Чтение 5–й страницы книги ~Бродячее сокровище~

- Сиди, как ни в чем не бывало и пыжься, словно ты тут и впрямь самый главный... Если пройдет гладко - получишь приличные бабки, а подведешь - пристрелю к гребаной матери... Ну, сделал суровую рожу, кому говорю!

Мазур старательно делал суровую рожу, поскольку ничего другого вроде бы не оставалось. "Ах, вот оно что! - наконец-то появились в голове первые толковые мысли. - Журналисты, мля! Судя по ухваткам, эти двое - натуральные агенты. Так-так-так... Вот влип!"

- Там, наверху, кто-то есть, - ответил он быстрым шепотом, поскольку предупредить девку об этом было и в его жизненных интересах.

- Сама чую, - огрызнулась она шепотом. - Рожу, рожу!

Со стороны это, голову можно прозакладывать, выглядело так, будто подчиненная со всем возможным пиететом просила дальнейших инструкций у сурового босса-командира. "Но зачем им я, на хрен? - смятенно задал себе Мазур вопрос, ответ на который, он знал, следовало отыскать немедленно ради собственного же блага. - Импозантная витрина... "

В памяти у него зашевелилось что-то давнее, пережитое, бывшее уже однажды в других широтах...

Энджел, выпрямившись, с чужим и незнакомым лицом, что-то чеканила по-испански. Команданте слушал с непроницаемой физиономией. Мазур чуть не взвыл от злости - он-то не понимал ни словечка...

А собственно, на хрен ему этот флаг на столе? Гораздо зрелищнее было бы живописно растянуть его на стене, за спиной, как оно исстари и заведено - полководец на фоне своего славного боевого стяга... думай, думай, здесь все должно иметь смысл!

Команданте, пожимая плечами, что-то кратко ответил. Вряд ли это удовлетворило девушку - судя по ее ожесточенно-сердитому лицу, не удовлетворило вовсе. И она вновь заговорила, такое впечатление, стараясь многословно и убедительно разъяснить некие неведомые истины...

"Шилонга! - форменная молния сверкнула у Мазура в мозгу. - Ну конечно же, Шилонга!"

Начальник охранки давным-давно забытого генералиссимуса Олонго, президента по названию и диктатора по сути, при дворе которого Мазур в свое время оказался по служебной необходимости, когда этот африканский прохвост еще не рассорился насмерть с Советским Союзом и старательно изображал твердокаменного марксиста. Сухонький, незаметный, бесшумно передвигавшийся Морис Шилонга, единственный из местного политбюро, кто сумел смыться из столицы, когда повстанцы ее заняли - впрочем, это случилось гораздо позже, но все равно...

Так вот, за Шилонгой, куда бы он ни шел, таскались весьма колоритная парочка охранников. Один был громадный, двухметроворостый, с жуткой харей пирата, головореза и людоеда, весь увешанный оружием самого устрашающего облика. И другой - маленький такой, невзрачный, без единого ствола на виду...

Весь фокус был в том, что громадный служил главной мишенью - о чем ему, болезному, конечно же, не сообщали, не говорили, что на этом почетном месте уже по причине внезапной насильственной смерти сменилось с полдюжины его предшественников, столь же громадных и на лицо ужасных, так же от ушей до пяток увешанных стволами. А невзрачный - серьезный, без дураков, мастер по карате и стрельбе из двух пистолетов сразу - как раз и вступал в дело, пока нападающие сосредоточивали все внимание и усилия на великане. И кончалось всегда одинаково - сколько раз враги пытались до Шилонги добраться, столько раз и гибли верзилы, а сморчок уцелел, вместе с шефом и растворился в безвестности, унес ноги...

Случайно это всплыло в памяти, или подсознание что-то подсказывает? Мазур походил сейчас на гранату с выдернутой чекой, рычаг которой удерживают лишь опытные пальцы, и до взрыва остались секунды. Чтобы выйти живым из этой передряги, следовало, как не раз бывало прежде, стать из живого человека идеальным механизмом - иначе кранты...

Команданте, выслушав очередную тираду Энджел, уставился на Мазура и на очень приличном английском с явственным американским акцентом произнес:

- Любезный, объясните вашей девочке, что я достаточно серьезный человек, чтобы мы с вами общались напрямую, без нижних чинов. Честно говоря, я плохо представляю, о каких микросхемах идет речь. Мы - не мелкие воришки, которые что-то там таскают с ваших самолетов. Мы - борцы против тирании. И в этом качестве...

Он сделал резкое движение правым плечом вперед, его лицо на краткий миг исказилось в многозначительной, непроизвольной, знакомой Мазуру гримасе предчувствия стрельбы, а в следующий миг Мазур в великолепном прыжке уже летел в угол головой вперед, краем глаза успев заметить, как полотнище флага с изнанки полыхнуло дырками с опаленными краями, желтыми язычками огня, слыша оглушительную в четырех стенах автоматную очередь...

Энджел еще запрокидывалась в нелепой позе, содрогаясь под ударами пуль, с лицом человека, еще не понявшего, что его только что убили до смерти, и это необратимо. Еще заваливался Дик - а Мазур уже рванул кольт из-под пиджака, перекатился подальше от лестницы, дважды выстрелил в перевороте - и не промазал, конечно, прилаженный под столешницей автомат умолк, команданте звонко стукнулся затылком об стену, с дыркой посреди лба и второй - на две ладони пониже левой ключицы, аккурат против сердца...

Лестница затряслась - по ней опрометью сбегал человек, яростно, наугад лупивший перед собой из автомата. Дав ему достигнуть середины лестницы, Мазур еще раз перекатился, нажал на спуск. Стрелок с невероятным грохотом загремел по ступенькам, мертвее мертвого.

Мазур ждал, замерев и держа пистолет наготове. Он не сводил глаз с потолка, но проходили секунды, слившись почти что в целую минуту, а наверху никто не шевелился. Походило на то, что в засаде там сидел один-единственный орелик. Знать бы еще, как обстоят дела снаружи - там тишина, но это ни о чем еще не говорит... Пока не выглянешь, не удостоверишься. Пора решаться...

Пачкая новехонький костюм, он осторожно подполз к Энджел. И, постаравшись не вляпаться в кровавые пятна, вытащил из кармана ее курточки ключи от машины. Потом тем же макаром перебрался правее, прихватил автомат чердачного обитателя, снял у того с пояса сумку с тремя магазинами. Окинул взглядом комнату. Никто из семерых не шевелился, вонь пыли и старого трухлявого дерева напрочь перебивал прекрасно знакомый Мазуру запах крови, кровушки, кровищи.

Вот оно что, повторил он мысленно. Микросхемы. Ну да, в налете подозревают в первую очередь людей этого вот жмурика. Значит, чья-то умная головушка уже сложила два и два, эксперты подмогнули, и янкесы знают, что...

"Сука, - подумал он потом, глядя на неподвижное лицо девушки без тени сочувствия. - Витрина ей понадобилась... "

Ни сочувствия, ни сожаления. Эта стерва его хладнокровнейшим образом выставила в качестве живца. Команданте лупил в него первого, искренне полагая главным, и, не будь у Мазура кое-каких полезных навыков, не будь кое-какого специфического жизненного опыта, он первым словил бы приличную дозу свинца... Сука, стерва... Интересно, она это придумала позже или сразу, в том городишке? Очень может быть, что сразу, девочка, согласимся, неглупая... была. Доподлинный австралийский мореход-бродяга первым бы и лег...

Он приподнялся, сгруппировался, "щучкой" выпрыгнул в окно. Упав на твердую землю, тут же перевернулся, вскочил, пригибаясь, перебежал за угол дома.

Бабахнули ружейные выстрелы - это давешний колхозник, мичуринец хренов, враз стряхнувший безразличие и оказавшийся определенно не глухим, стоял во весь рост посреди неизвестных злаков и ожесточенно палил в сторону Мазура из длинной винтовки.

Стрелок из труженика полей был хреновый - но не следовало позволять ему и дальше развлекаться этаким вот образом. Мазур без всякой жалости поднял автомат и короткой очередью повредил вояке обе нижних конечности, отчего тот завалился в посевы и заблажил там нечеловеческим голосом.

Если в чащобе укрылись другие, эти вопли прибавят растерянности и определенной нервозности... Мазур наугад полоснул по лесу длинной очередью - авось кто-нибудь решит, что замечен, и дернется, обозначит себя...

Нет, никакой реакции. Но ведь нельзя валяться тут до морковкиного заговенья!

Мазур короткими перебежками бросился к джипу, вертясь так, чтобы охватить взглядом все окружающее на триста шестьдесят градусов. Момент был самый рискованный - и пешком идти нельзя, нужно добраться до машины, и настал тот миг, когда при удаче подстрелить его легче легкого. Но ничего тут не поделаешь...

Текли секунды, а он все еще был жив, и никто не стрелял из чащи, и, если бы крестьянин не орал благим матом, стояла бы совершеннейшая тишина...

Мазур достиг джипа, и стало чуточку полегче - теперь огромная американская машина прикрывала его с одной стороны. Прижавшись спиной к теплому железу дверцы, держа автомат наготове, вслепую, на ощупь вставил ключ в дверной замок, повернул, отпер. Одним рывком распахнул дверь, вскочил на сиденье, с маху вставил ключ. Взревел мотор. Перекинув рычаг на руле, Мазур врубил задний ход, так что могучая машина прыгнула в хваленом "полицейском развороте". Так, теперь вперед...

Пригибаясь к рулю, он несся по узкой колее, временами машина ревела на пределе, но Мазур ее нисколечко не жалел - теперь следует как можно быстрее оказаться как можно дальше отсюда. И, не мешкая, пускаться в дорогу, подальше от Ла-Бьянки, на восток, все время на восток...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

О ВРЕДЕ АЛЧНОСТИ

Оказавшись в том месте, где колея переходила в асфальтированную дорогу, он остановил машину, вылез и привел себя в порядок, насколько это было возможно. "Немцы не любят неаккуратных панов". Ну да, вот именно. За рулем довольно нового американского джипа не должен сидеть грязный и мятый субъект - не дай бог, прикопается полиция, и что ей скажешь?

Потом он решительно забросил в чащобу автомат и запасные магазины - хорошая машинка, надежная, но в его положении нельзя позволить такую роскошь. Кольт еще как-то сойдет, а вот трещотка...

Он сел за руль и поехал в Ла-Бьянку. Так и подмывало повернуть на северо-запад, чтобы выбраться на Панамерикану - и уж по ней мчаться к цели...

Нет, не годится. Бак почти пуст, а в кармане ни гроша. Километров через полсотни машина встанет, и что тогда прикажете делать? Вновь шагать по обочине без гроша и ясных перспектив? А в снятом Энджел домике где-то наверняка спрятаны денежки, во вполне доступном месте - не привезла же она с собой сейф? А может, отыщется и еще что-нибудь полезное...

Он аккуратно припарковал машину у крылечка, стараясь не спешить, не выглядеть заметным, поднялся по ступенькам, отпер дверь и, бросив сумку в угол прихожей, направился прямиком в комнату Энджел...

И остановился на пороге. В старомодном кресле, обтянутом потемневшим ситцем, рядом с ее аккуратно заправленной постелью сидел капитан Агирре - в свободной, непринужденной позе, положив ногу на ногу, сплетя пальцы на колене. Фуражка лежала рядом, на ночном столике.

Увидев Мазура, он не вздрогнул от неожиданности, не изменил позы. Улыбнулся с искренней радостью:

- Сеньор Стьюгенботтхед, вы не представляете, как я рад вас видеть! Мои люди донесли, что там, на чакре, была жуткая пальба, и все до одного вроде бы положили друг друга...

- О чем вы? - машинально спросил Мазур.

И тут до него дошло. Капитан произнес его фамилию, не самую простую не то что для латиноамериканского, но и англосаксонского уха, без малейшей запинки, абсолютно правильно, буква в буквочку. А ведь документы Мазура он видел исключительно мельком, там, в магазине. И ухитрился запомнить. Положительно, у него только мундир пехотный, а содержание форме вряд ли соответствует...

- О прискорбном инциденте на чакре, конечно, - как ни в чем не бывало сказал капитан Агирре. И чуточку нахмурился: - Сеньор Стью-генботтхед... простите, до чего же варварскую фамилию вам подобрали! Можно, я буду называть вас попросту Джоном? Вас не коробит такая фамильярность? А вы, в свою очередь, можете называть меня попросту Хуаном... Смешно, но это ведь одно и то же - Хуан и Джон? А быть может, и не смешно, а символично... Ничего, если я буду называть вас Джоном?

- Сделайте одолжение, - настороженно сказал Мазур.

- Так вот, Джон, в первую очередь хочу вас дружески предупредить - не нужно глупостей, ладно? Не надо стрелять в меня или пытаться сломать мне шею каким-нибудь ужасным приемом из арсенала Джеймса Бонда. Договорились? Во-первых, у меня не только дети, но уже и внуки, каково им будет лишиться отца и деда? А во-вторых, эти сеньоры, - он поднял руку и указал куда-то за спину Мазура, - быть может, и уступают вам в подготовке, но бывали в переделках, видывали виды, и их никак нельзя назвать деревенскими растяпами.

Мазур чуть повернул голову. В коридоре стояли двое - один с пистолетом в руке, второй - без. Молодые ребятки на вахлаков и в самом деле не похожи...

- Ну что вы, капитан... Хуан, - сказал Мазур медленно. - Зачем же мне в вас стрелять или ломать шею... вот так сразу? Простые приличия, да и любопытство, требуют, чтобы я, по крайней мере, узнал сначала, с чем вы ко мне пришли...

- С деловым предложением.

- А конкретно?

- Знаете, я все же уважаю американцев, - сказал капитан Агирре. - У вас умеют готовить людей. Когда вы появились в облике австралийского бродяги, даже я, при всем моем, скромно замечу, немаленьком опыте готов был принять вас за настоящего лесного странника. Но потом все стало ясно... Вы ведь именно там вышли на контакт со своими? С покойной, как мне; увы, представляется, сеньоритой Хагерти и покойным сеньором Смитом?

- Да о чем вы? - спросил Мазур, глядя, как двое молчаливых субъектов входят в комнату и останавливаются по обе стороны дверного проема, один по-прежнему с пистолетом, другой по-прежнему без.

- Не беспокойтесь, - сказал капитан Агирре. - У моих парней много достоинств, но знание иностранных языков в их число не входит. Ни слова из нашего разговора они не понимают, так что мы можем говорить совершенно свободно... Значит, вы один уцелели, Джон? А где микросхемы?

- Какие еще микросхемы?

- Которые вы выкупили у команданте Рамона. А команданте, в свою очередь, прихватил с вашего разведывательного самолета, когда громил базу.

- Ничего не понимаю, - сказал Мазур, прекрасно понимая, что влип так, как здесь еще не влипал.

- Ну, бросьте, Джон, - сказал капитан Агирре. - Оцените лучше должным образом мое благородство и дружеское расположение. Стоит мне приказать, и парни моментально обыщут вас, вашу сумку, вашу машину... Стоит мне приказать, и вы можете вообще покинуть наш бренный мир... Но к чему эти крайности? Два умных человека, два благородных кабальеро всегда могут договориться мирно. Джон, я вас умоляю, перестаньте прикидываться австралийским дурачком. Это, право же, производит дурное впечатление... Нужно же понимать, где границы игры... Или вы из тех, кого непременно следует припирать к стенке? - он укоризненно покачал пальцем. -Ну, какой из вас австралийский дурачок, Джон? Вы единственный вырвались из передряги, а это, я прекрасно понимаю, было нелегко... Хорош морячок-бродяга! Вы, несомненно, человек подготовленный и опытный, ручаться готов, что вы и были старшим группы, а эти два сопляка играли роль подчиненную...

- Кто вы? - напрямую спросил Мазур.

- Как вам сказать... В прежние времена я служил в департаменте безопасности государства... некоторые называли эту контору тайной полицией, а иные и похуже... Быть может, в этом был резон - хунта, знаете ли, совершила много предосудительного, но я, могу поклясться честным словом офицера, Джон, всегда был в душе сторонником демократии и парламентаризма, так что теперь продолжаю трудиться на тернистой ниве безопасности... А вы? ЦРУ или разведка министерства обороны? Или что-то еще? У вас столько разведслужб, что немудрено и запутаться...

Мазура прямо-таки прошиб нервный смех. Вот уже чего не ожидал, так это быть принятым за цэрэушника или сотрудника похожей американской конторы!

- Итак? - мягко спросил капитан Агирре.

- Знаете, это сложный вопрос...

- Ну, хорошо, хорошо! - капитан поднял ладонь. - В конце концов, это совершенно несущественная деталь, в общем, не имеющая никакого отношения к нашему с вами делу...

- Нашему с вами! - поднял бровь Мазур. - Вот уж не уверен, что оно наше... Вообще, все, что вы говорите, представляется каким-то диким недоразумением...

- Джон, ваше упрямство, повторяю, производит дурное впечатление, - терпеливо произнес капитан Агирре. - Вы же профессионал, надо полагать, не зря стали единственным, кто уцелел после драки на чакре... Или вы предпочитаете долгие переговоры с соблюдением неких неписаных формальностей? Извольте, если вам не жаль тратить время. Что до меня, времени у меня достаточно... Итак. На вашей базе достаточно нашей агентуры. Вам это наверняка известно, и вы достаточно опытный человек, чтобы возмущаться. Такова жизнь. Все союзники, всегда и везде присматривали друг за другом, и это продолжается до сих пор. Мы очень, очень тесно связаны с Соединенными Штатами, но это, в конце концов, наша страна, и нам следует знать, что происходит у наших верных союзников и дорогих гостей...

- Похоже, именно вы курируете базу? - небрежно спросил Мазур.

Капитай Агирре с ласковой укоризной погрозил ему пальцем:

- А вы шалунишка, Джон! Помилуйте, кто же из людей нашей с вами профессии прямо отвечает на такие вопросы? Хорошо, хорошо! В знак абсолютного доверия и будущего партнерства я отвечу. Да. Я курирую агентуру на базе. И потому я довольно быстро узнал, что после налета герильеро - мои соболезнования родственникам погибших, кстати - из Штатов прибыла комиссия, по всем признакам, состоявшая из разведчиков и экспертов. Не буду вам лгать, что наши люди на базе вызнали все. Однако полученной информации мне было достаточно, чтобы сделать вывод: ваша комиссия считает, что это был не простой налет. Что налет, собственно был лишь прикрытием, чтобы похитить нечто. Я около тридцати лет отдал своей профессии, дорогой Джон, сделал кое-какую карьеру без порочащих записей в досье, серьезных взысканий. А в наших условиях довольно трудно продержаться столько лет в этом специфическом бизнесе... Так вот, я сразу задал себе вопрос: что, собственно, могли спереть с базы люди команданте? Секретные документы?

Сомнительно. На такой вот базе набор секретных бумаг тривиально-стандартный... Новые образцы оружия? Я проконсультировался с военными экспертами нашего ведомства. Ничего подобного. Стрелковое оружие, бронетехника и самолеты представлены опять-таки стандартными образцами, давненько состоящими у вас на вооружении. Оставалось одно - "Джи-эр-двенадцать". Тоже не новинка, но вот аппаратура на нем, по некоторым данным, стояла самая что ни на есть новейшая. Аппаратура - это, конечно же, электроника... Прогресс в этой области, как мне объяснили, идет гигантскими шагами, все время появляется что-то новое, компактнее и мощнее, чем это имеет место быть у геополитических соперников... или просто союзников. И охота за подобными вещами идет по всему миру - ожесточеннейшая, непрестанная. Промышленный шпионаж - это монстр, огромная индустрия... Словом, на базе было только одно, что могло привлечь Рамона и заставить вашу комиссию примчаться из Штатов сломя голову. Что-то из начинки "Джи-эр-двенадцать".

"Тьфу ты, - с сердцем подумал Мазур. -До каких пошлостей дошло - не только янкесы просекли интригу, но даже этот макак из местной охранки... А впрочем, никто и не считал, что американцы безоговорочно поверят первой версии. Предусматривалось, что они могут все же докопаться... "

- Вот такие дела, - продолжал капитан Агирре. - Ну, а потом мои люди засекли контакты сеньориты Хагерти и ее спутника с людьми Рамона. К тому времени у меня уже была кое-какая информация на ее счет, не только вы у нас в стране работаете, но и мы - у вас, хотя нам, разумеется, далеко до вашего размаха и масштабов. Отношения секретных служб иногда запутываются в самые причудливые вензеля. Одним словом, я занялся сеньоритой плотно, а она, подозреваю, о моей истинной роли так и не догадалась... И я сразу узнал, когда на ее счет в столице ваши перебросили триста тысяч долларов... неплохая сумма на расходы для молодой журналистки не самой большой и известной американской телестудии, а? Зато для агента - в самый раз. Ну, конечно же, вы предпочли ради сбережения времени и сил попросту выкупить микросхемы у Рамона... Правда, это вам отчего-то не удалось. Я не мог посадить вам на хвост агентов - очень уж велик был риск. Но то, что чакра - одно из логовищ команданте, мы вскрыли еще пару месяцев назад. Там, неподалеку, есть удобная горушка, откуда прекрасно просматривается чакра. Мои люди сидели там со стереотрубой. Они не слышали выстрелов и не знали, что происходит внутри, но видели прекрасно, как вы выпрыгнули из окна с автоматом, и Пакито, старая скотина, попытался вас пристрелить, но вы опередили... Кстати, я вам благодарен. Этот скот двадцать лет промышлял контрабандой и прочими подобными забавами, но превосходно умел прятать концы в воду. Вы, сами того не зная, претворили в жизнь нашу мечту -переломал бы ему кто-нибудь ноги, чтобы не таскался больше по джунглям... Однако мы отвлеклись, сдается мне. Когда все затихло, мои ребята рванули на чакру и увидели там гору трупов... Что у вас с ним произошло? Он запросил слишком много, или вы, получив желаемое, решили не платить? Ну не хотите, не отвечайте. Эти подробности, право же, несущественны. Главное, я уверен, что микросхемы в ваших руках.

- А интересно, почему вы так уверены: спросил Мазур.

Капитан Агирре тонко улыбнулся:

- Потому что Рамон и его ближайшие сподвижники мертвы. Простейшее логическое умозаключение. Пока вы не узнали, где добыча, вам следовало пылинки с него сдувать, это аксиома. Следовательно, вариантов только два, либо микросхемы сейчас при вас, либо вы совершенно точно знаете, где они в данный момент находятся. Раз Рамон мертв, других вариантов попросту не может быть...

"Умен, паскуда, - подумал Мазур. - Построил логически непротиворечивую схему, единственно верную, какую можно построить - если только не подозревать об истинных ворах. Что с ним и произошло. Не зная о нас, любой бы именно такую версию и построил... черт, но пора как-то выпутываться!"

- Я прав? - с нескрываемым напряжением спросил Агирре.

- Ну, допустим... - сказал Мазур. - Допустим, подчеркиваю. Допустим. В таком случае, я не понимаю вашего поведения. Вы часто упоминали, что мы - союзники. Следовательно, ваш служебный долг...

Капитан Агирре вкрадчиво прервал: - Джон, человек не всегда руководствуется одним лишь служебным долгом. Он может позволить себе и нечто личное... Служебный долг, обязанности - все это вещи серьезные и важные. Однако... Вы еще молодой человек и не особенно думаете о будущем - а вот бедному служаке вроде меня, располагающему лишь жалованьем и небольшими побочными доходами, зато обремененному немаленькой семьей, следует быть более практичным...

"Ах ты ж мать твою! - мысленно вскричал Мазур в совершеннейшем восхищении. - Ах ты ж сукин кот!"

Его собеседник, несмотря на тридцатилетнюю службу, определенно не смог выбиться в те здешние верхи, что имеют возможность хапать жирно. Гоняя политических, подлинных и мнимых врагов хунты, быть может, и соберешь на грудь неплохую коллекцию побрякушек, но не разбогатеешь. Цепной пес, каким бы он ни был прилежным, обречен не более чем на похлебку. Вот владелец псарни - другое дело. Пожалуй что, следует отнестись к этому сукину коту предельно серьезно, потому что он все поставил на карту, и терять ему нечего. Если я не ошибся - а ошибкой тут и не пахнет - для него это последний шанс сорвать банк. В таких случаях игрок не щадит ни себя, ни других...

- У вас на лице определенно отражается нешуточная работа мысли, - нетерпеливо сказал капитан Агирре.

- Угадали, - сказал Мазур почти весело. - Я вас правильно понял? У вас есть другой покупатель на мой товар, а?

- Допустим, как только что сказали вы, - светло и лучезарно улыбнулся капитал. - Допустим...

- Позволю себе заметить, что это мой товар, - сказал Мазур.

- Помилуйте! - воскликнул капитан. - Разве я сказал, что намерен исключить вас из сделки? Ни в коем случае! Кабальеро так не поступают друг с другом!

- И вы серьезно?

- Совершенно серьезно, - тихо сказал Агирре. - Такими вещами не шутят, Джон.

- А вы, часом, не с русскими спутались?

- Бросьте, - недовольно сказал капитан. - Что за глупости... Мой покупатель вовсе не из-за "железного занавеса". И он дает шестьсот тысяч, понятно вам? Долларов, разумеется. И плевать ему, что микросхемы ворованные. Какая разница? Главное, если он сам будет старательно разрабатывать аналоги с нуля, потратит пару лет и гораздо больше денег... Классический сюжет промышленного шпионажа. Шестьсот тысяч, Джон. Пополам, по справедливости. У вас есть товар, а у меня - надежный покупатель, так что мы равноправные партнеры, а? И доли наши должны быть равны.

- Вы так уверенно мне это предлагаете... - хмыкнул Мазур.

Агирре усмехнулся:

- Неужели я вам предлагаю нечто неизвестное прежде американцу, противоречащее его системе ценностей? Это бизнес, Джон. Это великолепный бизнес. Разве эти микросхемы украли лично у вас? Быть может, у вашего папы или у вашей собственной фирмы? Какие глупости! Вы - такой же наемный служащий больших боссов, как и я. Что вы получите, если представите добычу по начальству? Вас похлопывают по плечу, угостят сигарой, грошовую премию сунут, повысят чуточку... И все! Понимаете? Все! А вы вряд ли сынок миллионера. Такие не идут в разведку полевыми агентами. Среди ваших шишек миллионеры встречаются, не спорю, но вы-то - вы наверняка бедолага вроде меня, живущий исключительно на жалование... Это сколько же вам нужно беспорочно трудиться, чтобы заработать триста тысяч? Лет десять при лучшем раскладе... Да нет, гораздо больше.

- А если я идейный патриот?

- Да бросьте! - с улыбкой покачал головой Агирре. - У вас лицо совершенно другое. В старые времена я повидал немало идейных. Они, простите, другие. Вы же мне представляетесь обыкновенным американским парнем, не склонным уклоняться от выгодной сделки...

- Сопряженной с нешуточными опасностями, - сказал Мазур.

- Да бросьте! Вас никто не контролировал. Никто не может с уверенностью сказать, что микросхемы у вас... или что вы точно знаете, где они. Мы вместе составим для ваших боссов чертовски убедительную версию. Свалим все на ваших покойных друзей - на покойника легко валить все, что угодно, кто возразит? Вас там могло не быть вовсе, они действовали на свой страх и риск, чем провалили дело... ну, вместе мы придумаем нечто убедительное, чтобы вы остались вне подозрений. У вас - цивилизованная страна, никто вас не поставит к стенке и не засадит в тюрьму - всякий имеет право на неудачу...

- Ага, - сказал Мазур. - И мне придется долго и старательно объяснять, откуда у меня вдруг завелось триста тысяч баков...

- Вы мне представляетесь достаточно серьезным и рассудительным человеком, Джон. Неужели вы, едва вернувшись домой, начнете раскатывать на "роллс-ройсе", покупать часы от Картье и зажигать сигары от сотенных? Выждете какое-то время, все забудется... Что вы ухмыляетесь?

- Честно? - спросил Мазур. - В толк не возьму, зачем вам делиться. Кто вам мешает наобещать с три короба, а потом быстренько меня прикончить...

- Вполне разумное подозрение, согласен, - сказал капитан Агирре словно бы с облегчением. - Когда люди так ставят вопросы, это означает, что начинаются нормальные деловые переговоры... Я вам отвечу предельно откровенно, Джон. Конечно, мне не хочется делиться... Мне жаль делиться. Однако обстоятельства сильнее меня. Мне совершенно неважно, которую именно разведслужбу вы представляете - любая из них, взятая в отдельности, представляется мне противником, с которым скромному капитану вроде меня никак не стоит бодаться... Понимаете, Джон, как мне ни жаль делиться, я вынужден. Одно дело, если хоть один оставшийся в живых, то есть вы, все же вернется и, горестно вздыхая, поведает о неудаче. И совсем другое, если ваша группа погибнет целиком. Ни одна разведка в подобном случае не успокоится, пока не докопается до сути. Сюда нагонят чертову тучу агентов, они будут рыть землю на три метра в глубину -и есть серьезные опасения, что, в конце концов, докопаются. Если мы с вами договоримся полюбовно, риск сводится к минимуму. Вы меня никогда не выдадите, потому что ваше начальство подобных сделок не прощает. Влепят вам пожизненное... Честно сказать, я не питаю к вам ни малейшего дружелюбия. Я бы вас с удовольствием пристрелил и забрал всю сумму себе. Но так уж легли карты, что вы - мой страховой полис, а я - ваш... Убедительно?

Мазур краешком глаза следил за двумя субъектами, застывшими у двери. Недооценивать их не стоило - но и переоценивать тоже не нужно. Это не спецназ, не элитные коммандос - всего-навсего шпики, пусть и хваткие, наученные рукопашной и стрельбе... Видно, что они чуточку расслабились, надоело им слушать монотонные разговоры на непонятном языке, протекающие вполне мирно... Есть ли на улице кто-то еще? Вряд ли. Если капитан искренен, если он хочет ня старости лет провернуть сделку (а как иначе прикажете понимать происходящее?), то он, как любой на его месте, постарается обойтись минимумом людей, пусть даже они ни словечка не понимают по-английски, все равно, могут потом рассказать о странных беседах и описать внешность капитанова собеседника... Двоих, кстати, гораздо легче пристукнуть, чем дюжину...

- Послушайте, капитан... - сказал Мазур, ухмыляясь вовсе уж цинично. - А эти вот ребятки, у меня за спиной, долго проживут после завершения нашей сделки? Что-то мне подсказывает, что не заживутся они на этом свете...

- Вас что, волнует их судьба?

- С чего бы вдруг? Я их впервые вижу...

- Тем лучше, - с напряженной улыбкой сказал капитан Агирре. - Таких слишком много, это легко заменяемые винтики... Вам же самому не хочется, чтобы они стали потом болтать о нашей душевной беседе? Вот видите... Останемся только вы и я.

- И те, кто шпионил за чакрой, - напомнил Мазур.

- О, за них не беспокойтесь. Те двое - мои племянники, сыновья сестры, это совсем другое дело... Итак?

- А если я все же откажусь?

- Джон, у меня нет времени вести с вами долгие душеспасительные беседы, - сказал Агирре. - У нас с вами не так уж много времени. Нам следует до предела сократить этот интервал. И вы, и я не можем очень уж надолго выпадать из поля зрения наших шефов - ведь очень скоро нам обоим придется писать пространные доклады и готовиться к долгим объяснениям: почему я упустил Рамона, а вы провалили дело... Чем быстрее мы договоримся, тем лучше.

- Ну, а все же?

Агирре сказал четко, раздельно, почти бесстрастно:

- У меня не будет в жизни второго такого случая, понимаете вы это? А потому я не могу себе позволить сантименты и гуманизм. У вас нет выбора, Джонни... дорогой мой Хуанито, если по-нашему... Никто не знает, что вы у меня, вас никто не прикрывает. Я непременно добьюсь от вас ответа, вы обязательно расскажете, где микросхемы. Быть может, это и покоробит вашу цивилизованную американскую душу, но в старые времена люди вроде меня приобрели огромный опыт в поисках ответов на вопросы... Мы умеем добиваться правды. Очень быстро вы все выложите... вот только равноправным партнером уже не будете. Вообще не будете никем и ничем - потому что в таком виде вас категорически нельзя будет предъявлять кому бы то ни было. Получится, что на чакре погибли все. Если поджечь ее и дать бренным останкам достаточно долго пробыть в пламени, даже ваши эксперты не догадаются, что с вами перед смертью проделывали массу неаппетитных вещей. Главное - не ломать кости и оставить вам все зубы... Если уж быть откровенным до конца, признаюсь, что я заранее постарался вас обложить. Разумеется, бесполезно было бы сообщать патрульным вашу фамилию - у вас, разумеется, полно в карманах документов на совершенно другие фамилии, это опять-таки аксиома... Однако приметы и номер вашего джипа я, уж простите, внес в список машин, которые следует немедленно задерживать вместе со всеми, кто в них находится. Мало ли что придет вам в голову... В случае чего уносить ноги вам придется пешком. Конечно, если мы с вами договоримся, эта вынужденная мера будет аннулирована... - капитан мечтательно улыбнулся: - А знаете, вас вовсе не обязательно пытать. В случае чего вас можно попросту замазать. Ведь это именно вы как раз и могли торганутъ микросхемами и подстроить убийство товарищей. Мы здесь, знаете ли, когда-то умели неплохо рисовать такие дела... В глазах ваших шефов вы останетесь не героем или исправным служакой, а подлым двурушником. Честное слово, это нетрудно устроить. У меня появится дополнительный шанс остаться незамеченным. Стоит постараться, вам не кажется? - он продолжал мягко, убедительно: - Мне бы очень не хотелось такого финала, Джонни. Конечно, в первую очередь оттого, что я рискую. Но, если не будет другого выхода, ради таких денег придется и пойти ва-банк... Выбирайте сами. Либо вы полноправный партнер с половиной прибыли, либо... "Поводить его, что ли?" - подумал Мазур. - Как карася на крючке? Долго и занудно обговаривать условия, детали... А смысл? Он прав - нельзя затягивать... Что, если американскую группу кто-то все же подстраховывал -и сейчас бьет тревогу?"

- Итак? - нетерпеливо спросил капитан. - Довольно болтовни, Джонни.

- Вы считаете нас, латино, болтунами и занудами - но сейчас как раз вы предаетесь праздному словоблудию... Итак?

- Я согласен, - сказал Мазур. - Триста тысяч - приличная сумма. Точнее говоря, я был бы согласен, но обстоятельства...

- Да о чем вы?

- Вы и в самом деле неплохой профессионал, капитан, - сказал Мазур великодушно. - Но от промахов никто не застрахован... а собственно, это даже не промах. Это недооценка партнера. Вы не меня недооценили - вы, простите, как сущий провинциал, недооценили контору под названием ЦРУ...

- Что вы хотите сказать? - быстро спросил напрягшийся капитан.

С обаятельнейшей улыбкой Мазур сказал, готовый к молниеносным действиям:

- Это вы полагали, будто этот парень с пушкой у меня за спиной не понимает ни слова по-английски и получает жалованье только у вас... Но кто сказал, что именно так и обстоит? - и он, непринужденно повернувшись вполоборота к безмолвным церберам, держа в поле зрения всю троицу, сказал громко, спокойно, даже чуточку равнодушно: - Кончаем комедию. Пора надевать наручники этому хренову коммерсанту...

Он прекрасно понимал, что нервы у капитана сейчас напряжены до предела, есть от чего. И всякая искорка подозрения вмиг разгорится лесным пожаром...

Ну, а для надежности незаметно для капитана продвинул правую руку под пиджак, словно тянулся к пистолету. Как и следовало ожидать, шпик взял его на прицел - но получалось, что и капитана тоже, они с Мазуром находились на одной прямой, и поди тут разбери...

Капитан взмыл с резвостью, какой и Мазур от него не ожидал, выхватив пистолет с похвальной быстротой, прицелился в своего же шпика. Сейчас он не думал, не взвешивал, не просчитывал вариант - судя по исказившейся, враз постаревшей еще больше усатой роже, капитаном овладел примитивнейший животный страх. Он слишком долго никому не верил, чтобы сохранять сейчас хладнокровие...

Шпик с пистолетом шарахнулся, как любой на его месте, выставив свободную руку, подняв ладонь, что-то испуганно заорал своему любимому начальнику (к которому, в свою очередь, вряд ли относился с детским доверием). Второй так и стоял, удивленно хлопая глазами, ничегошеньки не понимая...

На какие-то мгновенья в стане противника возникла полнейшая неразбериха...

И Мазур ее использовал в полной мере. Он опрокинулся назад вместе со стулом - прием, которого от человека обычно не ждут и потому не успевают. Они и не успели. А Мазур, перекатившись по полу, уже вскидывал руку с кольтом, немолодая, но ухоженная машинка хлопнула дважды - а потом третья пуля достала в затылок последнего оставшегося в строю неприятеля, успевшего развернуться к двери, но так и не переступившего порог...

Мазур напряженно ждал, прижавшись к стене возле двери. Если на улице все же остались капитановы орелики, они непременно кинутся внутрь, или как-то иначе обозначат свое присутствие.

Нет, тишина. Улочка окраинная, а пистолетные выстрелы - не столь уж громоподобные звуки, в особенности если прозвучали внутри дома, лет сто назад построенного из добротного кирпича согласно тогдашним стандартам, то есть с толстенными стенами и солидными дверями из натурального дерева...

Перебрался к окну. Немощеная улочка, залитая сиянием солнца была пустой и тихой. Кажется, обошлось...

"Кто тебя, дурака старого, просил лезть под руку? - сердито воскликнул он про себя. - Разбогатеть захотелось... "

Пока он настороженно прислушивался и присматривался к внешнему миру, голова оставалась свободной, и Мазур успел подумать, что индивидуумы, столь скоропостижно расставшиеся с жизнью во время двух молниеносных заварушек, ежели рассуждать философически, пали жертвой классических пороков. Тех самых смертных грехов, от которых Библия предостерегает паству. В самом деле, капитан Агирре поддался алчности, решил на старости лет сорвать куш. Команданте Рамон пал жертвой столь же примитивной гордыни - кто его, декадента, просил брать на себя нападение на базу? Незаработанной славы захотелось. Жил бы скромнее, был бы жив... Наконец, Ангелочек и ее напарник пострадали из-за чрезмерной своей хитрожопости. Вместо того, чтобы самим подставлять лоб под пули, как приличным агентам и положено, решили подставить живца - что их все равно не спасло от доброй порции свинца в медно-никелевой оболочке.

Самое время немелодично спеть модный телешлягер: уна, уно, уно момента, и сакраменто... В общем, все умерли. В том числе и ни в чем неповинные шестерки, слепо доверявшие своим патронам - как эти двое, в комнате. А капитан Мазур остался живехонек не только потому, что добросовестно научен был всегда и везде оставаться в живых, но и оттого, что впутывался во все это не по собственной инициативе, а исполняя приказ. Вывод? А он простой: не стоит излишне умничать, неутоленным честолюбием маяться, о больших деньгах грезить. Приказ нужно выполнять - скрупулезно и старательно. Такая вот философия...

Окончательно убедившись, что снаружи никто не вломится, горя желанием отомстить за безвременную кончину хитреца капитана, Мазур принялся старательно обыскивать комнаты Дика и Энджел. Увы, добыча оказалась мизерной. Подобно ему самому, недоверчивые янки таскали денежки с собой, он отыскал лишь пару долларовых бумажек и три здешних сотенных кредитки - на что мог бы приобрести лишь парочку бутербродов и бутылку кока-колы. Однако выбрасывать даже такие гроши при полном отсутствии денег было бы непозволительным пижонством, и Мазур сунул их в карман,

Все остальное, что удалось обнаружить, решительно не подходило под категорию "добычи" - парочка авторучек, несколько журналов, сумки с одеждой. Дамские вещички Мазуру решительно ни к чему, а Дик был гораздо щуплее, и его шмотки лопнули бы на Мазуре по швам...

И лишь под занавес он обнаружил крайне полезную вещь - изданный в Штатах, на английском, естественно, толстенный туристический справочник - в мягкой обложке, с цветными фотографиями, на хорошей бумаге.

Вот это было как нельзя более кстати. Потому что, бегло полистав книжку, Мазур обнаружил массу полезной информации - в том числе касавшейся и здешнего города. Кварталы, куда ярко выраженному гринго забредать ни в коем случае не следует, чтобы не лишиться бумажника, или зубов, или всего вместе. Магазины дорогие и дешевые, оптимальные цены и чаевые, общение с полицейскими и простыми обывателями, официантами, продавцами и проститутками, вокзалы и такси...

Довольно быстро он узнал, что здесь, вот радость, есть автовокзал, откуда как роскошными автобусами, так и транспортом попроще можно отправиться в путешествие хоть по всей стране, если возникнет такая надобность. У Мазура такая надобность как раз и возникла. Вот только деньги...

Решив быть последовательным до конца, он вернулся в комнату с покойниками и принялся без всяких угрызений совести обшаривать означенных, потому что другого выхода просто не оставалось, и моральные соображения приходилось отбросить. Все дело в условиях игры. Будь его задачей путешествие по диким джунглям, он без тени брезгливости пил бы из любой лужи и потреблял в пищу все, что шевелится, от личинок и жаб до змей и жуков. Сейчас ему предстояло пробираться по населенным разумными существами районам, а для этого требовались деньги, которые следовало добывать любыми средствами, заботясь об одном: чтобы процесс добывания презренного металла не привлек внимание местной полиции. Предстать перед здешней Фемидой в роли мелкого уголовничка было бы сущим позором...

Через пять минут он оказался обладателем пары тысчонок в местной валюте и полусотни долларов (главным источником сих сокровищ стал покойный капитан, понятно). А это уже позволяло купить билет на автобус и легально обеспечить себе кое какое пропитание. В завершение Мазур прикарманил золотой портсигар капитана - цацка весом в добрых полфунта была явно продуктом массового производства, не имела никаких монограмм или дарственных надписей, а, следовательно, не могла послужить уликой. Мазур только тщательно протер трофей от отпечатков пальцев прежнего хозяина, выкинул старые сигареты и положил свои. И преспокойно опустил в карман - на черный день. При нужде столь ликвидный товар легко продать за полцены не особенно щепетильному старьевщику.

В завершение он кухонным полотенцем тщательно протер все места, где могли остаться его собственные отпечатки. Следовало бы ради вящей надежности сцедить из бака немного бензина и поджечь домик к чертовой матери, чтобы окончательно замести следы, но после недолгих размышлений Мазур от этой идеи отказался. Район был не самый фешенебельный, но и не трущобный, вместе с пожарными обязательно припрется полиция, обнаружив аж три трупа с огнестрелом, начнет копать. Кто-то из соседей мог приметить Мазура и дать полиции его описание. Вообще-то этого при любом раскладе следовало опасаться, но подозрение в поджоге при таких вот обстоятельствах - опять-таки ненужный перебор...

Ну, вот и все, пожалуй. Пора в дорогу. Мазур привел в порядок костюм, надел широкополую шляпу и темные очки, найденные в кармане одного из шпиков - вполне уместная деталь туалета при здешнем солнцепеке. Поправил галстук, посмотрелся в зеркало. Впечатление он производил самое благонадежное - не миллионер-плейбой, но и не бродяга, приличный молодой человек классом повыше того, кем он был до знакомства с Ангелочком. С такой внешностью, пожалуй, преспокойно можно изменить легенду. Австралийский моряк и в самом деле списался с корабля, но не сомнительные клады в диких джунглях искал, а познакомился в порту с роскошной девочкой и добрую неделю с ней куролесил, пока не кончились деньги, так что поневоле пришлось возвращаться в порт и подыскать новый кораблик. Где куролесил, спросите? Город-то он помнит, а вот улицу и хозяйку, у которой снимали комнатку - не особенно, поскольку после рейса наверстывал упущенное и всю эту неделю пребывал в пьяном состоянии... Жизненно? Вполне. Если против него не будет конкретных подозрений, обойдется...

Он вышел на безлюдную улочку, грустно посмотрел на осиротевший джип и, помахивая новенькой сумкой, направился влево, к перекрестку, в сторону центра города, где и располагался автовокзал. Секунду поколебавшись, свернул направо, выбирая более длинный, но и более безопасный путь. На главных улицах обычно и полицейских больше, так что лучше двигаться параллельно местному Бродвею, но в некотором отдалении от него...

Часть вторая

ЧЕСТНЫЕ ТРУДОВЫЕ БУДНИ