником ее не возмутило. - Хоть бы "Электролюкс" в пример привела или "Бош" какой-нибудь...

- Ну вот что, - Ирина решительно встала с места, - я вижу, что ты, Катерина, полностью оправилась и сама способна разобраться со своими неприятностями. А мне, знаешь, недосуг с тобой ругаться, дел много.

- Люсьену привет, - поддержала ее Жанна, если, конечно, он захочет теперь с тобой знаться.

- Ну и пожалуйста, - упрямо сказала Катерина, хотя губы ее дрожали.

Подруги прошли мимо бармена, и Жанна бросила деньги на стойку. У дверей Ирину одолело беспокойство. Они сами завезли Катю в этот бар и напоили коньяком. Она и так в нервном состоянии, да еще выпивши. Как бы чего не вышло...

- Жанка, может, вернемся, - пробормотала Ирина.

- Ни за что! - заявила ее темпераментная подруга, - Пускай этой неблагодарной скотине ее орангутанг помогает!

- Мне почему-то кажется, что он еще появится, - согласилась Ирина.

И как в воду глядела. Подруги вышли из бара и направились к Жанниной машине, которая стояла чуть поодаль. Тут навстречу им попались двое весьма колоритных молодых людей. Один был высокий и широкоплечий негр, не такой черный, как Катькин Люсьен, скорее, кожа его была цвета пористого шоколада. Второй был пониже ростом и поплотнее, гораздо светлее, но черты лица тоже несомненно носили печать негроидной расы.

Подруги встревоженно поглядели друг на Дружку.

- Кажется, этого высокого я видела вчера на выставке, - протянула Жанна, - хотя так сразу не узнаешь...

Двое вошли в бар, Ирина потянула Жанну следом. К счастью окна бара не были занавешены. Подруги увидели, как двое африканцев прямиком направились к Катиному столику, и тот, что посветлее, сказал несколько слов. Высокий взял Катино пальто, висевшее на спинке стула, и накинул ей на плечи.

- Что это шоколадный заяц от нее хочет? - встрепенулась Ирина.

Катя поднялась и пошатнулась, высокий тут же подхватил ее под руку. Катя помотала головой и оглянулась, тот, что поменьше, подал ей сумочку и спросил о чем-то бармена, который наблюдал за событиями с большим интересом.

Бармен сначала энергично замотал головой, но более светлый Катин сопровождающий наклонился к стойке и сунул, надо полагать, бармену сколько-то денег. Во всяком случае, на лице прожженного типа, каковым несомненно являлся бармен, заиграла плотоядная улыбка, он мотнул головой куда-то вбок. Двое мигом подхватили Катерину под руки и чуть ли не на весу проволокли мимо стойки бара в угол. Там они скрылись за коричневой занавеской.

- Это похищение! - взвизгнула Ирина. - Они Катьку украли!

Жанна уже тянула на себя тяжелую дверь бара. Они пролетели между столиками, рванулись в угол, но тут перед ними встал бармен.

- Вы куда это, девочки? - он раскинул руки, вроде бы в шутку стараясь их поймать, но глаза смотрели колюче, хотя губы улыбались.

- Скотина! - крикнула Жанна, а Ирина молча пнула наглого бармена каблуком под коленку.

Тот охнул, но все равно крутился в проходе, не давая им пройти. Тогда Жанна опрокинула на мерзкого мужика странное искусственное растение - помесь фикуса и пальмы. Бармен упал от неожиданности, Жанна с разбегу перепрыгнула через него и через пальму. Когда так же попыталась сделать Ирина, бармен очухался и схватил ее за полу плаща. Ирина завизжала и стукнула его сумочкой по голове. Жанна уже скрылась за занавеской. Там был небольшой, довольно затрапезный коридорчик, который заканчивался железной дверью с облупленной краской. Дверь закрывалась изнутри на огромный крюк, сейчас же была распахнута настежь. Ирина с Жанной выскочили во двор, он был пуст. Пролетели двор со скоростью ракеты и, выглянув из подворотни, увидели отъезжающую машину. На заднем сиденье восседала Катерина рядом с чернокожим типом.

- Катька! - закричала Ирина.

Подруга обернулась и слабо помахала им рукой.

- Мерзавцы! - кипятилась Ирина. - Они увезли ее силой!

- Ну не знаю, - Жанна перевела дух, - кажется, она не слишком сопротивлялась. Могла бы закричать, а она еще ручкой нам сделала.

Вот кто настоящий мерзавец так это бармен.

Бармен оказался легок на помине. Он выскочил из-за железной двери и направился к подругам широкими шагами, имея на лице очень решительное выражение.

- Линяем отсюда быстро! - крикнула Жанна и припустила по переулку.

Они обогнули дом и нашли Жаннину машину.

- Ужас какой! - сказала Ирина, когда злосчастный бар остался далеко позади. - Что теперь делать?

- Лично я еду на работу, - процедила Жан, на, - тебя где высадить?

- Что-то я за Катьку беспокоюсь, - призналась Ирина после долгого молчания, - как бы эти африканцы ей чего плохого не сделали.

Интересно, в какой части Африки находится страна Кот-де-Леон?

- Да какая разница! - отмахнулась Жанна.

- А вот большая! Потому что если она рядом с Центрально-Африканской республикой, то это очень плохо. У них там в двадцатом веке был император Бокасса, так он ел людей! Я читала, он даже одного профессора математики съел, думал, наверное, что поумнеет!

- Ну, от нашей Катьки вряд ли кто-нибудь поумнеет, - заметила Жанна, - даже если съест ее целиком.

- Ты с ума сошла! - испугалась Ирина. - Не шути так!

- Ты сама рехнулась! - огрызнулась Жанна. Ну с чего ты взяла, что Катьку кто-то собирается есть? Мы же не в Африке!

- Ты сама говорила, что они дикие...

- Это я нарочно Катьку дразнила, - призналась Жанна.

- Все равно мне как-то неуютно, - призналась Ирина, - имей в виду: если к вечеру Катерина не объявится, я звоню капитану Матросовой и все ей излагаю! Пускай милиция спасает Катьку!

На том и расстались.

Все произошло так быстро, что Катя не успела даже пикнуть. Только что она сидела одна за столиком, страшно сердитая, и вот она уже в машине, а рядом кто-то огромный и темнокожий. Машина резко рванула с места, Катю вжало в сиденье, сзади раздавались чьи-то крики.

- Куда мы едем? - робко спросила Катя.