посоветовал своему спутнику быть поосторожнее и ни в коем случае не сходить
с тропинки, а стараться идти, держась ее середины. Дорвард не утерпел и
спросил о причине такой предосторожности.
владениях, - ответил его провожатый, - и ходить здесь, черт возьми, совсем
не то, что бродить в ваших диких горах. Здесь каждая пядь земли, за
исключением тропинки, по которой мы идем, грози г опасностями и почти
непроходима, потому что на каждом шагу расставлены ловушки и западни с
острыми ножами или секачами, которые так же ловко отрезают ноги
неосторожному путнику, как кривой нож садовника - ветви боярышника; здесь
есть такие капканы, что как раз пригвоздят тебя к земле; есть и волчьи ямы,
такие глубокие, что могут заживо схоронить тебя. Словом, мы в самом сердце
королевских владений и сейчас увидим замок.
ловушками, ни капканами, а постарался бы так управлять своим государством,
чтобы никто не осмелился приблизиться ко мне с дурным умыслом. Тем же, кто
приходил бы в мои владения с миром и дружбой, я был бы всегда рад, потому
что, по-моему, чем больше друзей, тем лучше.
предупредить о самой большой опасности, подстерегающей тебя в здешних
местах: у каждого листочка в этом лесу есть уши и каждое слово будет
передано королю.
всегда смело скажу, что думаю, даже в глаза королю Людовику, храни его
господь! Что же касается ушей, о которых вы говорите, - хотел бы я их
видеть, чтоб отрезать моим охотничьим ножом!
Глава 3
ЗАМОК
замку Плесси-ле-Тур, который теперь весь открылся их взорам. Даже в ту
полную опасностей эпоху, когда все знатные люди принуждены были жить под
защитой надежных укреплений, охрана замка отличалась особенной строгостью.
чтоб поглядеть на замок, и до самых его стен расстилалась покатая к лесу,
совершенно открытая площадь, на которой не было ни кустика, ни деревца -
ничего, кроме единственного и наполовину засохшего векового громадного дуба.
Эта площадь, согласно правилам обороны всех времен, была нарочно оставлена
открытой, чтобы неприятель не мог спрятаться или приблизиться к замку не
замеченным и высоты его укрепленных стен.
ее длине и по углам. Вторая стена была немного выше первой, а третья,
внутренняя, выше второй, так что с внутренних стен можно было оборонять
наружные, если бы неприятель завладел ими. Француз пояснил своему юному
спутнику, что вокруг первой стены идет ров в двадцать футов глубиной (они не
могли его видеть, потому что стояли в ложбине, ниже основания стен),
наполнявшийся при помощи шлюзов водой из Шера или, вернее, из его притока.
Точно такие же глубокие рвы шли, по его словам, и вокруг двух внутренних
стен. Как внутренние, так и наружные берега этого тройного ряда рвов были
обнесены частоколом из толстых железных прутьев, расщепленных на концах в
острые зубья, которые торчали во все стороны и делали эти рвы совершенно
неприступными: попытка перелезть через них была бы равносильна самоубийству.
собой тесную группу зданий, построенных в различные эпохи и окружавших
древнейшую из этих построек - старинную мрачную башню, возвышавшуюся над
замком, точно черный эфиопский великан. Узенькие бойницы, пробитые там и сям
вместо окон в толстых стенах башни для ее защиты, вызывали то же неприятное
чувство, какое мы испытываем, глядя на слепца. Остальные постройки также
мало походили на благоустроенное, удобное жилье: все их окна выходили на
глухой внутренний двор, так что по своему внешнему виду замок напоминал
скорее тюрьму, чем королевский дворец. Царствовавший в то время король еще
усиливал это сходство тем, что все вновь возводимые здания приказывал
строить так, чтобы их нельзя было отличить от старых, не желая обнаруживать
сделанные им новые укрепления (как все подозрительные люди, он тщательно
скрывал свою подозрительность). Для этой цели на постройки употребляли
кирпич и камень самых темных оттенков, а в цемент примешивали сажу, так что,
несмотря на новейшие пристройки, дворец носил отпечаток глубокой древности.
показалось Дорварду, когда он разглядывал фасад замка, - то были ворота,
пробитые в первой наружной стене, с обязательными в то время двумя высокими
башнями по бокам, с опускавшейся решеткой и подъемным мостом; решетка была
спущена, а мост поднят. Такие же точно ворота с башнями были видны и в двух
внутренних стенах. Но все трое ворот не приходились друг против друга,
потому что были расположены не по прямой линии; таким образом, их нельзя
было пройти все насквозь, и, вступив в первые ворота, приходилось идти между
двумя стенами ярдов тридцать в сторону, чтобы попасть во вторые. И вздумай
забраться сюда неприятель - он очутился бы под перекрестным огнем,
направленным на него с обеих стен. Та же участь ждала бы его, если бы ему
удалось прорваться сквозь вторые ворота. Словом, для того, чтобы проникнуть
во внутренний двор, где стоял замок, надо было миновать два опасных узких
прохода, обстреливаемых с двух сторон, и завладеть тремя сильно укрепленными
и тщательно оберегаемыми воротами.
войн и от междоусобиц, в стране гористой, изрезанной вдоль и поперек
пропастями и бурными потоками, представлявшими прекрасные естественные
укрепления, и он был хорошо знаком с различными способами, при помощи
которых люди в то суровое время старались обезопасить свои жилища; но он
откровенно сознался своему спутнику, что никогда не представлял себе, как
много может сделать искусство там, где природа сделала так мало.
Действительно, как мы уже сказали, замок стоял почти на равнине, если не
считать небольшого склона, который от стен его незаметно спускался к опушке
леса.
окрестности замка, за исключением единственной тропинки, по которой он его
вел, точно так же как и лес, были усеяны ловушками, западнями и капканами,
грозившими смертью тому несчастному, кто осмелился бы проникнуть сюда без
провожатого; вдоль стен, по его словам, тянулся целый ряд железных сторожек,
так называемых ласточкиных гнезд, где в полной безопасности сидели регулярно
сменяемые часовые и откуда они могли незаметно прицелиться в каждого, кто
отважился бы подойти к замку, не подав условного сигнала и не зная ежедневно
менявшегося пароля; охрану замка, сказал незнакомец, день и ночь несли
стрелки королевской гвардии, получавшие от короля Людовика за свою службу
большое жалованье и богатую одежду, не считая почета и других милостей.
случалось ли тебе когда-нибудь видеть такую сильную крепость и считаешь ли
ты, что ее можно взять приступом?
сильно заинтересовал его, что в порыве юношеского любопытства он забыл и
думать о своем промокшем платье. При этом вопросе глаза его сверкнули
отвагой и лицо ярко вспыхнуло, точно он обдумывал про себя смелый подвиг;
наконец он ответил:
ничего невозможного.
спутник презрительным тоном.
родине найдутся тысячи людей, готовых на смелый подвиг за правое дело.
славился храбростью, а я родной и законный его сын!
с кем помериться силами. Королевская гвардия Людовика, охраняющая эти стены,
вся состоит из твоих соотечественников - шотландских стрелков. В ней
числится триста человек дворян из благороднейших домов твоей родины.
возложил бы свою охрану только на этих шотландцев! Я снес бы эти
неприступные стеньг, засыпал бы рвы, призвал бы ко двору своих пэров и
рыцарей и зажил бы в свое удовольствие, ломая копья на блестящих турнирах,
задавая пиры своим приближенным и танцуя ночи напролет с красивыми
женщинами! А о своих врагах думал бы не больше, чем о какой-нибудь мухе.
близко к замку, повернул назад и направился к лесу, но уже не прежней
тропинкой, а другой, более широкой тропой.
недорогое пристанище, - пояснил незнакомец. - Милях в двух отсюда лежит
красивый город Тур, по имени которого называется и все это богатое и
цветущее графство. Но - мне кажется, что тебе будет гораздо лучше
остановиться не в городе, а в деревне Плесси, или Плесси при парке, как ее
Эриксон Стивен
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Никитин Юрий