АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Сам на себя, он деловой человек...
Пальцы даванули сильнее, причинив на миг нешуточную боль:
- Не свисти, паршивка! Он временами еще и подрабатывает на секретную службу, а? Ну?
Марина решила, что самое время оскорбиться и показать зубки - так, немного, не на всю длину и не демонстрируя полный набор клыков (которого у богатой дурочки, в принципе, и быть не должно).
- Вот именно! - воскликнула она раздраженно. - А что тут такого, если человек имеет кое-какие дела с секретной службой? Тут, по-моему, ничего предосудительного, совсем даже наоборот! Не криминал какой-нибудь!
- Кто ж спорит... А конкретно, что он делает?
- Вот вы у него и спросите. Я в такие дела не лезу. Совершенно ни к чему. И, кстати, вы не боитесь? Что его знакомые за такие вот штучки вам малость напинают?
- А ты сама не боишься? - вкрадчиво осведомилась Вика.
- Это чего?
- Танечка, вы действительно такая дуреха или прикидываетесь? - усмехнулся Сатаров. - Того бурного выяснения отношений, которое непременно последует, когда муженек увидит эти пикантные снимочки...
"Дуреха, говоришь? - подумала она весело. - А ведь самое время их немного охладить, чтобы не чувствовали себя такими уж победителями и не пыжились..."
Она взяла со столика снимки, всю пачку, тщательно их перебрала. Спросила:
- Говорите, и пленка есть?
- И качественная! - весело подтвердил Сатаров. - В цвете, со звуком и крупным планом...
Марина посмотрела на него отнюдь не унылым взглядом несчастной, загнанной в угол жертвы и ослепительно улыбнулась:
- Вот за что я люблю нахальных мужиков вроде вас, так это за то, что во всех ваших придумках непременно сыщется грандиознейший изъян...
- Точнее? - спросил он беспечно, ничего еще не сообразив.
Марина улыбнулась ему еще ослепительнее и прямо-таки проворковала:
- А тот изъянчик, что ни черта эти ваши снимки не доказывают.
- То есть? - спросил он уже серьезнее, самую чуточку нахмурясь.
Марина сказала медовым голосочком, преспокойно, четко выговаривая каждое слово:
- Ну да, ну да. Целая кучка фотографий, на которых я увлеченно трахаюсь, и даже, вот ужас, с двумя сразу. Кто бы спорил, дамы и господа... Вот только изъян налицо. Мне просто интересно, это каким же чудом вы кому бы то ни было докажете, что снимки сделаны сегодня и здесь? Что-то я не вижу, чтобы в кадрик попал календарь с числом и временем... В кадрах из всех декораций - только пол и матрац. Самые обыкновенные доски и самый обыкновенный матрац. Откуда тут взяться дате?
Вот теперь он, похоже, задумался всерьез, по лицу видно. Да и Вика что-то подозрительно присмирела...
Развивая успех, Марина продолжала тем же беззаботным тоном:
- Мало ли на свете одинаковых матрацев? А про дощатые полы я уж и не говорю... Был у меня с полгода назад крупный скандальчик с горячо любимым мужем как раз по схожему поводу. Только все давным-давно кончилось, помирились мы, я пообещала не допускать впредь, верность хранить... Словом, категорически обошлось. Так что, если вы сунетесь к мужу с этой вашей оголтелой порнографией, я на своем буду стоять насмерть: мол, это как раз и всплыли неведомыми путями фотографии с того именно... мероприятия. И вы - парочка запоздалых шантажистов, живущих вчерашним днем. Интересно, как вы докажете обратное? Притащите этих жеребцов в качестве свидетелей? Так это ж будут только слова... Говорю вам, мало ли матрацев и досок? Нет у вас убойных доказательств... А если есть, не откажите в любезности предъявить, я от нетерпения сгораю!
Вот теперь он выглядел должным образом - как человек, обнаруживший у себя в штанах фанату с выдернутой чекой и оттого боявшийся шелохнуться. Казалось, вот-вот удар хватит - нет, конечно, чересчур сильная личность для того, чтобы вульгарно хлопаться в обморок, но плюху он получил качественную и еще от нее не опомнился...
- Я, конечно, дурочка, - сказала Марина. - Классическая блондинка из анекдотов. Но вы не слышали, хорошие мои, про такое ученое и длинное словечко - инстинкт самосохранения? Штука эта даже с дурочками чудеса делает, нешуточную оборотистость им придает...
Сатаров с застывшим лицом произнес длинную фразу, целиком состоявшую из виртуозной нецензурщины - вроде бы не в адрес Марины, просто выплеснул эмоции...
- Боже, какие вы слова говорите... - сказала Марина с победной ухмылкой. - Я и половины не знаю, но чувствую, что это сплошь похабень...
Она могла поклясться, что во взгляде Сатарова, брошенном поверх плеча Марины на сообщницу, присутствовала некоторая беспомощность. "Вот так, болван, - подумала она с нешуточным превосходством. - Все уже разложил по полочкам и расписал наперед. А теперь не в состоянии с ходу перестроиться. Коварства-то хватает, и убить можешь без всяких сомнений, по роже видно, а вот особой гибкости ума и быстроты соображения что-то не замечается..."
- Я вас предупреждала, - сказала Вика над ее ухом. - Ум и хитрость - порой разные вещи. Эта стервочка чертовски не хочет пороться однажды, потому что все потеряет. И выкручиваться будет виртуозно, ей, надо полагать, не впервые...
Он сдержался, хотя открыл было рот. Ни слова не сказал. Но в его растерянном взгляде, обращенном к Вике, явственно читались немая мольба и просьба о немедленной помощи: мол, что же делать-то и как выкручиваться.
Над ухом Марины послышался короткий смешок Вики. Ее лица Марина, разумеется, не видела, но не сомневалась, что та улыбается не без некоторого превосходства. Это чувствовалось и по тону, когда она заговорила:
- А в общем, эта паршивка права. Продвигаясь в прежнем направлении, немногого добьемся. Линия защиты, что скрывать, убедительно выбрана...
- Но! - вскрикнул Сатаров, подавшись вперед.
Вика встала, прошла на середину комнаты и остановилась, глядя вверх, что-то мысленно прикидывая, заложив руки за спину и беззвучно насвистывая что-то про себя, некоторое время стояла с задумчивым, озабоченным лицом. Лучезарно улыбнулась:
- Люблю я спасать положение, из безнадежных ситуаций вмиг выламываться... А собственно, ничего тут нет безнадежного. Мы просто-напросто на ходу перестраиваемся. Ни тактики, ни стратегии не меняем, всего-то навсего отягощаем положение клиента... Даты нет, говоришь?
Декорации неубедительные и в качестве доказательства неподходящие? Ну, значит, моментально сделаем убедительные...
Она вынула телефон, отошла к окну и, повернувшись спиной, произнесла несколько фраз, так тихо, что Марина не разобрала ни слова, наверняка и Сатаров тоже. Спрятав крохотную блестящую коробочку в карман, обернулась, улыбаясь весело, и даже такое впечатление, озорно:
- Муж все равно в картишки дуется, и это надолго... - повернулась к Сатарову: - Не откажите в любезности, посмотрите в спальне. Там полно ее шмоток. Принесите пару платьев, еще что-нибудь из одежды...
Он все еще ничего не понимал, но живенько вскочил и направился в спальню. Что до Марины, она наблюдала происходящее без малейшего страха - с чего бы вдруг? - с откровенным любопытством. Приблизившись к ней танцующей походкой, Вика рывком выдернула руку из кармана, меж ее большим и указательным пальцем выскочило узенькое блестящее лезвие. Марина невольно отшатнулась, когда оно покачалось вправо-влево и сверху вниз перед ее лицом, коснулось щеки.
- Значит, так... - сказала Вика, наклонившись, гипнотизируя ее холодным неподвижным взглядом. - Если начнешь орать или дергаться, я в три секунды твою смазливенькую мордашку так разрисую, что никакие дорогущие хирурги не помогут. Я сумею, не сомневайся... Смекнула? Кому бы ты потом ни жаловалась и каковы бы ни были последствия, рожицу тебе уже никакое чудо не приведет в первоначальный вид. Ни один хахаль не позарится, разве что придется тебе морду тряпкой закрывать... Ты, по-моему, не такая уж дура. Вот и прикинь...
"Эта может, - подумала Марина, глядя в спокойные серые глаза. - К ней надо относиться серьезно, потому что она явно не знает слова "не удалось..."
- Что тебе нужно? - спросила она уже с некоторым испугом, как и полагалось по роли в данной ситуации.
- Да пустяки, - сказала Вика. - Выполнить все, что мне поручили, только-то и всего. Есть у меня такая дурацкая привычка: всегда выполнять поручения в точности и в срок...
Показался Сатаров, с чуть растерянным видом держа охапкой парочку платьев, туфельку, что-то из белья. Моментально все это у него забрав, Вика оглянулась, одно платье бросила на столик, второе вместе с бельем - на пустое кресло. Что-то прикинула, задумчиво прикусив нижнюю губу.
- По-моему, все просто отлично, - сказала она. - Танюша, если ты, часом, не знала, нас сейчас старательно снимает парочка скрытых камер...
Марина с видом полнейшей ошарашенности выругалась ничуть не слабее, чем давеча Сатаров, сказала грустно:
- Кто ж знал, что здесь такой притон...
- Ты тут ни при чем, милая, - ответила Вика нетерпеливо. - Кто ж твоего муженька просил играть в такие игры... Ну, начали?
- Что начали? - спросила Марина.
- Свеженький компромат делать, вот что. И смотри у меня, тварюшка: если будешь барахтаться или строить кислую морду, я тебя, как обещала, порежу качественно. Все должно выглядеть естественно и непринужденно, понятно?
Она спрятала ножик и моментально переменилась, как хорошая актриса стояла, закинув руки за голову, улыбаясь весело, чуть ли не влюбленно. Расстегнула пуговицы сверху донизу и сняла блузку; как Марина и предполагала, под ней не оказалось ни белья, ни белых полосок, один ровный загар. Подошла легкой походкой, притянула Марину к себе, прильнула к губам, чуть запрокинув девушку назад, стала развязывать поясок халата. Марина не сопротивлялась. "Только бы муж не приперся раньше времени, - подумай она, - а то придется строить мизансцены с ходу без предварительной договоренности, может получиться вразнобой, некачественно..."
Вика ловко опрокинула ее на пушистый ковер, пристроилась рядом, поглаживая с несомненной сноровкой, впилась в грудь долгим влажным поцелуем, прошлась губами сверху вниз, грубовато оставляя следы зубов - определенно картинно, работая на камеру, преувеличенно страстно изгибаясь и водя ладонями по телу. Все делала, чтобы ревнивый муж-импотент потом до потолка прыгал, себя не помня от ярости.
Развела Марине ноги, сильными пальцами поозорничала в низу живота и отстранилась, легла рядом, поглаживая грудь хозяйскими движениями, взасос целуя в шею. Сквозь прищуренные веки Марина уловила над собой движение, и тут же на нее навалился Сатаров со спущенными штанами.
Этот действовал без всяких затей и потуг на ласку, насиловал примитивно, с фантазией и эмоциями нефтяной качалки. Лежавшая рядом Вика шептала ей на ухо:
- Морду не криви, я кому говорю, мечтательно улыбайся, со страстным видом... Улыбайся, стерва, со всем блядским пылом, пока я нож не вынула...
Затянулось это надолго, поскольку подручный губернатора, как выяснилось в ходе процесса, слабостью отнюдь не страдал. Встал наконец с глупо-торжествующей ухмылкой, поддернул штаны, уселся в кресло.
- Ну пот, - сказала Вика. - В лучшем виде. Она уже не касалась Марины - осталось впечатление, что такие игры с особами своего пола ее нисколько не прельщают. Похлопала по щеке сильно и грубо:
- Порядок, ласточка. Точности ради: наши физиономии в кадр не попали, а вот тебя запечатлели во всей красе. Ты этот компромат попробуй объявить проказами минувших дней... Не получится. Так что расклад прежний: мне плевать, как ты этого добьешься, но муженек твой должен сегодня же убраться отсюда с тобой вместе. И если этого не случится, пеняй на себя... Всего хорошего!
Встала, накинула блузку и вышла, застегивая ее на ходу. Повеселевший Сатаров направился следом. Оглянулся через плечо, бросил без улыбки:
- Смотри у меня! Шутить не будем!
"Прекрасно, - подумала Марина, лежа в гордом одиночестве. - Дела не просто сдвинулись с мертвой точки - помчали галопом. А что до неизбежных издержек - будем надеяться, найдется время сквитаться..."
Глава седьмая
Интересные откровения
Когда объявился Артур, она была уже в полном порядке - сидела перед телевизором, давным-давно убрав вещички в гардероб. Спросила лениво:
- Где болтался, солнышко?
- Подобралась хорошая компания, - ответил Артур не без веселости.
- А, ну конечно... В выигрыше или наоборот?
- В выигрыше. Маленький такой, символический, но тут важен сам процесс...
- Слушай, - сказала Марина. - А если я тебя попрошу отсюда немедленно уехать? Очень-очень попрошу?
Он не подкачал - ничего еще не зная толком, но уловив выразительный взгляд и оставшийся незаметным для стороннего наблюдателя по причине своей обыденности жест, выпрямился, враз придал физиономии непреклонное выражение и отчеканил:
- Заруби себе на носу накрепко: уедем мы отсюда, когда захочу. Так надо.
- Господи, - сказала Марина. - Ты опять? Но тут-то что за плащи и кинжалы? Положительно...
- Хватит! - визгливо рявкнул он. - Помалкивай, дура! Сколько раз тебе объяснять?
- Поняла, - сказала она сговорчиво. - Опять таинственные обязательства... Что, у меня никакой надежды?
- Мы будем сидеть здесь ровно столько, сколько мне понадобится, - проинформировал Артур и, прихватив бутылку со столика, отправился в спальню.
Выругавшись вслух и очень надеясь, что в этот миг камеры и микрофоны работают со всем усердием, Марина сменила халатик на платье и, не оглядываясь, решительно вышла на улицу.
Не было нужды предпринимать долгие поиски - она еще утром заметила дверь с бело-зеленой табличкой: "старшая горничная". И направилась туда, повернула ручку, вошла без стука.
Оказалась в большой комнате, обставленной довольно казенно: несколько кресел, бар-холодильник, стол с двумя телефонами, на двух стенах огромные рекламные плакаты с видами пансионата и окружающей дикой природы.
Громко позвала:
- Живые люди есть?
Тоня появилась из невысокой двери без всяких табличек в дальнем углу, плотно прикрыла ее за собой и моментально натянула прежнюю маску предупредительной услужливости:
- Слушаю, Таня?
Демонстративно повернув никелированную головку замка, Марина подошла танцующей походочкой, покачивая бедрами и улыбаясь во весь рот. Сказала как ни в чем не бывало:
- Помнится, кто-то меня приглашал в гости... И обняла так, чтобы никаких недомолвок не оставалось. Посмотрела на дверь без таблички: ну разумеется, там у них пульт управления, и голову ломать нечего...
Тоня шептала что-то насчет того, что она на работе и не может себе позволить этакого безумства, но, в общем, не сопротивлялась - значит, не занята сейчас побочными обязанностями, не имеющими ничего общего с функциями старшей горничной. Вполне объяснимо: вряд ли у нее есть еще объекты наблюдения, здесь, в конце концов, не замаскированный разведцентр. А поскольку мобильник докладывает, что эта контора не прослушивается и не просматривается, все складывается просто великолепно...
Быстренько избавив новую знакомую от делового костюма и трусиков, Марина без церемоний уложила ее на ковер, мимолетно погладила, шепнула:
- Нет, блузочку не снимай пока, так пикантнее... Выпить что-нибудь есть?
- Там, в баре...
Распахнув полированную дверцу, пластиковая имитация ценного дерева, Марина окинула быстрым взглядом содержимое и выбрала бутылку с белым вином исключительно за то, что стекло было тонкое. Держа ее в руке, как гранату, посмотрела сверху вниз: Тоня послушно лежала на ковре, как положили, полузакрыв глаза, и в самом деле довольно приманчивая в одной блузочке.
Усмехнувшись, Марина одним отточенным движением разбила бутылку о край бара. Получилось в точности так, как она замышляла - вино пролилось на ковер, практически ее не забрызгав, а битая бутылка щерилась тремя длинными обломками самого неприятного вида.
Тоня, недоуменно вздернув голову, только и успела, что удивленно округлить глаза. Еще секунда - и Марина стояла рядом с ней на коленях, одной рукой зажимая рот, а другой держа бутылку так, что осколки касались кожи вокруг самого нежного местечка.
- Молчи, сука, - сказала она жестко. - И не вздумай дернуться, сама напорешься... Уяснила свое положение? Я сейчас уберу руку, и, если заорешь, стеклышко тебя обязательно порежет... Ты меня хорошо поняла, паршивка мелкая? Поняла, по роже видно... Итак, я убираю руку...
Усмехнулась, видя, как Тоня побледнела. Двумя пальцами раздвинула нежные складки и чуть переместила самый длинный осколок. Продолжала бесстрастно:
- У тебя есть воображение и фантазия? Будем надеяться, что в должной степени... Попробуй представить, что будет, если я тебе качественно загоню вовнутрь этот колючий предмет... Здесь наверняка нет ни операционной с толковыми хирургами, ни запаса крови, а город далековато. Даже если тебя немедленно унесут в вертолет, ты в нем и сдохнешь от потери крови, прежде чем он подняться успеет. Но поскольку никто не знает, чем мы тут занимаемся, ты и до вертолета не доживешь... Ну, скажи что-нибудь, только предупреждаю сразу: причитания и прочие сопли отменяются. Сугубо по делу.
- Таня... - пролепетала пленница одними губами.
- Да с чего ты взяла, что я Таня? - спросила Марина без улыбки. - Меня совсем по-другому зовут, и мужа тоже, если тебе такие подробности интересны... Ты, по-моему, не совсем дура? У тебя уже есть версии, соображения, гипотезы?
- Нет...
- Врешь, - сказала Марина. - Ты их просто боишься высказывать вслух... По мордашке видно. Ладно, не будем играть в вопросы и ответы. Слыхала про милое заведение, которое обычно простоты ради называют секретной службой? Будем знакомы, оттуда я и есть. Документов показать не могу, сама понимаешь. Ты уж поверь на слово, ладно? Должна же уже понимать, что я нисколечко не похожа теперь на свой, так сказать, сценический образ. Понимаешь?
- Да...
- Прелесть, а не клиентка, точно, - сказала Марина, свободной рукой потрепав ее по щеке. - Серьезно относишься к жизни, сразу видно, не хнычешь попусту, не орешь, и тебе явно не хочется получить промеж ног битой бутылкой... А следовательно, сердце мне подсказывает, что ты будешь со своей новой подружкой очень откровенной... Знаешь, у тебя рожица сейчас не просто испуганная - отражается некий мыслительный процесс, пусть и не особенно сложный... Хороший признак. Что-нибудь хочешь мне сказать?
- Осторожнее, пожалуйста... - умоляюще прошептала Тоня.
- Будь спокойна, - серьезно сказала Марина. - Если не станешь меня сердить, я тебя даже не поцарапаю. Но распорю, если что, без всяких церемоний... Веришь?
- Да. У вас лицо такое...
- Я же говорю, прелесть, а не клиентка... - фыркнула Марина. - Что-нибудь хочешь мне сказать?
- Я ничего такого не знаю... У меня десятая роль...
- А я тебя и не полагаю, глупенькая, персоной, - сказала Марина, - Но мне, так уж складывается, именно шестерка и нужна сейчас... Хочешь что-нибудь мне сказать?
- Вы... из-за Теплова?
- Скажем так, - кивнула Марина. - Интересно, радость моя, почему ты в первую очередь сделала именно этот вывод?
- Потому что он вынюхивал, задавал вопросы...
- И тебе тоже?
- Ага...
- На предмет?
- Про Чертово Городище... Что там делает Сатаров...
- А он что-то делает в Городище?
- Да.
- Что?
- Да не знаю я! - шепотом вскрикнула Тоня, замерев. - Они каждый день туда летают... Он и Вика...
- А Вика, она кто?
- Ну, она как бы... Она, по-моему, просто-напросто присматривает за Сатаровым, хотя он и думает, что она под ним ходит.
- Ага, - сказала Марина. - От лица и по поручению губернатора?
- Ну, наверняка... Я губернатора практически не видела, он, когда бывает у нас, останавливается в другом домике, я его не обслуживаю... Он тоже летает в Городище, хоть и не так часто, как Вика с Сатаровым...
- А этот хрен, который граф? Знаешь такого?
- Пулавский?
- Ну.
- Он постоянно с Сатаровым...
- И что, до тебя так и не доходили ни слухи, ни сплетни?
- Говорю вам, я понятия не имею, что они там ищут...
- Но ищут что-то, а?
- Похоже...
- Так, - сказала Марина. - Каразин в игре?
- Нет. Он - по части совершенно легальных экскурсий. А что уж там он сам подмечает и какие выводы делает, я не интересовалась. Мне за ним следить не поручали. Может, и следит за ним кто-то, но я не знаю...
- Ну, понятно, - сказала Марина. - Ты у нас, можно сказать, натура творческая. Кино снимаешь. И подслушиваешь.
- И все! И только! Я вас прошу, уберите эту штуку...
- Совсем не уберу, - сказала Марина. - Она, знаешь ли, прибавляет нашей теплой беседе откровенности, открытости... Отодвину самую чуточку. Потому что ты пока что ведешь себя правильно. Если и дальше не собьешься с этой тональности, расстанемся форменными подружками. Да, вот что, - добавила она небрежно, - коли уж ты разбираешься в технике, то наверняка понимаешь, что я наш разговор прилежно пишу? И передаю попутно на расположенный в некотором отдалении отсюда приемник. Так что не надо тешить себя иллюзиями, что ты чего-то добьешься, начав сейчас орать или сдав меня потом, когда мы закончим... Доходит?
- Ага...
Вообще-то она малость преувеличивала - разговор и в самом деле писала, но никуда его не передавала. Чересчур рискованно было бы, кто знает, какая у них тут аппаратура. Все, кто мог бы ей помочь, находились не на "некотором" отдалении, а на весьма значительном.
- Мобильник? - понимающе спросила Тоня.
- Ну разумеется, заинька... Сообразительная девочка. Ты мне все больше и больше нравишься. Так что там с Тепловым?
- Он крутился везде и все вынюхивал...
- А ты его слушала?
- С некоторых пор, когда мне велели... Он несколько раз делал очень подозрительные звонки, ничего открытым текстом, но фразы определенно были условные... Вика при мне говорила с Сатаровым... что все его расспросы сводятся к одному: он понял, что они что-то ищут в Чертовом Городище и стал нащупывать ниточки...
- И тогда его убрали?
- Но я тут совершенно ни при чем! Это все Вика... Она под него легла, и он ничего не заподозрил... Ночью она как раз у него была... еще в темноте вынесли сверток, повезли на аэродром...
"Значит, никакой надежды, грустно, - подумала Марина. - Не подвело чутье. Бесполезно расспрашивать эту выдру о деталях и тонкостях - она и впрямь на десятых ролях, дураку ясно... Чтобы продвинуться дальше, нужно заняться совершенно иными персонами, благо они прекрасно уже известны..."
- Я больше ничего не знаю, правда... Но я могу...
Марина погладила ее по щеке:
Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14
|
|