Чтение 5–й страницы книги ~Соколиная охота~

- Я могу дать вам слово! - высокомерно произнес Алекс. - Слово офицера и разведчика! Надеюсь, этого вам достаточно?

- Слово офицера - это, конечно, замечательно, - Алиса усмехнулась одними уголками губ, - но слово разведчика.., разведчику так часто приходится надевать самые разные маски, что он обычно уже не помнит, кто он такой на самом деле и от чьего имени дает слово. Кроме того, сама специфика работы заставляет его очень часто давать слово и тут же брать его обратно... К тому же что-то подсказывает мне, что вы можете дать слово только бывшего разведчика, не так ли? Нет, я предпочла бы что-то более существенное.

- Не знаю, что я могу вам предложить, какие еще гарантии! - Алекс недовольно пожал плечами.

- Зато я знаю. - Алиса подалась вперед, насколько позволяли путы. - У вас ведь есть, конечно, счет, с которого вы можете перечислять деньги, нужные вам по ходу поиска документов?

- Ну, допустим, есть, - неохотно согласился Алекс.

- Тогда переведите сейчас с моего домашнего компьютера сумму, которую я вам назову, на мой личный счет.

- Очень мило! - возмутился незваный гость. - Вы мне пока ничего не передали, может быть, то, что я от вас узнаю, совершенно ничего не стоит, а я уже переведу вам деньги?

- Хорошо, вы можете подготовить перевод, но не отправлять его, пока не убедитесь, что я вам дала именно то, что вы хотели. Конечно, это тоже абсолютно ничего мне не гарантирует, ведь вы, получив информацию, преспокойно можете отменить перевод...

Успокоенный последним соображением, Алекс задал еще один вопрос:

- О какой сумме мы говорим?

- Вы перечислите мне триста тысяч долларов.

- Что?! - Мужчина расхохотался. - Триста тысяч неизвестно за что? За какую-то сомнительную информацию?

- Эта информация стоит гораздо дороже, - холодно ответила Алиса. - Наверняка за документацию "Серебряного сокола" какие-нибудь арабы заплатят вам десятки миллионов...

- Не забывайте, что вы у меня в руках, так что не вам ставить условия! - Алекс склонился над связанной девушкой и потряс перед ее лицом кулаком. - Да, кроме всего прочего, у меня и нет сейчас таких денег.

Большие деньги появятся только после продажи самолета, вот тогда я могу обещать вам такую сумму...

- Если я доживу до этой раздачи слонов, - усмехнулась Алиса. - Нет, я предпочитаю деньги сегодня. - .

Какую сумму вы могли бы мне сейчас перевести?

- Не больше пятидесяти тысяч, - отрезал Алекс.

- Джентльмен не должен быть скрягой! Сойдемся на ста тысячах. Пятьдесят - это мне только сегодня на булавки, а еще нужны кое-какие накопления на старость...

- До старости вы с таким характером не доживете!

Семьдесят - и ни цента больше...

- Черт с вами! - Алиса кивнула. - Готовьте перевод. Только передвиньте мое кресло так, чтобы я видела, что вы там будете печатать.

Она готова была поклясться, что ее гость, хоть он и производил впечатление очень осведомленного и серьезного человека, не собирается переводить ей не то что пятьдесят тысяч долларов, от него и пяти баксов-то не дождешься. И дело тут вовсе не в его жадности, хотя таковая тоже имеется. Просто он не должен оставлять свидетелей. Он ни в ком не уверен - даже в своих помощниках, иначе не пришел бы к ней один.

Алиса отлично понимает, что жива, только пока она не дала ему наводку на документы. Но ей сейчас нужно убедить Алекса, что она боится его, и это соответствует действительности. А еще пускай сработает стереотип: несомненно, он думает, что в их дуэте главную партию исполнял Аркадий Загряжский. А Алиса исполняла функции его помощника, любовницы и телохранителя. А от любовницы и телохранителя не ждут особого ума. Так-то оно так, но вот Аркадия нет в живых, а она, Алиса, пока что в добром здравии. И что самое главное: у нее есть ключ к документам, а значит, к большим деньгам...

Алекс развернул кресло к письменному столу и включил компьютер. Выйдя в Интернет, он связался со своим банком, подготовил распоряжение о перечислении денег на счет, который назвала ему Алиса, ввел электронную подпись, заслонив на это время клавиатуру, и наконец повернулся к Алисе:

- Ну, перевод подготовлен, вы довольны?

- Если бы сумма была в четыре раза больше.., ну ладно, старый скупердяй, я сдаюсь. Подойдите к книжному шкафу.

Алекс прошел на указанное Алисой место и вопросительно взглянул на нее.

- Снимите все тома энциклопедии с третьей полки сверху.

Он снял книги с полки. Перед ним открылась дверца сейфа.

- Теперь набирайте код, внимательно, я буду диктовать.

Алекс кивнул и начал вращать ручку.

- Четыре, - медленно диктовала Алиса, - девять... шесть.., один.., восемь.., пять.., три...

Назвав последнюю цифру, она инстинктивно задержала дыхание, хотя ее кресло стояло достаточно далеко от сейфа. Алекс повернул ручку, и в лицо ему ударила струя остро пахнущей жидкости. Уже теряя сознание, он с горечью подумал, как легко эта хитрая девка обвела вокруг пальца его, матерого профессионала... Задурила ему голову деньгами, препирательством из-за суммы, которую он в любом случае не собирался ей переводить, и он пропустил простейшую ловушку, в которую стыдно попасться курсанту школы милиции, а не то что ветерану разведки...

Алекс тяжело грохнулся на пол. Алиса огляделась.

В ее распоряжении было около получаса - на такое время отключала человека жидкость, которой она зарядила вмонтированный в сейф пульверизатор, срабатывавший при наборе неверного кода. Следовало поторопиться.

Она наклонилась и сильным толчком выбросила свое тело из кресла. Встав на связанные ноги, Алиса запрыгала по комнате. Со стороны это выглядело смешно, как послевоенный советский аттракцион "бег в мешках", но со стороны на Алису никто не смотрел, а самой ей было не до смеха.

Допрыгав до горки с посудой, Алиса плечом разбила стеклянную дверцу и прижала связанные руки к торчащему из рамы острому осколку. Мучительными, болезненными движениями она перепилила обхватывающий запястья лейкопластырь и вздохнула с облегчением: руки были свободны. Дальнейшее освобождение заняло меньше минуты.

Покосившись на Алекса, который пока не подавал признаков жизни, Алиса подошла к окну и осторожно выглянула из-за занавески. Под окном, как она и ожидала, стояла неприметная бежевая "девятка", в которой наверняка дежурили двое ребят Алекса. Алиса знала стандартную схему, по которой проводились такие операции: двое в машине под окном, двое на лестнице - они пропустили хозяйку в квартиру, а теперь контролируют площадку и не дадут ей выйти без команды шефа. В квартиру должны были войти тоже двое, но Алекс не захотел посвящать никого из своих людей в тайну "Серебряного сокола" и понадеялся на собственные силы. Это его и подвело. Интересно все же, кто он такой? И кому хотел сплавить чертежи?

Впрочем, это уже неважно, раз он лежит здесь без сознания, а она свободна.

Однако положение Алисы продолжало оставаться достаточно сложным. Она обезвредила Антонова, развязала руки и ноги, но выйти из хорошо охраняемой квартиры было непросто. Отлично натренированные оперативники и муху не пропустят.

Время поджимало. Алиса оглядывалась, лихорадочно думая, чем можно отвлечь внимание оперативников. Неожиданно взгляд ее остановился на экране все еще работающего телевизора. Миловидная ведущая сообщала:

- Продолжается визит в нашу страну короля Иордании Абдаллы. Сегодня король посетит Санкт-Петербург. В программу посещения входит...

Решение созрело мгновенно. Алиса схватила телефонную трубку, набрала номер милиции и взволнованным, задыхающимся голосом затараторила:

- У нас под окном уже несколько часов стоит подозрительная машина... Мотор не глушат, из машины не выходят... Двое таких стриженых... Натуральные бандиты! Я боюсь, они что-то замышляют!

- Какой адрес? - скучающим голосом осведомилась дежурная, которой уже надоели звонки домохозяек, после многочисленных терактов подозревающих в каждом незнакомом брюнете чеченского боевика.

- Седьмая Красноармейская, дом три! - выложила Алиса свой козырь.

- Как? Повторите адрес! - Дежурная мгновенно насторожилась, на что Алиса и рассчитывала. - Ваш номер телефона?

Алиса со спокойной душой назвала номер своей соседки по лестничной площадке, не в меру наблюдательной пенсионерки, зная, что на ее допотопной АТС аппаратура определения номера не срабатывает.

После этого она спокойно повесила трубку, уверенная, что выстрел попал в цель.

План ее был построен на том, что в дни приезда высоких иностранных или московских гостей вдоль правительственной трассы, какой является Московский проспект, устанавливается особый режим безопасности. На каждом перекрестке с утра прохаживаются доблестные стражи правопорядка, наблюдая за движением и проверяя документы у каждого, чье лицо им чем-нибудь не понравится. Поэтому, назвав адрес, находящийся сегодня в зоне пристального внимания Управления внутренних дел, Алиса была уверена, что милиция не заставит себя долго ждать.

Действительно, не прошло и пяти минут, как к бежевой "девятке" подъехали два "Форда" с опознавательными знаками УВД. Высыпавшие из "Фордов" бравые омоновцы в бронежилетах и касках, увешанные оружием, как новогодние елки игрушками, окружили "девятку", и началось выяснение отношений.

Теперь парням в машине было не до Алисы, и она быстро стала действовать.

Первым делом она проверила состояние Алекса и, поскольку ей показалось, что он начал подавать признаки жизни, прыснула ему в лицо добавочную порцию успокоительного из заветного баллончика, который хранила в ящике кухонного стола. После этого, так сказать, обеспечив свои тылы, она достала из кладовки моток хорошей альпинистской веревки, надела удобную теплую куртку с многочисленными карманами, в которые положила самые необходимые современной девушке вещи: деньги, оружие, отмычки и кое-какие инструменты из набора начинающего шпиона.

Полностью экипировавшись, она вышла на балкон и посмотрела, как развиваются события вокруг бежевой "девятки".

Бравых молодцов уже вытащили из машины, уткнули носом в ее капот, сковали руки за спиной наручниками и теперь тщательно обыскивали их самих и машину.

Подозревая, что омоновцы найдут в "девятке" много интересного и в ближайшие несколько минут им тоже будет не до нее, Алиса закрепила веревку на балконной решетке и полезла вниз, с грустью думая, что последнее время ей чаще приходится спускаться с верхних этажей по веревке, чем по лестнице.

Спустившись со своего шестого этажа до четвертого и двигаясь по веревке мимо нижнего балкона, она заметила приоткрытую форточку. Алиса подумала, что лезть по веревке до самой земли рядом с целым подразделением ОМОНа может быть небезопасно - хоть они и заняты увлекательным делом, обыскивая машину и лениво отбивая почки оперативникам Алекса, но кто-то случайно может посмотреть не в ту сторону и заметить спускающуюся по стене дома альпинистку.

Поэтому Алиса забралась на чужой балкон, открыла форточку пошире и без труда в нее пролезла.

В комнате, куда она попала, две очень похожие друг на друга старухи вяло ругались над развалившимся на ковре до безобразия раскормленным котом. Увидев неожиданно появившуюся из окна человеческую фигуру, старухи застыли как громом пораженные, одинаково раскрыв беззубые рты, а кот завалился на спину и испуганно мяукнул.

Алиса не смогла отказать себе в маленьком удовольствии и, проходя мимо старух, спросила, вспомнив старый анекдот:

- Наши на Псков не проходили?

Старухи испуганно замотали головами и хором ответили:

- Никто, никто не проходил! Вы сегодня первая.

Алиса как ни в чем не бывало прошла в коридор, сделав старухам и коту ручкой, открыла дверь и выскользнула на лестницу. Здесь ей никто не встретился: орлы Алекса, должно быть, все еще наблюдали за дверью квартиры на шестом этаже.

Лестница выходила во двор, так что Алиса не смогла полюбоваться завершением выяснения отношений между омоновцами и людьми из бежевой "девятки", но это ее не слишком огорчило.

Она прошла несколько дворов, чтобы уйти как можно дальше от опасного района, и только тогда остановила машину и поехала к больнице: ей наконец нужно было найти спрятанную в прошлогодних листьях косметичку, и на этот раз она уже не думала о всяких мелочах вроде душа и крепкого кофе.

Добравшись до больницы, Алиса быстро нашла корпус, расположенный рядом с моргом, нашла стену, возле которой она задержалась, удирая от бандитов, нашла груду полусгнивших листьев, но, как она ни ворошила эти листья сперва обутой в кроссовку ногой, а потом палкой, подобранной на дорожке возле покойницкой, - ничего даже отдаленно похожего на потерянную косметичку среди листьев не было.

Алиса остановилась, выпрямилась, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, как учил ее Джоу Фань, но злость и отчаяние не покидали ее душу.

Она не отчаялась, попав в руки бандитов, не отчаялась, когда ей угрожал матерый волк Антонов, потому что была уверена: косметичка с ее бесценным содержимым лежит себе спокойненько в этом углу, дожидаясь свою хозяйку, и вместе с ней дожидается Алису светлое будущее: тропическое солнце, теплое море, перистые листья пальм, подобострастные мулаты-официанты - в общем, деньги, деньги, деньги! Именно такое будущее обещал ей в свое время Аркадий Загряжский.

Собственно, про саму операцию он в подробностях не рассказывал, Алиса сама потихоньку складывала воедино обрывки слов, кусочки наблюдений, иногда задавала ему незначительный мелкий вопрос и дома, оставшись одна, анализировала свои впечатления.

Аркадий же больше напирал на то, как замечательно они заживут, после того как операция успешно завершится.

И вот сейчас эта голубая мечта таяла на глазах, оставляя после себя только запах полусгнивших прошлогодних листьев, аромат горького разочарования.

Алиса прислонилась к стене больничного корпуса.

Она почувствовала, как устала - не за сегодняшний день, полный опасности, риска и крайнего напряжения, а за последние месяцы - с тех пор как они с Аркадием занялись операцией "Серебряный сокол".

Аркадий Ильич заметил ее, студентку-старшекурсницу, когда она пришла к нему в КБ на преддипломную практику. Интересный, обаятельный мужчина, он быстро вскружил голову неопытной провинциальной девчонке...

Так по крайней мере думал он сам.

В действительности Алиса в свои двадцать три года отнюдь не была глупа и неопытна. Она знала, чего хочет, точнее - знала, чего не хочет: возвращаться в свой тусклый и серый Задрющинск, где улицы с октября по апрель завалены снегом, а с апреля по октябрь - грязью, где покосившиеся заборы подпирают пьяные трактористы, а единственный памятник архитектуры - захудалая церковь никому не известного святого - лет тридцать назад переоборудован в городскую баню, где лексикон старшеклассника состоит из двадцати слов, большая часть которых - матерные, где ее отец лечит застарелое слабоумие портвейном, а мать разводит настурции, консервирует огурцы и борется у себя в школе на уроках с матерящимися старшеклассниками...

Аркадию она сказала, что сирота, родители погибли в аварии. Она никогда не писала им и не звонила, а если приходили письма от матери - выбрасывала, не вскрывая. Она не хотела, чтобы что-то напоминало ей о той серой и тусклой жизни.

"Алиса жаждала жизни новой, необыкновенной и яркой, и готовила себя к ней - учила английский язык, занималась кун-фу...

Закончив институт, она пришла работать в КБ к Загряжскому, но к этому времени такая работа уже не обещала ни денег, ни серьезного карьерного роста.

А потом КБ и вовсе развалилось. Но Аркадий Ильич снова оказался на коне. На пару с Посташевым, куратором разработок бюро от отраслевого министерства, он что-то приватизировал, что-то объединил, что-то разделил, перевел куда-то большие деньги, набрал штат бывших сотрудников своего КБ и еще кое-кого из конструкторов и инженеров. И в один прекрасный день рассказал Алисе о почти завершенной разработке сверхсекретного самолета "Серебряный сокол", о том, что по завершении проекта его можно будет продать за огромные, настоящие деньги, и тогда.., тогда их ждет светлое будущее. Не то расплывчатое и неопределенное светлое будущее, которое обещали поколению прыщавых школьников в шестидесятые годы, с бесплатными парикмахерскими и раздачей эскимо, а настоящее, конкретное будущее на двоих - те самые пальмы, волны, мулаты... Он говорил ей, какой красивой они будут парой, как хорошо будут смотреться - там, на дорогих курортах, в фешенебельных отелях и на борту океанских лайнеров. Он - импозантный, с прекрасными манерами, умеющий одним движением бровей заставить прислугу делать все быстро и аккуратно, она - красивая, с гладкой кожей и прекрасной фигурой, молодая и влюбленная... Он говорил, а она слушала, и эта мечта входила в ее кровь. Ради этого стоило жить, ради этого можно было сделать все, что угодно.

И многое пришлось сделать. Многие люди стояли у них на пути, множество препятствий приходилось преодолевать. Аркадий ставил перед ней задачу, и она ее выполняла. Выполняла безукоризненно.

Когда в один прекрасный день Алиса узнала о внезапной смерти Посташева, никогда прежде не жаловавшегося на сердце, она внимательно посмотрела на Аркадия и все поняла по выражению его глаз. Поняла и одобрила. Ради мечты можно пойти на многое. Ради мечты нельзя останавливаться ни перед чем.

Аркадий нашел покупателя. Для этого пришлось связаться с уголовным авторитетом, но ведь это было только ради их мечты... Авторитет требовал свою долю, но зато теперь не было Посташева с его неуемными аппетитами, теперь Аркадий - то есть они с Аркадием были фактическими хозяевами разработки.

Правда, Аркадий часто задумывался и хмурился, говорил, что нужно быть очень осторожными, потому что есть люди, их конкуренты, которым пришла в голову та же идея - наложить лапу на "Серебряного сокола".

С покойным Посташевым неизвестный Алекс сумел сговориться, но теперь ситуация была совершенно иной, и в этой новой ситуации ему не было места. Хорошо, что Алиса познакомилась с Алексом, она будет настороже, но кто еще может стоять на ее пути к большим деньгам? Сколько их еще будет? Она, Алиса, должна всех обойти, иначе просто не может быть.

Плохо, что рассчитывать теперь можно на себя одну, никому нельзя довериться, и никто не поможет.

Отправляясь на решающую встречу со своим новым партнером из криминального мира, Аркадий Ильич на всякий случай сообщил Алисе место настоящего тайника, где хранилась документация самолета. Конечно, он доверял ей.., но, даже открыв ей эту тайну, не слишком рисковал: без него все равно никто не мог открыть тайник. Аркадий Ильич был очень, очень предусмотрителен.

И все-таки он предусмотрел не все. Он не предусмотрел женщину в длинном плаще. Женщину с автоматом. Он не предусмотрел собственную смерть.

В тот день в китайском ресторане, увидев мертвого Аркадия Ильича, Алиса ощутила очень сильную боль.

Но она не отчаялась. С ней осталась мечта. Его мечта, которую он передал ей и которая стала теперь ее мечтой. Пусть без него, но будут перистые листья пальм, плотный золотистый песок, набегающие на него теплые волны, подобострастные мулаты... Кроме того, Алиса решила отомстить за его смерть.

Сегодня у нее была такая возможность, Алекс признался, что это он послал женщину с автоматом. Он хотел запугать таким образом Алису, но лишь разозлил ее. Сегодня Алекс был в ее руках, ей стоило нанести только один удар... Но Алиса не сделала этого по двум причинам. Во-первых, не хотела убивать никого в собственной квартире, тем самым давая следствию улики против себя. И во-вторых, Алиса хотела мести страшной, прочувствованной, полноценной, ей недостаточно было убить человека, не сознающего, что с ним происходит. И самое главное - даже эта месть была второстепенна. Главное было - достать косметичку с ее содержимым, достать ключ от ее мечты, ключ от "Серебряного сокола".

И вот теперь Алиса стояла возле больничной стены и смотрела на кучу прошлогодних листьев. Косметички не было. Алиса огляделась по сторонам, будто больничные корпуса или здание морга могли ответить ей, куда делось спрятанное здесь сокровище.

Если бы косметичку нашли бандиты, от которых она удирала минувшей ночью, Дух так или иначе упомянул бы об этом. Хотя возможно, что они вернулись сюда позже, после того как Алиса убежала от них...

Еще раз оглядев больничное здание, Алиса остановила свой взгляд на окне второго этажа. Она вспомнила, как, зарывая в листья косметичку, заметила движение за этим окном. Может быть, тот, кто следил тогда за ней, увидел и куда делась потом косметичка?

"Нужно будет, - подумала Алиса, - когда стемнеет и большая часть врачей разойдется по домам, пробраться в больницу и выяснить, кто стоял у этого окна и что он видел".

Велора Михайловна Сырникова внезапно проснулась. Честно говоря, такого с ней не бывало ни разу в жизни: сон у Сырниковой был отменный, как говорила ее тетка Елизавета - чугунный сон. Но сейчас она проснулась от какого-то неясного предчувствия или от едва различимого звука. Сырникова прислушалась.

В ночной больнице было тихо, только где-то в хирургии негромко бормотали водопроводные трубы да изредка гулко всхрапывала соседка по палате Анна Поросенко. Сырникова позавидовала соседке и попыталась уснуть, но не тут-то было. Что-то мешало ей, что-то ее тревожило. Попытавшись устроиться поудобнее, Велора Михайловна повернулась на бок, больничная кровать жалобно скрипнула, и в ту же секунду обострившийся в ночной тишине слух уловил еще один едва слышный скрип. Возле двери палаты скрипнула половица. Сырникова повернулась на этот звук, но в комнате было так темно, что ей не удалось ничего разглядеть, хотя и показалось, что возле двери вырисовывается что-то еще более темное, чем окружающая темнота. Она подумала, что разыгрались нервы и мерещится поэтому всякая чушь. Еще подумала, что придется теперь просить у сестры снотворное, а Сырникова всю жизнь считала тех, кто принимает снотворное, неженками и кривляками.

И в это мгновение пол снова скрипнул. Сырникова замерла, задержала дыхание, вслушиваясь в ночную тишину, не веря своим страхам. В комнате было душно, сонное дыхание трех женщин создавало ощущение покоя. Снова всхрапнула Поросенке, перевернулась, простонав пружинами койки, и отчетливо пробормотала во сне: "Показатели за четвертый квартал определенно занижены". Сырникова подумала уже не разбудить ли невозмутимую Анну и не поделиться ли с ней своими глупыми страхами, но потом представила, как та будет тупо смотреть на нее спросонья, и передумала. Она неподвижно лежала, почти не дыша, всматриваясь в густую темноту и вслушиваясь в едва различимые ночные шорохи. Вдалеке на посту дежурной медсестры раздавались приглушенные голоса - видимо, кому-то из больных понадобилась помощь, а может быть, пришел к этой вертихвостке поболтать дежурный ординатор. Велора Михайловна с завистью представила себе ярко освещенный настольной лампой пост, электрический чайник, коробку с печеньем...

Пол снова скрипнул, и на этот раз гораздо ближе к ее кровати. Сердце Велоры билось, как птичка в лапах кота, лоб от страха покрылся холодным потом. Она окончательно решилась разбудить Анну, пусть даже та высмеет ее, назовет паникершей и трусихой... Велора приоткрыла рот, чтобы вполголоса окликнуть спящую соседку, но в это самое время сгусток темноты метнулся к ее кровати, и сильная рука зажала рот платком, пропитанным какой-то остро и неприятно пахнущей жидкостью. Сырникова попыталась вскрикнуть, вырваться, подняться... Но сильные руки страшного ночного гостя прижимали ее к койке, не давая возможности пошевельнуться. Сердце Велоры Михайловны, и без того бившееся у нее в горле, заколотилось с немыслимой, невозможной частотой и, не выдержав этого напряжения, остановилось, как останавливаются часы, если сверх предела перекрутить их пружину.

Почувствовав, что женщина на кровати у окна перестала сопротивляться, ночные гости бесшумно переложили ее на складные носилки и вынесли в коридор. Там они чуть ли не бегом донесли безжизненное тело до лифта, пронесли мимо дремлющего дежурного, который приоткрыл было один глаз, но, увидев, что человека на носилках несут не в больницу, а из нее, решил, что это ему снится, и снова погрузился в глубокий и здоровый сон.

На улице людей с носилками поджидал фургончик "Скорой помощи". Носилки вкатили через заднюю дверь, санитары вскочили в боковую, и фургончик сорвался с места.

И только когда "Скорая" далеко отъехала от больницы, сидевший рядом с носилками мужчина кавказского вида, почувствовав неладное, пощупал у Сырниковой пульс. После этого он смачно выругался и мрачно уставился на одного из "санитаров":

- Вы, работнички хреновы! Вам ведь велели ее живую притащить!

- Что значит - живую? - отозвался один из "санитаров", тот, что повыше и похудее. - Она и была живая... Померла, что ли? Ну так ее разэтак! - Он наклонился над телом на носилках и вгляделся в лицо мертвой Сырниковой, на котором свойственное Велоре Михайловне при жизни постоянное недовольство постепенно переходило в абсолютное безразличие смерти. - Да ешь твою плешь! Эта же вообще не та!

- То есть как это не та? - Кавказец приподнялся на сиденье, медленно багровея и наливаясь яростью. Вы что - еще и бабу перепутали?

- Да поди разберись в темноте, - оправдывался "санитар", - мы взяли то, что лежало... Кровать та самая была, около окошка...

- Точно не та? - еще раз переспросил Дух.

- Точно, - растерянно отозвался "санитар". - Эта - худая, старая очень и с усами, а та была вроде помоложе и с виду попригляднее...

- Может, тебе она теперь старше кажется, оттого что мертвая?

- Да нет, Дух.., та точно была помоложе, и усов не было.

- А по мне, - вступил в разговор второй "санитар", - все бабы, которым больше сорока, на одно лицо. Поди их разбери...

- Да ты, Крыса, ее и не видел! Мне ее старушенция из морга показывала.

- Тихо! - заорал Дух. - Нечего по ерунде базарить! Оба хороши! Теперь-то что делать? Не возвращаться же в больницу - все равно в темноте нужную бабу не найдете, черт ее знает, куда она делась. Может, ее перевели или вообще выписали. Теперь от этой еще избавляться надо. - Он злобно покосился на труп Сырниковой.

- Толян! - окликнул Дух водителя. - Шпарь на Богословское кладбище!

Толян, привыкший к неожиданным переменам маршрута, резко крутанул руль и погнал машину на Охту.

Следя за многочисленными ямами и рытвинами, он не заметил, что от самой больницы за ними следуют "Жигули" с выключенными фарами.

Алиса угнала эти "Жигули", чтобы добраться ночью до больницы, не привлекая к своей персоне внимания таксистов или частных "извозчиков".

Подъехав к больнице и уже собираясь пробраться внутрь и поближе познакомиться с наблюдательным человеком со второго этажа, она увидела, как двое санитаров выносят из здания неподвижное тело на носилках. Это показалось ей странным: людей на носилках приносят в больницу, а не уносят из нее, во всяком случае, по ночам. Из больницы люди либо выходят своими ногами, либо уезжают в венках и лентах на неказистых автобусах похоронной службы.

Присмотревшись к санитарам повнимательнее, Алиса узнала в одном из них бандита, который в компании с Духом и Вовчиком гонялся за ней минувшей ночью около морга.

Ситуация становилась подозрительной. Кого могут выносить бандиты из больницы? Наверняка того же человека, с которым хотела поговорить Алиса, свидетеля сцены возле морга. Что из этого следует? Может быть, бандиты не нашли косметичку и хотят узнать, кто ее взял? Бред! Если они косметичку не нашли, то откуда они могут знать о ее существовании? Может быть, они нашли ее, но хотят убедиться, что спрятала ее именно Алиса?

В любом случае за машиной бандитов стоило проследить.

И Алиса, не включая фар, двинулась за "Скорой помощью".

Дорожное покрытие в городе и вообще-то оставляло желать лучшего, но если ехать по нему в темноте, да еще не включая фары, - это удовольствие не для слабонервных. "Жигули" подбрасывало на выбоинах по десять раз в минуту. Алиса отбила себе все, что только можно, чуть не прикусила язык и радовалась одному: машина у нее краденая, и не ей после такого кросса придется заниматься ремонтом.

Проезжая по Литейному проспекту, где дорога наконец стала поровнее, "Скорая помощь" вдруг резко изменила направление. Алиса удивилась, но свернула следом. Она думала, целью бандитов является то же самое полузаброшенное здание, в котором минувшим утром держали ее саму, и они действительно до сих пор ехали именно туда, но сейчас повернули на Охту.

Через некоторое время впереди замаячил едва различимый в темноте крест кладбищенской церкви, и "Скорая помощь" остановилась возле ограды Богословского кладбища.

Алиса, все больше удивляясь, заглушила мотор и крадучись двинулась за бандитами. Двое здоровенных парней несли носилки. Пройдя мимо закрытых ворот кладбища, они пошли вдоль ограды и вскоре свернули в широкий пролом, которым днем пользовались многие посетители кладбища, чтобы срезать дорогу к родственным могилкам. Алиса следом за "санитарами" пробралась на кладбище, хотя уже догадывалась о цели этой прогулки.

Перебегая от могилы к могиле, прячась за крестами и надгробьями, она на небольшом удалении следовала за своими знакомцами.

Ночное кладбище - не самое приятное места для прогулок: под ногами предательски чавкала непросохшая весенняя грязь, по сторонам раздавались какие-то странные и пугающие звуки - то ли скрип старых деревьев, то ли вздохи грешных душ, не находящих вечного упокоения...

К счастью, Алиса не верила во всякую мистическую чепуху. Ее гораздо больше интересовала конечная цель парочки с носилками.

Наконец "санитары" остановились возле свежевыкопанной ямы, должно быть, приготовленной для завтрашних похорон. Встав около могилы, они без всякого уважения накренили носилки и сбросили белеющее в темноте тело в разверстую яму. Из глубины могилы раздался только глухой плеск - внизу стояла выступившая из почвы вода. Ни стона, ни крика не донеслось, из чего Алисе стало ясно, что сброшенное в могилу тело было уже мертвым.

"Санитары" взяли с тех же носилок две лопаты и наскоро забросали тело замлей.

Из того, что удалось увидеть, она сделала вывод, что бандиты похитили в больнице свидетеля утренних событий, не стали откладывать допрос до своей резиденции и прямо в машине "Скорой помощи" выяснили все, что их интересовало, а потом ставшего бесполезным свидетеля убили и избавились от трупа.

И что же теперь делать ей, Алисе? Главное - не поддаваться отчаянию, напомнила она себе. Настал час испытаний - теперь она одна против всех, и никого рядом. Но она жива и полна сил, а самое главное - она знает, где находятся документы. Они подождут, потому что никто, кроме покойного Аркадия Загряжского, не смог бы их оттуда взять. Кроме Аркадия и ее, Алисы... Значит, она добудет эти документы во что бы то ни стало, только затратит больше времени, вот и все.

Алиса решила не возвращаться к угнанной машине - не нужно лишнего риска. Отчаянный мужик на разбитом "жигуленке" решился остановиться возле нее в три часа ночи - женская одинокая фигура показалась ему достаточно безопасной. Однако, разглядев поближе ее лицо, он вздрогнул и попытался захлопнуть дверцу.

- Не бойся, дядя, я не наводчица, - мирно сообщила Алиса. - Доставь-ка меня к Витебскому проспекту, в цене сойдемся.

- Кто тебя знает, - пробурчал тот, - шляешься одна ночью.., на шлюху не похожа, вот я и подумал нехорошее. Да ладно, у меня и денег-то с собой почти нету.

Алиса видела, что он врет - три часа ночи, уже успел наездить.

- Меня твои деньги не интересуют, я не грабить тебя собралась, - повторила она.

Но мужик всю дорогу нервно оглядывался и высадил ее возле Витебского проспекта с видимым облегчением.

- Куда идешь одна в такую глухомань и темень, - пробормотал он. - Ну чисто ведьма...

Алиса засмеялась, и он вздрогнул от ее гортанного смеха. Сунув деньги в карман не считая, водитель газанул и был таков. Алиса же не спеша пошла по Витебскому проспекту, на котором в такое время не только не встретила ни одного человека, но и фонари-то не горели. Алисе фонари были не нужны, она видела в темноте как кошка. Она шла, вдыхая свежий весенний воздух, забирая в сторону от проспекта, и вскоре добрела до бетонных гаражей. С одной стороны гаражи отгораживало железнодорожное полотно, с другой - бетонный забор.

Алиса тенью скользнула мимо будки сторожа, впрочем, тот крепко спал, запершись изнутри и понадеявшись на собаку. Собака же, здоровенная дворняга мужского пола, как только сторож заснул, ушла по своим важным делам - неподалеку на пустыре объявилась гуляющая сучка, и усидеть возле будки псу не было никакой возможности.

Вообще в этом гаражном кооперативе каждый охранял собственный гараж самостоятельно - с помощью хитроумных замков. Место было глухое, окраина города, владельцы гаражей все были люди небогатые, и машины держали здесь самые незавидные.

Безошибочно двигаясь по лабиринту гаражей, Алиса нашла свой блок, достала из кармана маленький пульт дистанционного управления, нажала кнопку, и автоматические стальные ворота с ровным гудением мотора поехали вверх.

Все было как обычно, никто не потревожил ее убежища. Старый бетонный гараж, который она снимала за приличную плату у обнищавшего доцента Военно-механического института, чей "Запорожец" давно сгнил на свалке, и был ее тайным убежищем, о котором не знал никто, даже Аркадий Загряжский.

Она натолкнулась на гараж совершенно случайно и уговорила владельца сдать его ей на время. Сдавал гараж доцент тайно от жены, так что в его интересах было держать сделку в секрете. Алиса же была очень осторожна и теперь могла с уверенностью сказать, что никто ее не выследил. Она усовершенствовала снятый гараж, поставила в нем замечательные и очень надежные немецкие подъемные ворота, против чего доцент, конечно, не возражал, а также снабдила свое временное убежище целым рядом хитрых ловушек для незваных гостей, о чем доцент, разумеется, не догадывался.

Теперь, когда в квартире появиться было нельзя, это тайное убежище очень пригодится Алисе. В гараже было отопление и раковина с холодной водой.

Алиса вошла в просторное помещение и зажгла свет. Потом она тщательно заперла за собой ворота и сняла куртку. Хотелось есть и спать, а самое главное - нужно было хорошенько подумать над всем случившимся и выработать дальнейший план действий. Алиса была уверена, что рано или поздно доберется до документов, но вопрос, каким образом выгодно продать эти материалы теперь, после смерти Аркадия и Кабаныча, оставался открытым.